Расколотый мир. Опыт анализа психодинамики личности человека в экстремальных условиях жизнедеятельности - Дмитрий Сочивко

Итак, прошлое и будущее, как связь времен, – достаточное условие этого мира – есть Другое. Соединение прошлого и будущего через настоящее само есть Другое и является в качестве контакта с Этим необходимым и достаточным условием явления Этого мира.

Будем называть явление вместе с его необходимым и достаточным условием (контакт с другим: настоящее, прошлое и будущее) моментом явления.

Теперь, взяв все три части времени сами по себе, мы получаем Время в целом с его прошлым, настоящим и будущим, т. е. его необходимого и достаточного условия, т. е. время мира. Время, таким образом, есть момент мира. Из чего уже очевидно, что время, также как и мир, имеет начало и имеет конец. Иначе нельзя было бы связать прошлое и будущее и не было бы момента мира, т. е. его необходимого и достаточного условия, а значит, и самого мира.

Если время есть момент мира, то это означает, мир имеет единое настоящее, т. е. все, что происходило, происходит и произойдет, есть настоящее мира. Очевидно, что видеть мир как единый во времени, т. е. одномоментный в настоящем, невозможно для его частей (нас с вами, например), но, по всей вероятности, именно так видим он Творцом.

Некоторое подобие такого видения мира мы имеем и у человека. Моцарт как-то сказал, что высшая точка вдохновения наступает для него тогда, когда он видит свою симфонию одномоментно, «как яблоко на руке» (а это 30–40 минут физического времени).

Из многих других источников мы знаем, что эта одномоментность, ясность творческого замысла, развертываемого во времени, являются необходимым условием любого творческого процесса, который может длиться весьма и весьма долго.

Для нас здесь важно, что настоящим для любого временного отрезка развития творческого процесса (да и вообще любой целенаправленной человеческой деятельности) является именно эта одномоментность замысла, который присутствует в каждом моменте физического или умственного действия обязательно. Настоящее, таким образом, не имеет длительности, т. е. не имеет того измерения, которое мы привыкли называть временем.

Вернемся к уже использованному примеру. Галилей, бросая камень с башни, измерял длительность его свободного падения. Сравнивая длительности разных случаев свободного падения, он вывел общий закон свободного падения тел. Этот закон связывает прошлое тела – момент контакта с рукой Галилея, и его будущее – момент контакта с землей. Таким образом, переменная времени, фигурирующая в законе, есть число, приписываемое явлению по некоторой жестко определенной схеме связи прошлого и будущего явления, т. е. его достаточному условию в наших терминах.

Настоящее же явления никак не связано измерением времени, т. е. вообще не имеет длительности. Галилей бросал камни много раз, и во всяком бросании присутствовало одно и то же настоящее, и всякий раз, когда он прекращал исследования, оно не присутствовало.

Таким образом, настоящее не связано не только обычной для нас метрикой времени (длительностью), но не связано также и топологией времени (его неразрывностью). Время же, как известно, непрерывно в смысле его измерения.

Пример тому симфоническое произведение, которое может иметь несколько частей, между которыми при исполнении возможны перерывы, заполненные совершенно посторонними событиями. Но как только начинает звучать музыка, мы вновь оказываемся в настоящем времени симфонии от первой ноты до последней.

Итак, настоящее не имеет временного измерения, оно не имеет длительности и может быть разрывно, но оно, очевидно, имеет начало и конец. Разрывы одного настоящего заполняются другим настоящим. Так в перерыве слушания симфонии может быть продолжен разговор или иное дело, начатое ранее. Оно имеет свое настоящее, которое прервалось при слушании музыки.

Таким образом, явление, чтобы произойти в мире, должно иметь необходимое и достаточное условие, а именно настоящее и связь прошлого и будущего. Эта связь имеет длительность и непрерывна, настоящее же длительности не имеет и разрывно.

Эти размышления наталкивают нас на весьма важный вывод о различии времени физического (т. е. собственно длительности) и времени исторического (в пределе и психологического).

В физике мы исследуем именно связь прошлого и будущего, и поэтому делаем акцент на том, что камень, брошенный с башни, обязательно будет падать непрерывно, пока не коснется земли. При этом для нас абсолютно безразличен тот факт, что тот же самый камень затем опять будет поднят на башню.

