Пока ангелы спят - Анна Литвинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да так и понимай. На следующий год поступлю. Если не передумаю. А пока на работу устроюсь.
– Ты… это, случайно, не?..
Мама, работавшая в гинекологии, класса с седьмого волновалась, не попадет ли Наталья в число ее пациенток. Сначала дочь смущалась, потом обижалась, а сейчас просто перестала обращать внимание на мамины расспросы.
– Да не «это», успокойся. Просто… просто я правда еще не уверена… хочу ли я там учиться.
– Так на курсы же ходила! Статейки пишешь!
– Ну, статейки мои папа все переписывал. А на курсах… Понимаешь, там все учатся или по инерции, или по призванию. Я по инерции, чтобы просто династию продолжить, не хочу. Сомневаюсь до сих пор – мое ли это? Может, мне лучше твою, медицинскую линию продолжить?
Мама не растерялась:
– Нет проблем. Могу санитаркой к нам устроить.
– Ой, нет. Только не в гинекологию.
Наталья не боялась ни ран, ни крови. И в морг маму упросила сводить – ничего особенного. А вот животастые женщины ее пугали. Страх с детства еще остался, когда мама принимала на дому. «Натусик, отопри!» – кричала Елена Витальевна из комнаты-кабинета. Наташа, метр без кепки, открывала входную дверь и утыкалась лицом в огромные животы пациенток. Казалось, что ее сейчас сметут, размажут по крошечному темному коридору. Беременные улыбались девчушке с косичками, называли ее ласточкой и деточкой, но она все равно боялась. И остатки детских страхов до сих пор прятались где-то в глубине подсознания…
– Мам, можно я годик подумаю, а? Папа ведь тоже не сразу журналистом стал… Искал себя… Понимаешь, я до сих пор не уверена, куда мне поступать…
– Может, в кулинарный техникум? – улыбнулась мама.
– Может, и в кулинарный…
Мама продолжала улыбаться. Наташа чмокнула ее в щеку:
– Вижу-вижу, к чему ты. Мол, повар из меня никакой. Согласна. Пока дома буду практиковаться. Ужины вам с папой готовить.
На том и порешили.
Наташу отец пристроил секретаршей к своему приятелю в мебельную фирмочку. График был удобный – с девяти утра до девяти вечера, но всего два раза в неделю. Платили мало – зато и обязанностей негусто. Только-то делов: радостно голосить в телефон: «Гарнитур-люкс, добрый день!» – да печатать разные платежки-гарантийки.
Наташа искренне наслаждалась взрослой жизнью и свободой. Свободой от школьного занудства и жесткого графика. У нее впервые появилось личное время. Никаких факультативов, репетиторов и подготовительных курсов. Хочешь – зубри, как пишется реализм и почему Базаров считается «типичным представителем». А хочешь – пиши статьи и заметки. Или кулинарничай. Или встречайся с поклонниками без оглядки на то, что ночью потом придется заниматься, наверстывать…
Наташа принялась баловать родителей кулинарными шедеврами. Не каждый день, конечно, а под настроение. Она скупала у кавказцев на рынке всевозможные приправы. Тратилась на авокадо и лаймы. Изучила больше тридцати сортов сыра.
Родители не возражали. Подсмеивались, конечно, требовали на ужин обычных сосисок, приставали с вопросами, успеет ли она до лета еще раз прошерстить всю вступительную программу? Но, не скрывая, радовались, когда вечером их поджидал настоящий ужин, с крахмальной скатертью и салфетками к скатерти в тон.
– Мне с тобой деньгами делиться надо, – хохотала мама, – я еще полставки взяла с тех пор, как ты меня от готовки освободила!
– Эх, повезет кому-то с женой! – вздыхал папа. И добавлял вполголоса, влюбленно щурясь на супругу Елену Витальевну: – Не то, что мне, всю жизнь мучаюсь.
За что и получал от мамы. Она любила говорить, что лучшее оружие против мужа, как и против мух, – свернутая в трубочку газета.
Максим Петрович потирал ушибленное газетой ухо:
– Вот так всю жизнь! – И грохотал командирски: – Давай, Наталья, добавки подкладывай.
…Сегодня папа, слегка подшофе, пришел, когда рыба уже давно томилась в миске под грудой полотенец, а мама при полном параде вконец извелась, что они опоздают. Но с мужем она поздоровалась спокойно, ласково. Будто и не жаловалась только что дочери: «Папка твой совсем совесть потерял».
Наташа в который уж раз порадовалась за родителей. И, честно сказать, немного им позавидовала. Как у мамы только получается!.. Она, Наташа, когда ее поклонник Костик опаздывает хоть на минуту, всегда не выдерживает и принимается нудно ворчать.
