Сверхновая американская фантастика, 1996 № 10-11 - Лариса Михайлова

Вскарабкавшись наверх к двери в подвал, которая автоматически захлопнулась за ним, Рик надавил коленом на клавишу на панели управления.

Дверь не открылась.

Рик выругался. Перекинув громко протестующего Стивена через плечо, он перехватил бутылку с соской из левой руки в правую и застучал по клавише пальцами.

Дверь оставалась закрытой.

Повернувшись к экрану видеофона у двери, Рик ткнул в его клавиатуру. Как он и ожидал, экран остался тёмным. Вероятно, люди в детской с какой-то одним им известной целью отключили электричество.

Рик оглянулся на мусоропровод. Его дверца оставалась открытой; уровень воды теперь достиг самого края. Вода начала переливаться. Рик увидел, как плававшую по поверхности шаль увлекло через край, она с шумом плюхнулась на пол, и вокруг нее быстро начала образовываться лужица грязной жидкости.

— Загрязнение! — с чувством произнес Рик. — Загрязнение, коррозия и гнилое совокупление!

Эти ругательства странным образом показались ему совершенно неэффективными, учитывая их усиливающуюся буквальность.

Рик понимал, что нет совершенно никакого смысла кричать о помощи. Дом спланирован хорошо, и стены и перекрытия слишком надежно заглушают звук.

Рик понял, что попал в ловушку.

Даже несмотря на то, что Рик понимал, что никакого смысла в этом нет, он закричал, призывая на помощь; вреда от этого не будет. И одновременно он пытался придумать что-нибудь, способное принести лучшие результаты.

Стивен откликнулся на это неожиданное соперничество мгновением изумленной тишины, но затем со всей душой вступил в единоборство, увеличив свои усилия быть услышанным. Через несколько секунд он дошел до той самой ноты. Ужасающий шум был слишком невыносим, и Рик смолк.

Стивен — нет. Стиснув зубы, Рик попытался отключиться от этих звуков, но крики проникали в самые глубины его сознания.

Поднявшись до верха ведущей из подвала лестницы. Рик ударил в дверь ногой изо всех сил. Никакого результата, и он ударил еще раз, еще с большей силой. Затем, осторожно держа Стивена в вытянутых руках, обрушился на дверь плечом.

Дверь приняла такое грубое обращение со спокойным достоинством, поглотив звук ударов. Эти удары отчасти разрядили недовольство Рика, но он не настолько был мазохистом, чтобы продолжать наносить их до тех пор, пока не причинит себе увечье.

— Заткнись же ты, маленький паршивец, — резко сказал он Стивену.

Никогда прежде Рик не осмеливался обращаться к ребенку в таких резких выражениях, а теперь решил воспользоваться крошечным преимуществом, которое предоставляет то обстоятельство, что никто его не услышит. Разумеется, Рик в действительности так не думал.

Он опустил взгляд на пол, покрытый тонкой пленкой чего-то ужасного. Пена медленно поднималась вместе с прибывающей водой. Рик минуту-другую наблюдал за тем, как искривленный поверхностным натяжением край воды ползет по стенам корневого комплекса. Он прикинул, что уровень воды растет со скоростью приблизительно сантиметр в минуту, и заметил, что поток, похоже, усиливается. Ноги Рика находились меньше чем в метре над поверхностью воды, и он знал, что рост его лишь немного превосходит полтора метра. Он достаточно неплохо мог осуществить простой арифметический расчет, но не знал, как учесть возможные последствия увеличения потока.

— Заткнись! — тихим, но свирепым голосом сказал Рик Стивену. — Это уже серьезно. Если мы в ближайшее время не выберемся отсюда…

Он знал, что скорость по сантиметру в минуту означает, что остается четыре часа: если взглянуть на них беспристрастно, это много времени, но Рик понимал, что это максимальная оценка. Чем скорее нарастает интенсивность потока, тем быстрее четыре часа превратятся в три, затем в два… и этот временной интервал будет к тому же уменьшаться под действием естественного течения времени. Рик оглядел подвал, узкие проходы и тусклое освещение которого всегда заставляли его испытывать легкую клаустрофобию. Он не мог просчитать действительный объем помещения, но нагромождение корней и толстый центральный ствол дома никогда не казались такими массивными.

Стивен, похоже, также безоговорочно убедился в том, что происходит нечто очень плохое. Он, несомненно, вопил так, словно был уверен, что его жизнь в опасности.

— Пожалуйста, замолчи, — взмолился Рик, меняя тактику. — Во имя Геи, дай мне подумать!

