День веснушек - Михаил Коршунов

Это что, не по-арабски?

— А вот если я тебе, — сказала Коле Тамара Григорьевна, — твоей же арабской ручкой поставлю тоже арабскую цифру «два»?..

Валентин Васильевич начал смеяться, и тогда все в классе засмеялись.

Вот почему Тамара Григорьевна спросила сего-:я у Первыша, какую ручку он принёс.

— Очень хорошо, — сказала Тамара Григорьевна. — Тетради кладём наискосок. Колпачок ручки должен быть направлен куда, Данилин? Я тебя

Спрашиваю, Серёжа Данилин!

Серёжа не слушал Тамару Григорьевну: он пытался рассказать Лиле Зориной, как они с Борей Первышом построили планетоход.

— Встань, Данилин. Серёжа встал.

— Прекрати разговаривать и застегни куртку на все пуговицы.

Серёжа кивнул и быстро сел. Застегнуть куртку на все пуговицы он не мог, потому что в тот вечер, когда построили планетоход, Света отрезала у него от куртки пуговицу.

— Лиля, скажи ты: куда должен быть направлен колпачок ручки?

Лиля объяснила, что колпачок ручки должен быть направлен в плечо.

— Верно, Лиля.

Тут Петя Амосов встал и заявил, что у него кончились в ручке чернила.

— Иди и набери.

Петя подошёл к шкафу, в котором хранились бутылки с клеем, цветная бумага, ножницы, перочистки и много других необходимых для первоклассников вещей, достал пузырёк с чернилами и окунул в него ручку.

Валентин Васильевич взял мел и начал чертить на доске развёртку кубика. Отметил размеры, линии сгиба. Проставил масштаб.

Ребята должны уметь разбираться в технических данных кубика. Должны видеть и понимать его в пространстве; хотя кубик сейчас плоский, он развёрнут на доске.

Однажды во время урока Валентин Васильевич пригласил класс обойти школу и всё, что попадётся по пути, развернуть: ящики, скамейки, полки с книгами, вёдра, пианино, и даже фикус в кадушке, и диван в кабинете у Серафимы Павловны.

В уме каждый развернул, а потом снова свернул. Конструировал.

Валентин Васильевич, как всегда, в обыкновенном показывал необыкновенное.

Тамара Григорьевна сказала:

— Отступим в тетради клеточку вниз и напишем число и месяц. Завитков, какое сегодня число?

— Девятое февраля.

— День какой? Тёма Новиков!

Тёма Новиков шевельнул губами, подумал и не сразу ответил:

— Среда.

И потом Тёма начал про всякое говорить.

Тамара Григорьевна послушала-послушала и не выдержала:

— Мы потеряли из-за тебя две драгоценные минуты. За это время на заводе сделали двенадцать велосипедов.

Тёма, как услышал про велосипеды, совсем обрадовался и хотел рассказать про свой велосипед. Но Тамара Григорьевна строго сказала:

— Новиков, замолчи.

Ребята отступили в тетрадях клеточку вниз и начали писать число и месяц.

В классе светило яркое зимнее солнце, и на потолке задвигались от металлических колпачков солнечные зайчики; они тоже отступили клеточку вниз и начали писать число и месяц.

Петя кончил набирать в ручку чернила и пошёл на своё место.

Тут ребята как засмеются! Ну нельзя было удержаться от смеха: Петя весь был в кляксах. На себе клякс не видно, а на других видно. Поэтому и смешно.

Даже про улитку все забыли.

Серёжа громче всех смеялся:

— Ха-ха-ха!

Боря начал показывать, как смеётся Серёжа. И начал не просто смеяться, а прямо кричать:

— Хи-хи-хи!.. Хо-хо-хо!..

И Первыш смеялся. Потом вдруг заметил, что на его ботинке появилась клякса и на столе появилась клякса. Он смеялся над Петей и размахивал от смеха ручкой.

Вот так и бывает — смеёшься над чужими кляксами и обзаводишься собственными.

Петя не дошёл до своего места: Тамара Григорьевна отправила его умываться.

— Пока ждали Амосова, Серёжа опять начал рассказывать Лиле о планетоходе.

Валентин Васильевич продолжал чертить на доске развёртку кубика и вроде бы ничего не слышал про кляксы. Но он всё слышал и смеялся, потому что смеялась его спина, и это было видно.

Просто Валентин Васильевич боялся повернуться. Он боялся Тамары Григорьевны так же, как боялся и тёти Клавы.

Когда спина Валентина Васильевича перестала смеяться, он повернулся и сказал:

— Планетоход — это новая машина, над которой работают инженеры.

Серёжа сказал:

— А мы его уже построили.

Тамара Григорьевна покачала головой:

— Данилин, ты опять разговариваешь и мешаешь Валентину Васильевичу.

