Реинкарнация сильнейших. Лирическая сказка об управлении кризисом организации - Вилена Смирнова

Очень раздражала президента неспособность топ-менеджеров корпорации улавливать его мысли и обрывки формулировок на лету. Только методист Дунько, проведя не один час „на ковре“ и притащив за полгода своей работы не одну тонну бумаг для согласования, научился не то чтобы улавливать, а тщательно конспектировать и выстраивать из этих обрывков внятные конструкции. Хотя долгие и упорные его труды по формализации сказанного президентом Великой корпорации так и не были оценены. Топ-менеджеров это вообще никогда не интересовало, а президента в десяти случаев из десяти не устраивало то, как это выглядело.

„Азбука“. „Т“ – Топ-менеджеры

Высшие специалисты и руководители корпорации по направлениям. Планируют

и разрабатывают стратегические моменты развития К. Отличия от других

менеджеров – ориентированы только на результат, в противном случае не занимают

свои места, но имеют возможность себя проявить в течение определенного времени,

если до этого имели вотум доверия президента.

Откуда берутся – приходят и приглашаются по рекомендациям партнеров,

консультантов из бизнес-школ и т. д.

Возможно, являются просто хорошими специалистами в своем деле, но лучше,

если они хорошо понимают мысли президента, могут их продолжить и развить.

Переходный период для будущего топ-менеджера – способность усваивать, запоминать

или конспектировать слова и формулировки президента, а затем связно их воспроизводить.

(Корпоративный проект „Азбука“ под редакцией г-на Безбашнева, ч. 1, гл. 2)

Босс вызвал Гадкоутенкову сразу после скоропалительно закончившегося совещания.

– Что ты обо всем этом думаешь, Агриппина? – как-то мягко и доверительно поинтересовался президент.

Гадкоутенкова, не успев войти в роль безнадежно и смертельно больной начальницы по кадрам Великой корпорации, судорожно подбирала слова.

Босс продолжил, глядя куда-то в сторону:

– Знаешь, я сегодня был на фабрике, говорил с Бейбаклушкиной… Сначала, конечно, наехал на них. На них ведь наедешь – только тогда думать начинают. Показали образцы последней коллекции, что для выставки готовят, – обалдеть!

– Там проблемы опять, – тихо вступила Гадкоутенкова, радуясь, что под хорошее романтическое настроение босса есть возможность решить наболевшую проблему с менеджером по фигистике Гойдой.

Но президент ее не слышал. Его воображение унеслось уже в какие-то загадочные дали предстоящего триумфа.

– Что там происходит со сбытом, ты хоть в курсе? – вдруг вынырнул он, огорошив Гадкоутенкову очередным вопросом.

– Да, я проверяла. Они опять менеджера смотрели, но Пустовой категорически отказывается его брать, потому что у него свой план набора.

– Да я тебе не про набор. Сколько это может продолжаться? Где проект? Где результаты? Что там вообще делается?! – босс начал выходить из себя, и Гадкоутенкова предусмотрительно замолчала. – Пустовой – он что, руководитель по бродажам? Надо от него избавляться, и немедленно. Делай ему аттестацию и – вон! Давай вообще уже шевелись, заводи руководителя проекта!

– Так, спокойно, Джан Франкович, заводить руководителя проекта еще не время, надо огладить всех, сейчас ситуация взрывоопасная. Едва уцелели те, кто вошел, а вы хотите новое лицо туда. Пус-товой – он же мужчина, а я вам сразу сказала: там мужчины не выживают.

– Так что, и руководитель проекта у нас будет женщина, ты хочешь сказать?

– Мужчины там не выживают, – твердо повторила Гадкоутен-кова. – А пока там никого не будет в качестве руководителя проекта, еще подождем. Вы серьезно сказали менеджерам, что все активы в глину переведете?

– Агриппина, ну что ты – первый день меня знаешь? – президент опять оглушительно захохотал. – Я когда-нибудь говорил что-нибудь несерьезно?

Гадкоутенкова получила возможность слегка выдохнуть и тоже улыбнулась.

– Просто надо вас очень хорошо знать, чтобы каждый раз не сползать под стол от ваших шуток. А топ-менеджеры – они очень ранимые, до сих пор в себя прийти не могут.

– Это не шутка, Агриппина. Заведем руководителя проекта, поймешь, насколько это не шутка. Нам нужен прорыв… такой, чтобы бздшщь!.. – Безбашнев изобразил то ли большой ядерный взрыв, то ли праздничный салют. – Мы войдем на рынок, понимаешь, как победители войдем. Тебе как копординатору проекта видно или нет, что там топтание на месте и госпожа Б. по-прежнему ищет пути к отступлению, а у нас другая дорога? Когда я гляжу на корпорацию, мне становится все скучнее и скучнее – что здесь может быть нового? И потом, это разные временные измерения – девелопмент и произволство. Девелопмент – это долго, размеренно с отсроченным результатом, понимаешь? Произвол-ство – это произволство, сечешь, Агриппина? Это творчество, креатив. Как там на тренинге сказали – возможностный подход? Вот это – совсем другое. Пусть в корпорации все движется тихо и мирно, посмотрю – как я им врубил-то, а? Очень хочу посмотреть на их потуги по созданию плана развития корпорации! – президент задумчиво и лукаво улыбнулся. – Я и сам бы хотел знать, куда нам развиваться.

Гадкоутенкова следила за стремительной мыслью президента, боясь пропустить момент, когда он призовет к решительным действиям. Поэтому решила предвосхитить неизбежный для нее финал:

– Господин Безбашнев, я целиком и полностью „за“ и делаю как копординатор проекта все мыслимое и немыслимое. Вы знаете, как нелегко работать в условиях постоянного сопротивления ваших партнеров. Но на сегодняшний день мы можем говорить о создании полноценного ядра проекта в лице менеджера по фигистике, артикулярного директора, управляющего по просчетам, ну, думалось, еще и руководителя по бродажам… Ну, не случилось, будем работать дальше. Это – уже материал, люди, которые это начинали и выстояли, хотя бы частично. Теперь речь идет об этапе укрепления их позиций. Необходимо наладить технологические процессы. Вам ведь известно, что на фабрике необходим управленческий просчет – работаем в этом направлении, произвол-ственные карты нужны – тоже делают… Я ведь помимо того, что копординатором вашего проекта являюсь, работаю начальником по кадрам корпорации…

– Да, знаю-знаю, Гадкоутенкова, – перебил ее президент, – понимаю, что тяжко тебе и времени на все нет, но этот проект для меня – сама знаешь. Но ты меня не слышишь, я вообще в другую сторону смотрю.

– Слышу я вас прекрасно, только и вы должны услышать требования момента. На сегодня о руководителе проекта речи нет. Вы что, хотите опять этот хаос посеять в связи с введением нового человека, когда только все стало налаживаться? Крапают себе – пусть крапают, уж торопиться сейчас смысла нет. Здесь как раз сейчас системность нужна.