За нами – Россия! - Дмитрий Манасыпов

– Говорю же – скучный ты человек, Куминов. Прям-таки, взяла и отрапортовала: подразделение вервольфов численностью до двадцати пяти оборотней рядового состава, пяти волкуолаков сержантского с усиленным потенциалом и тремя псоглавыми офицерами, да? Не знаю я, капитан, точно. Не уверена что вообще есть, хотя подозреваю, что должны быть наверняка. Во всяком случае, у нас в охране Института они присутствуют.

– Кто? – Куминов непонимающе уставился в сторону гаснувшей точки сигареты, подсвечивающей ехидное лицо Гречишиной.

– Они, предмет нашей беседы. Лохматые симпатяшки с бицепсами, да, Саш?

– Ага… – капитан понял, что Венцлав чуть улыбнулась. – Это точно. Ты сам интересовался тогда, в землянке, помнишь, Коля? Про то – есть у нас они или нет? Хотя и говорил ты не про оборотней, так как тогда ты еще ничего и не знал. Зато сейчас знаешь.

– Дичь какая-то… – Куминов потер переносицу. – Сначала непонятные живые мертвецы, сейчас оборотни. Слушай, Юленька, а ты, часом, не такая же? На луну там не воешь, шерсткой не обрастаешь?

– Исключительно по тем дням, что одобрены командованием, товарищ капитан, и при выполнении особо важных и сложных заданий от него же, командования то есть. Да не, Николай, не боись, я не из таких, точно, зуб даю. Хотя кое-что у таких нелюдей мы позаимствовали и использовали.

– Успокоила… – Куминов не знал, что сказать на подобное заявление. – То есть у тебя, к примеру, что-то да есть?

– Что-то да есть. – Юля отнекиваться не стала. – Но так, по мелочи, тебе не опасное. Пока, во всяком случае, точно. Ты ж приказ командования выполнить до конца настроен, да, капитан?

Куминов не ответил на вопрос. Внимательно всмотрелся в подсвечиваемое задними фонарями локомотива лицо чекистки. Что она имеет в виду, вот что действительно интересно? Капитан не мог объяснить своего недоверия к девушке, возникшего сразу после ее появления. Все, казалось бы, в порядке, включая знакомство с Сашей. Но Куминова так и дергало изнутри смутным ощущением: надо держать ухо настороже, пока она рядом. А как только ее рядом не окажется, становиться совсем внимательным. И пусть лучше наконец-таки ошибется его интуиция, ни разу не подводившая, чем что-то случится.

– Мда уж, – он хмыкнул, – люди-ягуары, вон чего. А акулы с моржами как тогда, если оборотни на горилл похожи?

– Ну… – ответила Саша, а вовсе на Гречишина, как ожидал капитан. – Фотографий у нас нет. Подразделение боевых пловцов флота Ее Величества Великобритании засекречено очень серьезно. Нам известно лишь то, что после уничтожения основных атлантических баз Гранд-флита выживших перебросили на тихоокеанский фронт. Сейчас они входят в отдельное соединение британского королевского флота в составе Вооруженных сил Австралии и Океании. А про моржей в Институте ничего точного не известно. Врут, наверное.

Куминову только и оставалось, что сидеть и удивляться. Причин для того, чтобы считать этих двух сумасшедшими, у него не было, ни одной. После знакомства с внутренним устройством хозяйки заимки, фотографиями в папках на совещании у командира полка и некоторых особенностей организма Гречишиной – не было. Оставалось лишь признать факт возникновения некоторых особенностей окружающего мира, такого, казалось, знакомого и понятного. Хотя – воевать с оборотнями?!!

Состав выскочил из тоннеля одним быстрым рывком. Постоянный стук катков, уже ставший привычным, неожиданно разошелся в сторону. В лицо ударило свежим морозным воздухом, да так, что Куминов мигом натянул шерстяную маску на лицо. Встал, поставив ногу на скамью и подняв АСД. Быстро окинул взглядом открывшееся пространство, убедился, что все вроде бы в порядке. И лишь после этого позволил себе чуть расслабиться. Саша встала рядом, придерживаясь за лист обшивки платформы.

На небе не было ни облачка. Предусмотрительный Воронков, вовремя углядевший просвет впереди, потушил все огни. Светомаскировка была просто необходима, потому как на белом полотне недавнего снега рельсы и состав было видно издалека. И особенно если в «издалека» включить добавочное «с высоты полета». Причем полета не птичьего, а вертолетного, оснащенного хитрыми и надежными устройствами, в том числе для поиска.

Было заметно, что старший лейтенант Эйхвальд думает в таком же порядке. Заметно это было по мгновенно уставившемуся в чистое небо стволу КПВ на его последней платформе. Догадливый лейтенант также в первую очередь опасался винтокрылых поисковиков, от которых их пока удача проносила без потерь. Хотелось надеяться на то, что и в этот раз рядом не будет так некстати пролетевшего «Драккена» или «Хеймдалля».