В конце концов, сказал он себе, его просто обязаны будут хватиться. Возможно, Хлоя, Роза и Дитер уже заметили, что его нет, и, может быть, начинают беспокоиться… правда, конечно, они не знают, что подвал затопляется. Несомненно, как только они попытаются открыть дверь, то обнаружат, что ее заклинило, и, конечно же, поймут, что это одно из побочных следствий того, что делает аварийная команда доктора Джореги, но вовсе не обязательно почувствуют, что его уже пора вызволять отсюда. Больше того, возможно, в глубине души они рады, что им больше нет надобности слушать плач Стивена, и нисколько не станут торопиться снова попасть под его воздействие. Возможно, сейчас они сидят на верху и шутят по поводу того, как не повезло Рику и по поводу его некомпетентности как родителя.

Рик уселся на верхнюю ступеньку и, озабоченно кусая губу, начал качать Стивена. Тот продолжал плакать, но уже не так громко. Казалось, теперь плач стал не таким раздражающим — больше того, учитывая данные обстоятельства, он даже начал казаться совершенно уместным.

— Ну хорошо, сынок, — сказал Рик, глядя в зажмуренные глаза младенца и предпринимая все усилия для того, чтобы оставаться вежливым, — нам требуется порассуждать обо всем этом логически. Скорее всего, мы выберемся отсюда задолго до того, как этот грязевой поток поднимется до подошв моих туфель, и все же на всякий случай… не сомневайся, только на всякий случай… нам следует придумать какой-нибудь способ привлечь внимание к тому затруднительному положению, в которое мы попали. Возможно, эти три мудреца жутко запутали нервную систему дома, но они не могут сделать ее совершенно бесчувственной. Мы должны разбудить ее. Придется бороться с вредительством с помощью вредительства, но это наше единственное средство.

Рик старался говорить ровным голосом, не столько ради Стивена, сколько для самого себя, ибо себя обмануть был не в состоянии. Он был напуган — по-настоящему напуган.

Какое-то мгновение Рик пытался успокоить себя внезапно осенившей его мыслью, что в центральном резервуаре дома и системе преобразования отходов просто не может быть такого количества воды, чтобы полностью заполнить подвал, но не успел он воспрянуть духом, как уловил в воздухе отчетливый запах стерилизационной жидкости.

— О, загрязнение! — воскликнул Рик, чувствуя, как его сердце пропустило одно биение. — Вода прибывает и из бассейна тоже… мы действительно попали в беду.

Стивен по-прежнему продолжал хныкать, но Рик расценил это как выражение согласия. Поднявшись на ноги, он спустился до третьей ступени, затем обернулся, чтобы положить младенца на верхнюю. Вытерев руки о рубашку, Рик осмотрелся в поисках предмета, которым можно было бы воспользоваться, чтобы причинить дому боль — не сильную, но ощутимую.

К несчастью, ящик с инструментом, закрепленный на стене над лестницей, не открывался, все инструменты, которыми можно было бы взломать его, находились внутри. Беспокойство Рика росло, и тошнота, вызываемая смесью зловонных запахов, исходящих от грязной воды, только усиливала его.

— Гниение, — неуверенно произнес Рик.

Больше всего его угнетало не то, что ему придется голыми руками нападать на растущие корни, а то, что для этого предстоит стоять по пояс в непрерывно прибывающей грязной воде. Рик понимал, что он сможет оторвать лишь один из самых тонких корешков, а такие располагаются только у самой земли.

Он оглянулся на Стивена, лежащего на спине словно перевернутый жук, брыкающегося и орущего так, что, казалось, вот-вот лопнет.

— Ну хорошо, — сказал он. — Я иду.

Рик шагнул в темную воду, почувствовав с отвращением, как она затекла в его туфли на мягкой подошве. Он дохлюпал к тому, что показалось ему сплетением подходящих корешков, и смог просунуть указательный палец под тоненький отросток, не толще мизинчика Стивена.

Рик потянул за корешок. Затем рванул вверх изо всех сил, напрягая ноги. Он был совершенно уверен, что корешок порвется, но это ожидание не имело под собой никаких оснований — никогда прежде у Рика не было случая поставить этот эксперимент. Корень оказался гораздо прочнее, чем можно было предположить по его виду, и более эластичным. Он немного растянулся, но не лопнул.

Рик не стал утруждать себя ругательствами. Он просто подсунул под корешок средний палец и собрал все силы, чтобы усилие получилось максимальным.