В истории же для нас, напротив, важна судьба именно этого камня в его настоящем. Поэтому исторические (психологические) события могут прерываться, т. е. то, что началось давно, может не длиться теперь вообще и вдруг начать длиться, потом перестать, потом завершиться. Все это разные моменты явления.

К чему мы приходим в результате? Чем помогла нам обозначенная ранее в каждом явлении мира граница Это – Другое в обсуждении проблем времени? Василий Великий писал об этом так: «Итак, чтобы мы уразумели вместе, что мир сотворен хотением Божиим не во времени, сказано «в начале сотвори». В означение сего древние толкователи, яснее выражая мысль, говорили: «вкратце» или «в главных чертах» (в прямом переводе с греческого это, скорее, звучит как «оглавленно» – прим. авт.) сотвори Бог, то есть вдруг, мгновенно». Если все современные исследования времени (пусть это будет даже вертикальное время Хокинга) предполагают континуум, длительность, для Василия же Великого временное свойство мира – это его начало, причем начало «в общих чертах», «оглавленное». Ясно, что Василий Великий говорит уже о другом времени, не имеющем длительности, т. е. о настоящем, не имеющем длительности, о настоящем творения.

Зададимся, однако, вопросом, если настоящее (как граница Это – Другое) есть необходимое условие явления мира, а связь прошлое – будущее (также граница Это – Другое) есть его достаточное условие, то из этого следует, что мир, после творения «в общих чертах», «оглавленно» был естественно наделен и достаточным условием связью прошлого и будущего. Это означает, что мир был сотворен сразу и с прошлым и будущем, а следовательно, все поиски прошлого времени до истории, открытой нам в Откровении, являются не более чем игрой ума, т. к. миллионолетние останки явились разом в момент творения для какого-то нашего (может быть, и научного) вразумления. Ибо об акте творения мы не можем знать ничего, кроме того, что Господь пожелает нам сообщить в Откровении, а о Другом вообще ничего не можем знать по определению, потому что оно – Другое, так и сотворено «одно напротив другого» (Сирах, 33,14).

2.2. Слово

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

В первой строке Святого Благовествования от Иоанна мы вновь слышим о «Начале». Что же здесь добавляется к пониманию начала. Самое простое и очевидное. Здесь уже полностью исчезает всякий временной смысл в смысле длительности. Дальше читаем «Оно (Слово – авт.) было в начале у Бога: все через него начало быть, что начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». (Ин, 1,2–3) (По-славянски: «без него ничтоже бысть, еже бысть»). Итак, все, что «бысть» – было, есть, будет, – у Бога в Начале, которое есть Слово. Ни прошлого, ни будущего, только настоящее бытие, «оглавленное», как это понимал и Василий Великий.

В этих строчках Евангелия – «…без Него ничто не начало быть, что начало быть» – мы полагаем основу методологии всякого философского, исторического и научного исследования. Обратим внимание на слова «что начало быть». Святой Иоанн Богослов, очевидно, предполагает, что наряду с начавшем быть есть нечто, не начавшее быть. Но начало оно быть или не начало, не все ли в руце Божией. Поэтому мы и полагаем творение Другого одновременно с этим. Великий философ Средневековья св. Максим Исповедник так подходит к этому вопросу: «Бог же сотворивший и приведший в бытие всяческое Своей беспредельной силою, связывает, сочетает и ограничивает все, умопостигаемое и чувственное, промыслительно соединяя одно с другим и с Самим Собою, заставляя их соединяться силою одной связи с Собой как с Началом». Обратим внимание на эту связь, которая мыслится преподобным как совершенно самостоятельная сущность, и посредством которой Бог удерживает около себя вещи, «по природе отделенные друг от друга». Заметим в скобках, что это понятие «связь» играло очень большую роль в трудах преподобного Максима. Чем же является эта связь? Читаем дальше: «Благодаря этой силе все приводится к неуничтожимому и неслиянному тождеству движения и бытия, так что при всем различии природы или движения ни одно из сущих не восстает против другого и не отделяется от другого, но все без смешения соединено между собою посредством нерушимой единой связи и благодаря сохранению единого Начала и Причины». Заметим здесь разграничение понятий нерушимой единой связи (очевидно, сотворенной) и единого Начала и Причины. Далее: «Эта связь упраздняет и покрывает не разрушением или приведением их к небытию, но, побеждая и являясь сверху, как является целое частям, или причина целому» (Там же).