– Не должно их здесь быть… – голос Юли, неожиданно тихий, заставил Куминова вновь напрячься. Или он что-то сказал вслух?

– Я мысли читать не умею, капитан. – Чекистка сзади вздохнула. – Думаю просто в ту же сторону, что и ты. И про то же.

Он не ответил, покосился на Сашу. Девушка не сказала ничего, но Куминову показалось, что она нервничает. Вполне понятно так нервничает, ощущая, как между ними двумя встает недоверие. Это плохо, очень плохо. Если бы предупредили про появление Гречишиной, Куминов еще мог бы подготовиться и проверить какие-никакие данные. Но что делать сейчас? Он командир группы, вся тяжесть задачи лежит именно на нем, и капитан был в полном праве подозревать незнакомого и неожиданно появившегося союзника в чем угодно. Включая двойную игру, как ни тяжело было думать про такое. Решение назрело само собой, осталось лишь дождаться прибытия в предпоследнюю перед Куйбышевом точку и прояснить все необходимые моменты. Лишь бы там, в поселке со странным названием Петра Дубрава не обнаружились бы немецкие бравые молодцы егеря. Или парни с двумя серебристыми молниями. Куминов провел пальцами по металлу оружия и уставился за борт платформы. Ничего другого ему пока не оставалось.

Небо стало совсем чистым, чернильно-черным. Светящиеся россыпи звезд мягко плыли над их головами, казавшиеся такими близкими и красивыми. Беспредельно красивыми и мирными. А какими еще могут быть звезды? И луна, круглая полная очаровашка, обливавшая все вокруг своим светом. Предательским, выдающим их с головой, но бывшим таким же прекрасным и чарующим. Даже ветер, превращенный скоростью состава в лезвие бритвы, не казался совсем ужасным. Спокойная и мягкая красота, окружающая со всех сторон, обволакивала и отвлекала. Захватывала и погружала глубоко в себя, заставляя думать не о войне и смерти. Хотелось остановиться, встать и любоваться пейзажем, таким прекрасным в мягком серебре луны и бликах сверкающего снежного покрова. На какой-то момент Куминову захотелось этого так сильно, что он еле удержался от того, чтобы перепрыгнуть на локомотив к Воронкову и остановить состав. Да вот и ветер стал не таким режущим, почувствовал капитан, начал успокаиваться…

Успокаиваться?!! Мимо пронеслось дерево, покрытое инеем. Куминов сначала не понял причины собственной настороженности. Проводил его глазами. Всмотрелся…

Ветер ничуть не успокаивался. Сучья и ветви ходили ходуном от его напора. А вот ход состава стал значительно падать. И что-то мягко давило со стороны Саши, становясь все тяжелее. Сзади звякнуло, падая и ударившись металлом. Куминов подхватил Сашу, глядя в ее закатившиеся глаза и ничего не понимая. Оглянулся на Гречишину, практически сползшую по борту платформы. Почувствовал, как наливаются знакомой тяжестью руки, как тогда, на заимке. И поймал краем глаза, как, взбивая снег, со стороны полей приближаются к поезду темные точки. Руки не хотели слушаться, но он все-таки смог, успел. Палец мягко надавил на спусковую скобу, взорвав ночь длинной, насколько хватило усилия, очередью. В сторону летевших к ним точек пролегла мечущаяся огненная трасса. Ночь ответила Куминову многоголосым воем.

Эйхвальд пришел в себя первым. Или не он, а Сафин, что сейчас было абсолютно без разницы. КПВ раскатисто рявкнул, еще и еще. Лента, заряженная вперемежку с МДЗ, выпустила первые ярко-алые снаряды, наверняка нашедшие хотя бы одну цель. Самое главное, что Воронков пришел в себя тут же после нее. Состав ощутимо дернуло и потянуло вперед, набирая ускорение. За спиной злобно зашипела Гречишина, поняв, что вся ее подготовка и даже недавний рассказ спасовали перед теми самыми, надо полагать, оборотнями.

Локомотив, несмотря на возраст, был хорош. Скорость, потерянная было совсем недавно, набиралась им быстро. Ветер снова начал резать даже сквозь плотную ткань маски, но Куминов был этому только рад. Бой с какими-то блохастыми шавками, пусть и страшными, ему не был нужен. Абсолютно, силы и боеприпасы стоило приберечь для другого. Стало понятно, что бойцы думали так же, как и их командир. Во всяком случае, не было больше очередей, лишь несколько одиночных, прицельных выстрелов. Тем более что сейчас можно было уже и целиться. Оборотни успели на свою беду подобраться именно на его расстояние, пускай и ночью.