Убийца с медальоном святого Христофора - Элейн Фергюсон

«Что толку доискиваться причин? — упрекнула себя Камерин. — Люди принимают решения, люди умирают. Моя задача — разобраться в их смерти, а не в жизни».

Патрик и Джекобс углубились в обсуждение другого вопроса — разговор зашел о бюджете и о том, что городским властям Сильвертона придется оплатить вскрытие. Камерин внимательно посмотрела вокруг. На полу валялась потрепанная спортивная сумка. Присев на корточки, девушка обыскала ее, но обнаружила только набившуюся в швы грязь. Под включенной лампой на ночном столике возле кровати стоял наполовину пустой пластиковый стаканчик с водой, рядом — блокнот и переполненная окурками пепельница. Камерин с трудом разобрала каракули в блокноте: кажется, номер телефона, но вместо последней цифры — неразборчивая закорючка.

Она положила ладонь на блокнот: бумага была теплой на ощупь даже сквозь перчатку — значит, лампа горела долго, может быть, несколько дней. Из любопытства Камерин открыла ящик ночного столика. Внутри не было ничего особенного — телефонный справочник и коробок спичек. Повинуясь внезапному импульсу, она вытащила телефонный справочник: ведь Робертсон записал номер телефона! Может быть, это номер винного магазина? Справочник раскрылся в ее руках: между страниц лежал пакетик.

«Это еще что?» — пробормотала Камерин.

На просвет в смятом пакетике обнаружился грязный, потрепанный рецепт и десяток желтых шестиугольников, с выдавленным на них номером восемьдесят.

— Камми, что это у тебя? — спросил отец.

Камерин невольно вздрогнула.

— Я… это… увидела часть номера телефона, записанного в блокноте, и подумала, что, может быть, перед смертью Робертсон просматривал телефонный справочник. Внутри оказался этот пакетик. Ничего, что я взяла его в руки?

— Не страшно, ты ведь в перчатках. Вещи покойного являются собственностью коронера. Шериф не имеет права ни к чему прикасаться. — Отец многозначительно приподнял брови. — Зато мы имеем…

— Камерин, что в пакетике? — спросил Джекобс.

— Таблетки какие-то. И еще рецепт… по-моему, здесь написано «индерал». — Она разгладила пакет и прочитала надпись: — Да, точно, «индерал». Выписан на имя Лоренса Робертсона. Погодите-ка, кажется, тут еще рецепты есть. — Камерин открыла пакет и разложила три рецепта веером. — По одному рецепту в месяц, еще на три месяца. И все на «индерал».

Шериф Джекобс дернул кончик длинного носа.

— «Индерал»? Это еще что?

Отец с довольным видом подошел к Камерин и взял у нее пакетик.

— Лекарство от варикоза пищевода.

— А человеческим языком можно? — надулся шериф.

— От расширенных вен в пищеводе. Если они прорвутся, можно умереть от кровотечения. — Отец прищурился и повернул надпись к свету. — Кажется, рецепт выписан доктором Кирни из Дюранго на имя покойного. «Индерал» выписывают больным, злоупотребляющим алкоголем. Готов поспорить, что у мистера Робертсона помимо вен в пищеводе еще и серьезные проблемы с печенью. Стало быть, он пил спиртное одновременно с приемом «индерала». Хм… Похоже, Камерин нашла ответ на наш вопрос. Молодец! Не знаю, додумался бы я тут посмотреть или нет.

От похвалы Камерин вспыхнула. Здорово, что они с отцом работают вместе, в одной команде, и почти на равных!

— Что теперь? — поинтересовался Джекобс.

— Позвоню врачу, посмотрим, что он скажет. Если подтвердит, что Робертсон стоял одной ногой в могиле, то вскрытия делать не будем — и так все ясно.

Отец повернулся к Камерин.

— Кстати, где фотоаппарат?

Камерин растерянно вытаращилась в ответ, осознав свой промах. Она должна была сфотографировать место происшествия, но вместо этого оставила камеру в машине — а к вещественным доказательствам уже прикасалась! Неужели все дело запорола?

— Ой… извини, папа. Я камеру в машине забыла…

— Да ладно, чего ты перепугалась? Это же не убийство. Сходи за камерой и начинай фотографировать — кровать, ящик ночного столика и все остальное. Но в следующий раз — первым делом снимки, а все остальное потом, договорились?

— Конечно, — кивнула она. — Обязательно.

Шериф Джекобс заковылял к Патрику, который вытащил следующий ящик из ночного столика в поисках новых вещественных доказательств. Камерин вышла в коридорчик и невольно остановилась у двери в ванную. Мухи перестали жужжать и ползали по двери, образуя странные черные узоры, словно в калейдоскопе. Из спальни ни отец, ни шериф не видели входа в ванную. Дверная ручка с вмятиной посередине уставилась на Камерин.

