Золотой унитаз - Станислав Мальцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он подал ей букетик, Клео нюхнула разок, сморщила нос.
– Керосином пахнет.., – небрежно кинула цветы на стол, – А я Клео, в смысле Клеопатра. Была такая клёвая царица, может, знаешь?
Сократов заморгал, задумался – пытался вспомнить.
– Имя знакомое вроде, но не встречал…
Громко засмеялась, да так, что слезы выступили на глазах.
– Ой, не могу! Уписаюсь сейчас! Её не встречал! Да она померла сто тысяч лет назад!
Посетитель глядел удивлённо и не нашёл ничего лучшего, как сказать:
– Цены на рынке на цветочки – с ума сойти…
Неизвестно, чем кончилась бы эта содержательная беседа, скорее всего Клео бестрепетно послала бы его по одному, всем известному, адресу, но…
8
Но тут раздалась негромкая печальная мелодия дудки и Сократов оживился.
– У вас музицируют! Прелестно! Что за инструмент?
Она вдруг немного пожалела этого недотёпу и решила не выгонять, пусть живёт.
– Папан на своей дудке дудит, как говорит маман – дурью мается, а мне нравится.
– Дудка! Народный инструмент! Фольклор! Очень мелодично! – уже достаточно громко произнёс гость.
Клео встала, открыла дверь.
– Папан! Гуляй сюда! Тут твою дудку хвалят!
Типкин вошел, конечно, не стал переодеваться, а был всё в той же пижаме и сказал весело:
– Спасибо! Гранд мерси! – научился от посетителей ресторана, – а вы кто? Жених, али как?
Клео продолжала веселиться.
– Он самый! Типа Роберт! В смысле – доцент! Большой учёный!
Сократов чуть нахмурился, почувствовал насмешку. Вообще-то был человеком необидчивым и на многое не обращал внимания, но сейчас…
– Прошу прошения, прелестная хозяйка этого дома, – он даже повысил голос: – Во-первых, не доцент, а доцент. И Роберт, а Роберт.
– Не один хрен! – не унималась Клео, Типкин строго поглядел на неё, всё-таки гость, и учёный. А науку Рауль Лукич уважал со страшной силой, и если по ящику шли какие-то похожие передачи, старался их посмотреть, выдерживая бои с Евой Сидоровной.
– Замолкни сей момент и не возникай! – приказал дочери и обратился к Сократову: – Садитесь, имею к вам, как к представителю нашей науки, ряд животрепещущих вопросов.
Клео фыркнула достаточно громко, даже не пытаясь сдержаться.
– Каких вопросов? Прыгают они, чё ли? Уписаться можно!
Отец только головой покачал.
– Не хулигань, очень тебя прошу.
Но та и не думала останавливаться, очень ей понравился этот придурковатый доцент, с ним было весело. А веселиться она любила больше всего. И крикнула:
– Эй, ты, жених! Пошли танцевать!
Сократов не понял, молча глядел на неё. А Клео продолжала:
– Если ты мой жених, то должен классно плясать! Иначе – гуляй отсюда! Идёшь или нет?
Кандидат в женихи поднялся, спросил немного испуганно и тихо:
– Вальс, да?
– Какой тебе, нахрен, вальс? Самый модный прыг-стоп! Тут главное, ноги выше поднимай! И прыгай, будте тебе керосином зад смочили!
Включила на плеере какую-то дикую музыку и запрыгала, вскидывая ноги выше головы. Сократов тоже попытался прыгать, чуть не упал на пол, но удачно встал на четвереньки.
Тут Типкин опомнился, вскочил со стула и наотмашь шлёпнул хулиганку по заду, да так, что только зазвенело. Попочка у нее была будь здоров! И скорее поднял гостя, помог ему сесть на стул.
Клео ничуть не обиделась, продолжала смеяться, даже упала в кресло, задрала ножки и дрыгала-махала ими. Отец погрозил кулаком, в ответ засмеялась ещё громче, он согнал улыбку с лица и произнёс серьёзно:
– Продолжим наш научный разговор…
Сократов с готовностью согласился.
– Да! Вернёмся к нашим баранам!
– К каким баранам? Где они? – удивился Типкин и оглянулся.
Клео словно ветром вынесло из кресла, подскочила – заглянула под него, потом под стол и заверещала!
– Бе-бе-бе.., Нету их! Это мы бараны!
– Сядь и не мешай нашему научному разговору! – закричал на неё отец. И продолжал, обращаясь к Сократову: – Как вы понимаете эти «чёрные дыры» в небе? Читал о них в газетке, не оттуда ли валится на нас летающие тарелки и другая посуда?
Доцент сделал умное лицо, нахмурился, ответил негромко, со значением:
– Именно так, оттуда. Но, может, и нет. У меня другой профиль научной деятельности, мой конь – климат.
Типкин мало чего понял, кроме того, что у собеседника есть лошадь. И живо поинтересовался:
– Конь – это хорошо. А какой породы? Как зовут?
