Нехристь - Денис Алексеевич Шутов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крис надеялся хорошенько подумать на восьмом этаже, но на девятом это оказалось невозможно — спокойным размышлениям мешало то, что бабушка могла выйти в любую секунду. Возникало ощущение, будто она уже наблюдала за ним, готовая выпрыгнуть не то что из-за двери, а прямо из стены! И любое промедление, любое неверное движение словно бы грозило всё более суровым наказанием. Мальчик поднял минералку, ещё немного помялся, но, в конце концов, поступил так, как поступал всегда, чувствуя этот строгий взгляд — поплёлся в свою комнату, напрягая шею в ожидании подзатыльника.
Подойдя к Адовой квартире, он достал ключи из кармана, тихо вставил их в замочную скважину, повернул, и распахнул дверь так, чтобы не скрипнула. И скрипнул сам: на пороге его поджидала бабушка, одетая в длинный серый халат.
— Ой, ты проснулась, — сдавленно пропищал мальчик, отшатнувшись — бабушка оказалась слишком близко, так близко, будто чуть раньше смотрела в коридор через глазок. Вот только до глазка она никогда не дотягивалась. И всё же, увидев внука, она совсем не удивилась — как если бы следила за его приближением прямо сквозь железо. Ещё страньше было то, что её лицо и взгляд вообще ничего не выражали, словно и сами вдруг стали металлическими.
— Да я уж давно не сплю, — ответила бабушка, немного запинаясь, будто ворочая не своим языком, — всё тебя жду. А ты не шёл, да не шёл. Но вот, наконец-то! — её взгляд оживился, но потом упал на бутылку, — а это у тебя чего? — встревоженно спросила она.
— Это? — растерянно уточнил мальчик, поворачивая «Архыз» этикеткой вперёд, — это твоя вода. Прости, пожалуйста, бабуль, я взял из тележки, — он хотел показать пальцем на клетчатую сумку, но не увидел её.
— Ах да! — спохватилась бабушка, — это соседка попросила. Пойдём-ка, отнесём ей.
Крис тихонько покачал головой. Всё было как-то не так. Бабушка не общалась с городскими соседками, она никогда не говорила так спокойно и понятно, никогда не увозила тележку в комнату, а ещё… в прихожей не хватало чего-то ещё, но чего именно, сообразить никак не удавалось…
— К какой соседке? — спросил он, разглядывая вешалку и коричневые обои.
— С тринадцатого этажа.
Обои! Мальчик понял: со стены исчез календарный дед! А потом до Криса дошло сказанное. Он посмотрел на бабушку, надеясь заметить улыбку или ехидство в глазах, всегда сопровождавшее её шутки. Но заметил только, что она не надела очки, и что без них её глаза выглядят гораздо темнее — почти угольно-чёрными.
«С тринадцатого этажа»… Над мальчиком будто разверзлась бездна — столь же пронзительная, как и та, в которую он недавно погружался. На секунду он перестал различать, где верх, а где низ, и у него закружилась голова.
— Но в доме ведь только девять этажей… — промямлил Крис, глядя на твёрдый пол под ногами, чтобы восстановить равновесие.
Бабушка презрительно хмыкнула.
— Даже кнопок в лифте всего девять! — в отчаянье пожаловался он.
— Кнопок может и девять, а вот этажей гораздо больше. Просто они не для детей. Но ты ведь уже большой? Хочешь на них посмотреть?
— Нет, я маленький, — соврал Крис. — Не хочу.
— А маленького нельзя одного оставлять, так что всё равно со мной пойдёшь, — сказала бабушка тоном, в котором уже чувствовался ремень. — Вызывай лифт. Я закрою.
Деваться было некуда. Мальчик потащился обратно, украдкой поглядывая за спину и перекладывая бутылку из одной намозоленной руки в другую. Бабушка перешагнула порог, заперла дверь ключами, торчавшими из замка, спрятала позвякивающую связку в карман халата и зашаркала следом.
Крис нажал на кнопку со стрелочкой вниз и, увидев, как она загорелась красным, с ужасом подумал: а вдруг сегодня он согрешил настолько, что бабушка собирается сдать его в ад? Лично отвезти прямо на лифте?! Тогда понятно, почему она так странно себя ведёт.
— Прости, пожалуйста, что я ушёл один гулять, я больше так не буду, — заныл мальчик, глядя на ковыляющую бабушку.
— Да я только рада, — вкрадчиво ответила она. А потом, услышав, что кабина подъезжает, нагнулась ко внуку и прошептала:
— Знаешь, сегодня кое-кто умрёт.
— Кто?! — всхлипнул Крис, чувствуя, что сейчас расплачется прямо от… от всего!
— Ребятёнок один. С ним беда приключилась оттого, что родителей не слушался — заболел тяжело, вот и помрёт сегодня, — проговорила бабушка под грохот открывающихся дверей. — Ты в сторонке погоди, а я зеркало занавешу. Знаешь этот обычай?
Мальчик нервно кивнул. Он уже видел такое дома — когда умер соседский дедушка.
Бабушка юркнула в кабину, и оттуда быстро зашелестело, будто под потолком зароилась стая летучих мышей. Но почти сразу звук стих.
— Заходи, — послышалось из лифта.
Крис с опаской заглянул внутрь: всю дальнюю стену закрывала плотная чёрная ткань, крепившаяся непонятно за что. Как такая огромная тряпка поместилась в небольшом кармане халата, мальчик не представлял.
— Жми, — распорядилась бабушка, недовольно косясь на блестящие кнопки рядом с собой.
Крис удивился — раньше она всегда запрещала «баловать» в лифте и нажимала на нужный этаж сама. Мальчик зашёл в кабину. Снова, как и перед квартирой, он почувствовал, что чего-то не хватает.
— Жми уже! — нетерпеливо повторила бабушка.
— Куда?
— Наверх. Нам же наверх.
«Всё-таки не в ад», — с облегчением подумал мальчик, встал на цыпочки и неуверенно потянулся к самой верхней кнопке. Бабушка утвердительно кивнула. От касания девятка загорелась и тут же погасла.
— Ты должен нажать изо всех сил, — хрипло потребовала бабушка. — Нажать и держать. Как будто это таракан, и ты его давишь, — она облизнула сухие губы.
Крис предпочёл бы не давить тараканов голыми руками, потому что до смерти их боялся, но бабушку он боялся больше. Девятка отчаянно замигала
