Сыны Солнца (СИ) - Форбэн Виктор

После ужина хозяева и гости с оживлением рассказывали друг другу бесконечные повествования из охотничьей жизни, где фигурировали всевозможные породы животных. Действительно, необъятный коридор, ограниченный океаном и ледниками центрального горного массива, естественным продолжением которого с обеих сторон являются Пиренеи, Вогезы и Арденнские горы, иначе говоря, нынешняя западная Франция, — представлял в то время область с необычайно богатой и разнообразной фауной.

Равнины кишмя кишели дикими оленями, мамонтами, лошадьми, особой породой ослов (кианги), бизонами, буйволами. Туда проникали также и носороги с длинной шерстью и мускусные быки. Там встречались дикие кабаны, лани, косули и разные породы лосей, одна из которых, необыкновенной величины, водилась в дремучих лесах. Там их подстерегали львы, леопарды, медведи и россомахи, и рвали их в клочья, предоставляя их кости гиенам и шакалам. Рыси, волки, дикие кошки, белые и бурые лисицы брали дань со всех пород грызунов, начиная с бобра и кончая сурком. По отрогам гор носились бесчисленные стада серн, диких кабанов и обезьян.

Конец привольной жизни охотников наступил, когда они спустились в долину Виенны с ее необитаемыми пещерами. Доброволец-носильщик, гигант Mere, с которого пот градом струился при подъеме на возвышенность Везера, искренне обрадовался, добравшись до этой пустынной местности: теперь ни одна партия охотников не сможет обойтись без его дощечек для добывания огня. Встав с восходом солнца, охотники тесными рядами двинулись в путь. Впереди шли два опытных следопыта. Охотничья дисциплина требовала абсолютной тишины во время похода. Поэтому охотники двигаются в полном молчании, стараясь даже не ступать по сухим ветвям. Они идут весь день без отдыха, лишь вечером, разбитые усталостью, они делают привал у одной пещеры, где вспугивают целую стаю летучих мышей. В то время, как охотники разбредаются в лес за сухими ветвями, носильщики раскладывают принадлежности для добывания огня и принимаются за работу. Один из них кладет на землю слегка обуглившуюся березовую дощечку и крепко придерживает ее руками. Другой в это время втыкает в середину дощечки заостренную дубовую палочку и, держа ее в вертикальном положении, быстро вращает между ладонями. Через несколько секунд или минут, в зависимости от ловкости действующего лица, конец, упирающийся в дощечку, начинает дымиться и вскоре появляются слабые искры. Тут на помощь приходит третий человек и зажигает об эти искры трут.

Добыв драгоценный огонь, охотники разводят костер, огражденный камнями. Огонь будет охранять их сон от хищных зверей.

В тишине леса, не нарушаемой еще журчанием замерзших потоков, раздался резкий свист дрозда — сигнал, который подавали разведчики, делая при этом условные движения руками. Новость шепотом передается по веренице охотников: «Орва» (мамонты). Старый, одинокий мамонт, отогнанный из стада самцом-победителем подальше от самок, оставил ничтожные следы своего пребывания: сломанную ветку, разбросанные сухие листья, стертый мох на одном из стволов — приметы, доступные лишь опытному глазу.

Поход возобновляется. Охотники еще более сосредоточены и осторожны. В воздухе уже слышится неясный гул, переходящий, по мере приближения, в шум и вырастающий в оглушительный грохот: это могучее стадо прочищает себе путь через дремучий лес.

Пигмеи ринулись на великанов и битва началась.

Сняв с себя одежды из бизоньих и оленьих шкур, чтобы ничем не стеснять своих движений, яваны оставляют их под деревом и с жаром берутся за дело. Тяжелыми топорами они выкапывают углубления в земле и укрепляют там в наклонном положении копья с обоюдоострыми кремневыми наконечниками. В то время, как человек двадцать заняты этими приготовлениями, остальные, разделившись на две группы, бегут навстречу живому урагану. Треск от вывороченных с корнем и сломанных исполинскими чудовищами деревьев эхом разносится по лесу.