Притихшая было Клео снова оживилась.
– Папан! Не догоняешь! Это не конь – он предсказывает погоду!
Сократов погрозил ей пальцем.
– Так рассуждают дилетанты. Не предсказываю, а прогнозирую. Предсказывают цыганки, а я ученый, дочти кандидат наук!
Рауль Лукич слушал его, моргал, а потом спросил серьёзно:
– Мне вот что интересно – по радио гуторят «без осадков», а на улице дождь хлещет. Это вы нарочно? Для смеха?
Жених-доцент внимательно глядел то на него, то на Клео, не знал, как ответить, потом всё же родил:
– Глобально! Только глобально! Я исследую климат прошлого и будущего. Могу точно сказать, какая погода будет через тысячу лет.
– А завтра? – спросила Клео, сделав серьёзное лицо.
Сократов встал, поднял правую руку и торжественно, профессорско-лекторским голосом начал вещать:
– Глобально! Только глобально! Генезис этой проблемы уходит в далёкое прошлое. Климат нашего родного дома – планеты Земля раньше был другим…
Тут Типкин перебил:
– Верно! Прежде овощ духовитей рос!
Клео, конечно, тоже не отстала.
– Вода мокрее была! И девки моложе!
Доцент-лектор строго глянул ш них, но отвлекаться не стал.
– Наша голубая прекрасная планета летит ледниковый период! Неизбежно похолодание! Лёд! Лёд кругом! На льду люди! Голые! Мёрзнут! – вдруг снял пиджак, взмахнул им.
– Обалдёть! Я уже замерзла! – Клео вскочила вырвала пиджак, накинула на плечи. Сократов сразу отобрал надел и продолжал:
– Об этом я и пишу в своей диссертации, – быстро открыл портфель, достал толстенную папку, прочёл название на ней: – «Влияние жёсткокрылых, в скобках жуков, на вероятности траноформации климата» Вот! Это будет эпохальная работа! Все вздрогнут, кто, конечно, поймёт.
Типкин слушал приоткрыв рот, потом сказал серьёзно:
– Да, наука это наука, это тебе не хвост собачий.
9
Явно одобрённый этим ценным замечанием, доцент развязал тесёмки папки, достал из нее не бумаги, а плоскую фляжку. Спросил уже нормальным, заинтересованным голосом?
– Стакана есть?
Клео, с огромным интересом следящая за такими многообещающими действиями, сразу вскочила.
– Всегда пожалуйста! – и выбежала в кухню. А Рауль Лукич продолжал научную тему.
– Верно! Надысь какая зима была – сопли к носу примерзали…
Но Сократов уже потерял интерес к разговору о климате, умело и быстро откручивал пробку. Тут и Клео вернулась с тремя большими гранёными стаканами, он ловко разлил по ним коричневую жидкость – в два побольше, в один меньше, – и произнёс со значением.
– Коньяк!
Рауль Лукич и доцент взяли стаканы, в которых коньяка было побольше, но Клео не растерялась – забрала фляжку и долила в свой.
– За науку! Наука – двигатель прогресса! – торжественно произнёс Сократов и одним глотком осушил стакан. Типкин тоже выпил всё сразу, а Клео сначала понюхала, потом чихнула и отпила меньше половины, Рауль Лукич понюхал рукав пижамы и спросил:
– Чё-то малость не усёк – когда на нас эти ледники двинутся? Когда и куда нам бежать-спасаться?
Доцент ПРИСТАЛЬНО смотрел на него каким-то остановившимся взглядом – коньяк подействовал сразу, – но ответил чётко:
– Скоро! Через сто мильёнов лет!
Типкин тоже быстро захмелел, сказал громко и грубо:
Да подъ ты нахрен со своей наукой! Сто мильёнов! Пущай двигаются!
– Пущай! – согласился Сократов, встряхнул почти пустую фляжку. – А пиво есть?
Рауль Лукич опустил руку, пошарил под столом, там была заначка, Несколько бутылок пивка. Достал одну и открыл. Клео удивлённо спросила:
– Зачем пиво, если, как бы, есть коньячок?
Доцент снова поболтал фляжкой, приложил её к уху и улыбнулся.
– Молчи, девка! Чё бы ты понимала! Я изобрёл новый коктейль – называется ёж! Коньяк пополам с пивом!
Типкин сразу возразил.
– Не ёж, а ерш!
Сократов разлил остатки коньяка в свой и его стаканы, – Клео сразу отодвинула свой подальше, – поднял палец и произнёс торжественно:
– Ёрш – это с водкой, а у меня – пиво с коньяком! Новация! Патент получу, озолочусь! Давай, вздрогнем!
Она подвинула к нему стакан, всё-таки заинтересовалась.
– Жадно, плесни и мне, попробую.
Ни слова не сказав, доцент капнул туда пива, скорее, взял свой стакан и заглотнул залпом. Выпил и сидел закрыв глаза. Рауль Лукич выпил медленно, осторожно, покрутил головой.