– Извини, Еленочка, – сказал папа извиняющимся голосом, – я сам им позвоню, скажу, что мы задержимся… Наташенька, слышу, рыбкой пахнет? Ну-ка, положи мне! На приемы нужно приходить сытым, а то захмелеешь сразу…
Папа накинулся на рыбу с кунжутом, аппетитно захрустел салатным огурчиком. Наташа бдительно следила, чтобы хватило и хлеба и сока и чтобы добавки вовремя подложить.
– Умница, вкуснота необыкновенная, – похвалил отец. – Свежую рыбу, что ли, купила?
– Не, обычная, мороженая. С рынка, дешевая…
– Да, ты у нас специалист!.. Насчет всякой дешевки…
– Что ты хочешь сказать? – подозрительно поинтересовалась мама.
Папа лукаво прищурился. Заговорил нараспев, будто бы читал по написанному:
– «Весной всем нам хочется выглядеть по-весеннему. Чтобы глаза сияли и волосы блестели. Но красота нынче дорого стоит. Стрижка в дорогом салоне может обойтись в сто долларов, а визит к косметологу уничтожит месячную зарплату. Наш корреспондент Наталья Нарышкина рассказывает, как привести себя в порядок, если в кошельке у вас негусто…»
– Да ты что, пап! Вышла, да? – просияла Наташа.
– В коридоре газета. На полполосы тебя разверстали.
Наталья ринулась в коридор. Вот они, «Молодежные вести». На восьмой полосе рубрика «Женский клуб». Репортаж с Недели высокой моды, тест «Умеешь ли ты удержать мужчину?» и ее, Наташина, «Красота по дешевке». Как солидно смотрится! И не сократили почти!
Пока Наташа упивалась, перечитывая первую свою статью, опубликованную не в многотиражке, а в центральной – подумать только, в центральной! – газете, Елена Витальевна вполголоса спросила мужа:
– Это ты ей устроил?
Максим Петрович энергично помотал головой:
– Нет, не читал даже. Мне ли в красоте разбираться? Тем более по дешевке!..
Он не стал рассказывать жене, что с месяц назад позвонил сотруднику «Вестей» Диме Полуянову. Когда-то Дима начинал стажером, мальчиком на побегушках, у журналиста-международника Нарышкина. Нынче Полуянов повзрослел, расписался, дорос до завотделом и замахивался на стремительную карьеру. Но своего учителя, Максима Петровича Нарышкина, новоиспеченный завотделом не забыл. Обещал присмотреть за молодым поколением – чтобы и помогли, и подредактировали, и напечатали.
– И еще. Смотри мне, без этих штук, – предостерег Полуянова Максим Петрович. Он прекрасно помнил, как глупо хихикали молодайки из отдела писем, когда к ним заглядывал его юный помощник Димочка.
– Что вы, ваша дочь для меня – все равно что святая. – Полуянов мучительно пытался вспомнить, кто из многочисленных газетных практиканток носит гордую фамилию Нарышкина.
…Родители давно ушли на свой прием. Наташа перемыла посуду и тоже походила полчаса с маской Клеопатры. Потом накрасила глаза и сделала себе новую прическу – собрала волосы в хвостик, но не как обычно, а на боку. Получилось задорно и стильно.
Позвонил Костик:
– Ну че, кино – кабак – казино?
Этот вопрос он задавал ей каждый вечер. Однако в кабаки и тем более в казино они не ходили. Денег у Кости не водилось, а когда вдруг заводились, он тратил их не на Наташу, а на предмет своей подлинной любви – мотоцикл «Ямаха». О его лошадиных силах, скорости и какой-то там приемистости он мог говорить часами, до полного Наташиного изнеможения. Денежных костиковских крох, что не сжирало железное чудище, никак не могло хватить даже на самое скромное кафе. Разве что на кино – ну а фильмов интересных на этой неделе не показывают. Стало быть, единственное доступное ей сегодня с Костей развлечение – пролететь на скорости двести пятьдесят километров в час по Кольцевой дороге. Благодарю покорно. Наташе не нравились полеты за спиной у Костика. Кружилась голова, тряслись поджилки… А недавно она услышала по телевизору, что девушку, сидевшую за спиной эдакого дикого ездюка, сдуло бешеным скоростным ветром и шмякнуло об асфальт. Милое развлеченьице.
Поэтому Наташа ответила Косте неожиданно грубо:
– Знаешь что, Костик! Ты бы придумал что-нибудь новенькое!
– Да я ж шучу!
– Вот-вот, и шутки свои обнови!
Она положила трубку. Пожала плечами. Что это с ней сегодня? Не поленилась заглянуть в свой медицинский календарик. Мама научила ее связывать плохое настроение с критическими днями. Но до критических дней еще далеко.
«Просто Костик этот – дебил стоеросовый! Дебил на сто лошадиных сил!.. И мое настроение тут ни при чем».
Наталья прилегла на диван и еще раз перечитала свою статью в «Молвестях». Хорошо получилось! Надо позвонить Дмитрию Полуянову. Сказать «спасибо». И, может быть, намекнуть, что у нее сегодня – свободный вечер.
