Весь этот джакч (дилогия) - Андрей Лазарчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да она и сама не хочет замуж. У неё свой заскок – уехать из Верхнего Бештоуна в столицу. Она всё про эту джаканную столицу знает. Все улицы и площади. До войны и после. И намерена свалить туда. Любой ценой. В отличие от меня, я-то зубами буду цепляться за отчий дом…
– Уеду, – говорит. – Буду сперва хоть нянечкой в больнице работать, хоть горшки выносить. Потом сдам на медсестру. Потом устроюсь сиделкой к богатому старику… Только бы не видеть этого солёного посёлка и ваших солёных физиономий!
– Ой, радость моя, – сказал, помнится, Князь. – Богатых в столице нынче мало, а до старости и вообще редко кто доживает…
– На мою долю хватит!
И ведь она своего добьётся! Пока мы собак пинаем, она после школы бежит или в городскую больницу, или за реку в госпиталь. Учится сестринскому делу. А по выходным вместе с нами – в санаторий «Горное озеро» к доктору Мору. Но мы-то там книжки читаем или вообще валяем дурака, а она доктора с помощником донимает вопросами про разное медицинское оборудование – в санатории его навалом.
Когда она в первый раз увязалась за нами в санаторий, мы слегка приджакнулись. Девчонка, по доброй воле – в «Горное озеро»! Где жертвы резни по ночам стонут! Где огоньки из земли выныривают! Где на мутанта можно нарваться! Где, наконец, доктор Мор своими загадочными делами занимается… Да туда парня далеко не всякого затащить можно, на полдороге сбегают…
А когда она без писка и жалоб добралась до санатория и первым делом разыскала доктора, мы её вообще зауважали. И сам господин Мор Моорс посмотрел на нас этак… укоризненно.
А история про велосипеды! У меня-то была старенькая «Юность», Мойстарик на ней толком и не покатался – окончил гимназию и сразу пошёл на соль, а после смены на весёлые прогулки как-то не тянет.
Велосипед же Князя остался в военном городке, а сходить за ним, естественно, гордость не позволяла. Ну, и я тоже пешедралом – из солидарности.
Нолу ходить пешком всё-таки не понравилось – так далеко и так в гору!
– Да сбегаю я за твоим великом! – говорит. Рассчитывала, видно, что Дину будет возить её на раме своего роскошного «Горного барса» ручной сборки.
– Ты, девушка, джакнулась! – отвечает Князь. – Моя мачеха тебя спустит с лестницы. А так называемая сестра может и кислотой плеснуть, она кислотой бородавки в паху прижигает!
(То есть он-то право имеет про Лайту гадости говорить, а я – не моги!)
– Творец не выдаст! – бодро сказала Рыба и вприпрыжку отправилась к мосту.
Вернулась она, трудно поверить, с двумя велосипедами. Один Князев, другой дамский.
– Госпожа Лайта подарила, – объясняет. – Ей он не нужен: боится, что икры станут чересчур мускулистые… Очень милые девочки, мы приятно так поболтали…
А общение с нами репутации Нолу Мирош никак не грозит: коли ходит с двумя сразу, стало быть не трахается ни с одним…
…Обернулись тогда на берегу мы с Князем.
Она, рыбонька наша…
– И чего ты знаешь?
– Мы с этого плота будем собирать озёрные грибы на Ледянке!
Ну, она и сказанула!
Грибалка – золотое дно
Люди, которые живут внизу, наверняка забыли вкус озёрных грибов. Их и до войны не все могли себе позволить.
Да и то, что горожане кушали до войны, трудно назвать настоящими озёрными грибами. Лопали они натуральный джакч. Потому что росли те грибы в тёплых искусственных прудах, на химической подкормке и были мягкие, дряблые, безвкусные… И наверняка вредные!
Иное дело – грибок, добытый в высокогорном озере, где вода ледяная, а все нужные вещества доставляются из подземных родников. Говорят, это да. Говорят, это нечто. Крепкие, ядрёные, душистые.
Вот как раз такие и водятся в одном из Диких озёр, которое зовут Ледянкой.
Когда шикарный дурдом «Горное озеро» ещё фунициклировал, там держали специальных людей – грибаков. Из особого горского племени. И эти горские грибаки работали исключительно на санаторную кухню. Разве что под праздники погранцам удавалось немножко выпросить для офицерской столовой…
Но началась война, и кончилось всё остальное. Горцы, не дожидаясь обязательной традиционной резни, сбежали. Своё хозяйство при этом старательно привели в негодность – чтобы не досталось проклятой Империи…
Так что древний промысел придётся возрождать с нуля.
Всё это нам рассказала Рыба, а ей, в свою очередь, поведал подручный доктора господин Айго. Горбатый весь и перекошенный такой.
Сами-то мы про эти грибы думать не думали. Конечно, неплохо бы меню разнообразить, да кто ж в такую воду полезет?