— Нет-нет, Тамара Григорьевна, это интересно. Значит, построили. А из чего вы его построили?

И Серёжа рассказал, из чего они с Колей и Борей построили планетоход. И как они потом ездили на планетоходе вдоль и поперёк Луны. И что в кабине у них горел свет и была радиоантенна. И что двигатели можно сделать совсем очень мощными, если взять ещё мясорубку и полотёр.

Ребята внимательно слушали Серёжу. Рассказ о планетоходе им понравился. И Валентину Васильевичу рассказ понравился. И Тамаре Григорьевне понравился. Пришёл умытый Петя. Он тяжело дышал, и ребята знали, почему он тяжело дышит: хотя Петя и самый высокий человек в классе, но и ему приходится везде подпрыгивать. И в умывальной комнате тоже, когда достаёшь полотенце.

Потом опять все стали говорить о планетоходе.

Галя предложила построить планетоход из кубиков, которые они склеивают из цветной бумаги.

Валентин Васильевич согласился, что это вполне возможно.

А Тамара Григорьевна ещё сказала, что она попросит коллективных вожатых, чтобы они планетоход, который ребята построят из кубиков, нарисовали на том листе бумаги, где нарисованы ракета, улитка, стрекоза, грузовик, самолёт и ракета. И на планетоходе будут отправляться в путешествие лучшие октябрятские звёздочки.

А пока что надо было начертить в тетрадях развёртку кубика.

Валентин Васильевич взял мел и приступил к работе на доске. Ребята взяли ручки и приступили к работе в тетрадях.

На потолке задвигались солнечные зайчики; они тоже начали чертить кубики для постройки планетохода.

По школьному радио объявили, что в конце месяца среди юных конькобежцев будут проведены соревнования по бегу на коньках на звание чемпиона Олимпийской Снежинки. Чемпионы получат зачётные книжки спортсменов и значки «Олимпийская Снежинка».

Вся школа заволновалась: обсуждала условия соревнований и кто из конькобежцев претендент на Олимпийскую Снежинку.

На уроках физкультуры Глеб Глебыч почти не стучал по басам рояля: все старательно занимались. Тем более, что Глеб Глебыч проводил специальную зарядку, в которую входили упражнения для разминки спортсмена-конькобежца.

Ревякин теперь не плевался жёваной промокашкой, не скакал по партам, не катался на перилах, а только бегал по коридорам, как конькобежец: руки заложит за спину и бежит головой вперёд.

Костя Волгушин однажды поймал его, когда он бежал так головой вперёд, и сказал, чтобы Ревякин прекратил подобную тренировку, потому что он может что-нибудь опрокинуть или принести другой ущерб школе.

Ревякин перестал бегать головой вперёд, а потом опять начал. Бегает по коридорам и бегает на каждой перемене. И правда, головой чуть не врезался в фанерный барометр и не причинил ущерб школе. Всё-таки на этот раз Косте не удалось уничтожить Ревякина словами.

Тогда Костя сказал, что возьмёт Ревякина на большой настоящий каток и будет его по-настоящему тренировать.

Ревякин обрадовался и перестал бегать головой вперёд. Он теперь ходил по школе как нормальный человек. И ходил этот нормальный человек не один, а повсюду с Костей.

А потом повсюду с Костей начал ходить и Самохин, потому что Ревякин рассказал Самохину про тренировки.

Никто и не думал раньше, что Костя так много знает про тренировку конькобежцев: Костя Волгушин был ведь очень скромным и никогда ничего не говорил про себя такого выдающегося.

Постепенно весь 10-й класс «А» начал заниматься с пятым классом. Вместе ходили после уроков на каток.

А пятиклассники решили брать с собой октябрят.

Тут заволновался Первыш: он самый маленький и вдруг его-то именно и не возьмут на каток, отправят домой.

А дома что?

Дома — Света, Алёнка, Юрик. В детском саду санитарный день, и детский сад закрыт. Значит, вся компания в полном сборе сидит и жужжит, чтокает и шипит проволочкой. А Юрик ещё пахнет рыбой.

Совсем недавно Свету опять пришлось уничтожить словами: она опять перелистывала языком «Родную речь». А язык был очень клейким — наверное, от конфет, — и в школе Первыш еле-еле расклеил страницы «Родной речи».

Когда Первыш заволновался, что он самый маленький и что его могут не взять на каток, Ревякин сказал:

— Ты мой друг, и ты пойдёшь обязательно.

Дружба Первыша и Ревякина началась с тех пор, когда Первыш догнал Ревякина и сунул в руку портфель.

И ещё он не смеялся, что бабушка колотила Ревякина клюшкой ниже хлястика пальто. И тогда не смеялся, и потом, в школе.