Внезапно из кустарника раздаются крики. Животные останавливаются, беспокойно настораживают свои огромные уши и поднятыми кверху хоботами втягивают воздух. В этот момент охотники выскакивают из кустов и трением одного кремня о другой производят адский шум. Взбесившиеся от страха самки заражают своим безумием все стадо, и оно в паническом ужасе устремляется вперед. Оглушительный шум и вопли охотников сопровождают их бег и направляют их в нужную сторону. Криками они заманивают животных туда, где смертоносным рядом торчат из земли копья, рвущие в клочья звериные груди и животы, а сами сзади ударяют топорами по сухожилиям ног.

Смертельно раненые великаны падают замертво; другие, счастливо избегнувшие западни, бегут вперед, опрокидывают людей и деревья, сметая все, что попадается им на пути. В нужный момент охотники ловко отскакивают в сторону, чтобы затем снова кинуться в бой. Их топоры разят направо и налево, а из мощных грудей вырывается звучное «Ган! ган!».

Трубные вопли взбешенных мамонтов смешиваются с воем агонии; треск ломающихся деревьев, оглушительные «Ган! ган!», предсмертная икота и хрип оглашают воздух.

Прислонившись к стволу, стоит охотник, пораженный страшным ударом животного. Из горла у него течет кровь. Рядом другой охотник взмахом топора отрубает животному хобот и из торчащего обрубка хлещет ручьем алая кровь.

Внезапно побоище прекращается. Оледеневшая земля дрожит от топота бегущих ног. Издаваемые мамонтами звуки эхом отдаются в чаще. Трубные звуки и вой великанов-животных, пробивающих себе дорогу, сокрушая вековые деревья на своем пути, теряются в молчании уснувшего леса.

Раненый охотник был доверчивый и услужливый Mere (Бык). Толчком мамонта он был прижат к дереву и раздавлен. Взглядом и жестами он молил, чтобы его не оставляли на съедение волкам и скорее прикончили, согласно обычаю яванов. Прежде чем поручить кому-нибудь из охотников одним ударом освободить Mere от страданий, Виссили-Рора велел дать ему воды. Но несчастный испустил дух раньше, чем успел напиться из бизоньего рога. Смертным ложем ему послужил покрытый белым налетом инея мох. Товарищи благоговейно распростерли его крупное тело, сложили ему руки на груди, на лоб положили топор, под локти сунули копье и меч. Покрыв труп ветвями, они окружили его валом из больших камней и молча удалились.

Добыча состояла из двадцати мамонтов, добитых ударами топоров. Отборные куски — хоботы и ноги — были тщательно завернуты в шкуры. Вскрыв каменными топорами черепа, охотники вынули из них мозги — лакомство для женщин. Повернув затем на спину еще не остывшие чудовищные туши, они быстро выпотрошили их. Сердца, легкие и печенки они нанизали на лианы. Боясь нападения волков и гиен, несколько человек вскарабкались на деревья и разместили там разрубленное на куски мясо. Позже, целый отряд юношей и мужчин должен был перенести мясо в селение. На обратном пути охотники питались глазами, съедаемыми в сыром виде, и жареными на вертелах языками.

Клыки животных охотники не успели в тот день вынуть, так как солнце уже скрылось за густые деревья, а дело это было сложное и требовало много времени. Они отложили эту операцию до следующего дня; вынутые из челюстей клыки прятали в глубине какой-нибудь пещеры. Следующая партия охотников забирала их оттуда и доставляла в селение.

Коснувшись правой рукой орошенной кровью земли и оставив красные следы своих пальцев на могильных камнях, воины плотными рядами двинулись в обратный путь, неся на плечах тяжелый груз мяса.

Густой туман спустился на верхнюю долину Виенны. Неожиданно войско было остановлено свистом дрозда и быстрый шепот пронесся по всей веренице охотников: разведчики обнаружили следы человеческих ног. Охотники испуганно переглянулись, спрашивая друг друга — не разбойничьи ли это племена кочующих груандисов? Приблизившись к разведчикам, вождь застал их на коленях, внимательно вглядывающимися в таинственные следы.

— Что, вонючки? — шепотом спросил он одного из них.

Судя по следам, это были не груандисы с вывороченными ступнями, а настоящие люди, оставившие на помятой траве свежие следы своих пяток и больших пальцев. Что же, яваны или питающееся тюленьим мясом племя Кроньо, покидавшее далекие устья Сены и Соммы для охоты в дремучих лесах?