– Я и полезу, – сказала Рыба. – А вы меня с плота будете страховать. Плот лучше лодки. Лодка может перевернуться. Да и лодки там сплошь негодные, я смотрела… Психи их все порубили, когда персонал извели…
– И что нам с тех грибов будет? – спросил я.
– Я рынок изучила туго, – сказала Рыба. – Дюжина грибов – два зено, причём именно серебрушками, не купюрой.
– Так их не только продают, но и принимают дюжинами? – удивился Князь. – А я-то думал… Ух ты… Серебрушка…
– Ну, нам-то придётся сдавать подешевле, – сказала Рыба с большой досадой. – Договорюсь с проводниками, они возьмут наш товар в морозильный вагон – и прямо в столицу. Любой ресторан с руками оторвёт…
– А не проще будет их здесь реализовать? В «Солёной штучке» или у погранцов?
– Не проще, – сказала ушлая Рыба. – Ну, сдадим мы их за бесценок в «Солёную штучку». Тогда господин Энти Харош сам договорится с проводниками, да и кулинар-корнет Краку не станет такое добро стравливать личному составу и даже господам офицерам, потому что жадность прежде него родилась… Он вообще курьерскую службу подключит – будут товар в опечатанных кейсах возить, секретными бумагами перекладывать…
– Жалко, – сказал Князь. – А то бы я в военном городке торговал грибами с лотка – ой как стыдно бы стало господину полковнику! Хоть стреляйся!
– Обожди, Нолу, – сказал я. – Мы их что – кулями будем заготавливать?
– Я всё продумала, – говорит и смотрит на меня, как на несмышлёныша. – Во-первых, уже много лет никто в Ледянку за грибами не нырял. Расплодилось их там немерено, а это вредно для самих же грибов, их прореживать надо. Во-вторых, в санатории работают большие холодильники, я проверяла. То есть не работают, потому что пока не подключены, но генератор там сами знаете какой зверь. Сперва будем складывать товар туда, а потом наймём грузовик и привезём на станцию… И солить будем сами, благо соль дармовая, травки тоже… Точно! И за соль ещё накинем! Внизу-то она ой недешёвая!
Всё-то наша рыбонька продумала!
– Обожди, – опять говорю я. – Всё ты, рыбонька, продумала, кроме одного: мы грибачить-то не умеем! Это же целое ремесло! Да ещё забытое!
– Я что – джакнутая? Я в городской библиотеке популярную брошюру нашла, называется «Грибалка – золотое дно»! Серия «Для начинающих»…
Я прикинул. Плескаться в Ледянке, конечно, невеликое удовольствие. Зато если рыбья затея выгорит, мне не придётся все каникулы разносить пиво в «Штучке». Потому что не ехать же здоровому дылде в детский лагерь. А подсобником на шахту меня без отцовского разрешения не возьмут – Мойстарик зверски не хочет, чтобы я пошёл по фамильной линии: «Хватит, Яррики свою соль отработали!»
Только не стану же я сидеть на родительской шее все вакации! Тем более что Князь договорился в той же пивнухе мыть посуду, поскольку это будет особенно обидно для господина полковника…
Но ведь заготовка озёрных грибов для военного аристократа – тоже достаточно позорное, чисто дикарское занятие!
Согласился я с Рыбою «в сердце своём», но говорю этак небрежно:
– Можно, конечно, попробовать, в лоб не дадут… А вот как мы этот плавучий танк на озеро доставим?
– На грузовике, – отвечает Рыба.
– Да какой джакнутый недомут туда поедет?
Дурдом с привидениями
Заброшенный санаторий «Горное озеро» пользуется очень дурной славой. И мы с Князем свои походы стараемся особенно не афишировать. Запретить, конечно, нам никто не может, да и репутацию в гимназии это укрепляет, но… можно прослыть таким же психом, как прежние обитатели этой бывшей душевной здравницы.
Когда грянула война, началась она и в «Горном озере». Пока весь Верхний Бештоун пребывал в скорбном оцепенении, тамошние пациенты, люди весьма знатные и богатые, разом как будто беспричинно взбесились, расхватали кухонный и пожарный инвентарь – да и перебили весь медицинский персонал… А вот обслуга, из местных, успела вовремя разбежаться – кухарки, модистки, горничные, прачки…
Но принято говорить, что вырезали всех. «А как же ты сама уцелела?» – спрашиваешь рассказчицу. «Да я в холодильнике (в процедурной, в клизменной, в микроволновке, в барокамере, в террариуме, в томографе, в ментоскопе) спряталась!»
Прошло какое-то время. Война войной, а надо как-то жить дальше. Пришли первые указы из столицы: имперские палачи низвергнуты, Неизвестные Отцы вытрут народу слёзы и сопли, поведут его… ну вы понимаете. Добычу соли не снижать, потому что из заражённой морской воды выпаривать её больше нельзя. Наша горная соль теперь товар монопольный, экспортный и стратегический. Закрытый район, льготы и бронь от армии для горняков, въезд по пропускам, продовольственные карточки первой категории, цензура и всё такое.