«Почему бы и нет? — упрямо спросила себя Камерин. — Почему нельзя?»

Ей надо было взглянуть на человека, который спал один в двуспальной кровати и запивал таблетки алкоголем, она хотела увидеть настоящий труп и применить книжную теорию на практике. Подумаешь, жуткое зрелище! Она — не ребенок, и всем бы пора это понять!

Камерин моментально приняла решение: войти и посмотреть!

Она осторожно двинулась к двери. Почуяв ее приближение, мухи закружились вокруг головы, стали садиться на волосы. Отмахиваясь, Камерин повернула дверную ручку.

Стоило открыть дверь, как жужжание усилилось. Войдя, Камерин едва не бросилась прочь: из ванны торчала вытянутая рука. Узловатые пальцы с грязными толстыми ногтями напоминали деревянные обрубки. По обнаженной коже разгуливали сотни мух. Тело уродливо раздулось, потеряв сходство с человеческим. Стараясь не дышать, Камерин приблизилась, разглядывая верхнюю часть туловища — Робертсон полулежал в ванне, опираясь шеей на край. Нижняя челюсть отвисла, обнажив зубы; раскрытые глаза ввалились; по невидящим зрачкам, похожим на пыльные кусочки стекла, ползали мухи. Робертсон оказался седым стариком — бледным, холодным, безусловно мертвым — человеком с грязными ногтями и восковой кожей, туго натянутой под действием воды.

Задерживая дыхание, Камерин придвинулась поближе: отвратительное зрелище странно притягивало. На лице что-то двигалось. Кожа? Мертвец был не совсем мертв: для Камерин движение означало жизнь. На мгновение она опешила, не понимая, в чем дело. Склонилась к покойнику, чтобы разобраться, что же она видит, — и в ужасе отпрянула.

Черви! Вот что там двигалось! Крохотные личинки, похожие на зернышки риса, извиваясь, выползали из-под век, выскальзывали из носа, ползли по языку, вылезали из ушей и спускались вниз по горлу.

Камерин застыла на месте, не в силах оторвать взгляд, и почувствовала, что задыхается. Закрыв рот и нос руками, она судорожно втянула в себя воздух. Ни мятное масло, ни прижатые к лицу ладони не скрывали тошнотворного запаха, который заполнил нос, рот и даже внутренности. Она вдыхала в себя частички Ларри Робертсона. Желудок свело судорогой, и Камерин поняла, что ее сейчас вырвет.

Сдерживая рвотные позывы, она выскочила из ванной и сломя голову помчалась подальше от вида и запаха смерти. Завернув за угол, Камерин подбежала к мусорным бакам, согнулась над одним, и ее вывернуло наизнанку. Хорошо, хоть отец не видит ее позора!

Рвота не прекращалась, пока желудок не опустел. От сильного кашля заболел живот, выступили слезы. Перед глазами стояло мертвое тело, покрытое извивающимися личинками червей. Камерин вытерла рот тыльной стороной ладони и выпрямилась. Руки дрожали, горло горело огнем.

Почувствовав легкое прикосновение к плечу, Камерин резко обернулась — на нее смотрел помощник шерифа Кроули.

Глава 3

Сквозь выступившие слезы Камерин неожиданно разглядела, что глаза у помощника шерифа не зеленые и не голубые, а какого-то промежуточного цвета, словно вода в горных озерах.

— Держи. — Он вложил ей в руку бумажные салфетки. — Хуже запаха смерти только черви. Когда я их увидел, чуть с завтраком не расстался.

Камерин взяла салфетки и попыталась привести себя в порядок. Вот невезение: тот самый парень, которого отец терпеть не может, застал ее в самом неприглядном виде! Заметив пятно рвоты на нагрудном кармане, Камерин чуть со стыда не умерла. Попыталась стереть пятно и еще больше его размазала.

— Я бы предложил свою помощь, но боюсь получить за это пощечину. — На губах Кроули медленно расцвела улыбка.

Он что, смеется над ней? После всех разговоров о том, как она хочет стать экспертом-криминалистом, теперь ясно, что ей это не по плечу. Кроули наверняка растрезвонит по всему городку, что для судмедэксперта у Камерин Махони кишка тонка.

Смяв салфетки, Камерин изо всех сил швырнула их в мусорный бак.

— Мне пора, — сказала она. — Отец ждет.

— Камерин, ну чего ты разозлилась? Твоего папашу я только что видел: он рассказывал Джекобсу, какая ты молодец, что нашла таблетки в телефонном справочнике. Говорит, что теперь всегда будет брать тебя на вызов.

Камерин молчала: что тут скажешь?

— Он думает, что ты просто гений.