Тринадцатая рота - Николай Бораненков

Перед трибуной выстроился эскадрон всадников в кавалерийской форме на разномастных, явно нестроевых конях. Кони были лохматые, пузатые, никак не желающие стоять впритирку бок о бок.

На правом фланге пестрой кавалерии расположился оркестр из семи труб. Круглая площадь с большой лужей на середине, заросшая собачником, лопухами, заполненная жиденькой толпой горожан, молчаливо и настороженно ждала. К микрофону подошел бургомистр Панас Заковырченко. Помяв в кулаке свои обвислые белые усы и промокнув жинкиным платком вспотевшую от жарко брызнувшего солнца лысину, он несколько раз крякнул в кружку микрофона и, убедившись, что она рычит на всю площадь, заговорил:

— Дорогие граждане! Все вы прекрасно знаете песню про то, как кум до кумы судака тащил. Мы эту песню частенько на ветряке за бутылкой горилки пели. Вспомните про то, как ласково, как мило привечала кума своего кума, пришедшего к ней с судаком?

— Помним, Панас! Как же! — отозвалась площадь.

— И я тоже помню, — продолжал бургомистр, — помню потому, что и сам, грешный, не раз к куме заходил. Только не с судаком, а с жареным гусаком.

— А к кому ходил? К кому? — раздался голос.

— Это не так важно, — отмахнулся Заковырченко. — Важно другое: как кумушка куманька привечала. А привечала она его эге-е! Дай бог всем женам нашего брата так привечать.

Заковырченко с завистью крякнул, вытер кулаком усы, почесал за ухом, нахмурился.

— Ну, а теперь, граждане, давайте посмотрим, какое привечание у нас, хмельковцев, чем мы платим за принесенного нам судака-гусака? А батька фюрер вручил нам не какого-то там дохлого судака или тощего гусака, а "новый порядок"! Но-вый!! Это надо понять, уяснить мозгами.

За этот подарок последние портки можно снять с себя, последнюю курицу, пусть ей будет лихо, не жалко со двора. А мы… получили такий порядок и не чухаемся, не колупаем в носу. Но хватит! Бургомистрат и местная управа кладут этому конец. Нами принято важное решение! Итак, слушайте.

Толпа зевак, желая узнать, какое же такое "важное решение" приняло новое местное начальство, придвинулась поближе к трибуне. Микрофон, как пивную кружку, взял Семен Глечек. В левой руке у него затрепетал желтый лист бумаги.

— "Указ хмельковского бургомистрата и городской управы, — начал читать он, — о создании "Благотворительного единения (товарищества) искренней помощи сражающемуся Адольфу". Сего числа июня месяца тысяча девятьсот сорок первого года мы, бургомистр и голова хмельковской управы, преисполненные чувством благодарности фюреру за "новый порядок", постановили. Первое:

Учредить "Благотворительное единение (товарищество) искренней помощи сражающемуся Адольфу" — сокращенно БЕИПСА — и разрешить ему вступать в любые сношения с войсками фюрера, чтоб помочь им дойти до конца. Всеми делами БЕИПСА ведает президент, постоянная ставка которого — город Хмельки".

Глечек взмахнул рукой. Грянул оркестр. Люди и воробьи кинулись врассыпную. Воробьи улетели. Людей не пустило оцепление полицаев. Бургомистр подвел к микрофону молодого незнакомца с фюрерскими усиками, поднял его руку.

— Граждане! Господа! Президент утвержденного нами БЕИПСА, к сожалению, заболел и выехал на лечение. Поэтому позвольте мне представить вам личного представителя президента — господина Гуляйбабку и вручить ему знамя для учрежденного единения.

Знамя было черное и напоминало цыганскую шаль. Ветер рванул его через перила трибуны, и хмельковцы увидели на одной стороне полотна парчовую вышивку сокращенного и полного названия БЕИПСА, на другой — портрет Гитлера, а под ним — золотые слова: "Поможем фюреру дойти до конца!"

Семен Глечек надел на голову личного представителя президента зеленый венок из цветов. Гуляйбабка поцеловал бахрому полотна и подошел к микрофону:

— Уважаемые члены благотворительного общества! Достопочтенные бургомистр и городской голова! Дамы и господа!

Прежде всего разрешите мне, личному представителю президента, поблагодарить вас за столь высокую честь, оказанную мне и моим спутникам на этой исторической церемонии… — Гуляйбабка не договорил, так как в эту минуту в его лицо угодил гнилой помидор. Пришлось смахнуть его бахромой знамени. — Я глубоко тронут всем этим, — приложил руку к груди Гуляйбабка. — Это яркое подтверждение вашей горячей любви ко всем тем, кто собрался помочь фюреру. Мимо уха просвистело еще несколько помидоров. На сей раз пришлось утереться бургомистру. Гуляйбабка же развивал дальше свою мысль, на сей раз заслонясь кружкой микрофона: — Я нисколько не ошибусь, если скажу, что сегодняшний день — один из знаменательнейших в жизни вашего городка. Он наверняка войдет в анналы его древней славной истории. И смею вас заверить, не напрасно. Свершилось, как смел заметить господин бургомистр, важное, даже великое! Здесь, в Хмельках на Волыни, создана знаменитая организация БЕИПСА! Нас могут спросить: а нужна ли наша помощь фюреру, если он один разделался, как повар с картошкой, с дюжиной стран Европы? Да, господа! Достопочтенный президент БЕИПСА глубоко убежден, что помощь нашей организации фюреру крайне необходима. Россия — это вам не Бельгия, Голландия или какой-то там Люксембург. Великий фюрер взвалил на свои плечи адскую тяжесть. А что может произойти при том, если поднять не по силе тяжесть?

— Грыжа! Кила! Надрыв кишок! — донеслось в ответ.

— Верно, господа! Наш новый батька фюрер может надорваться, если мы ему не поможем. Я вижу, здесь на митинге присутствуют многие женщины. Они могут упрекнуть нас, сказав: "За каким чертом несет вас? Сидели б лучше дома да держали жинок за теплые места". Так вот, я бы просил вас, милые жинки, крепко запомнить мои пословицы: "На венике далеко не ускачешь", "Лежа в постели славой не обрастешь, а только пухом", "Громом кастрюль победу не одержишь", "Укрывшись юбкой, горизонт не увидишь", "Глядя в печную трубу, не сделаешь звездных открытий", "Хочешь взять вершину, штанов не жалей!". Вот так!

Произнеся эти пословицы, Гуляйбабка, надеясь услышать одобрение, помолчал, но женщины были злы, угрюмы. Улыбались только мужчины, и Гуляйбабке ничего не оставалось, как поскорее закончить свою речь и зачитать послание президента.

— А теперь, господа, позвольте мне обнародовать послание президента БЕИПСА: "По случаю создания БЕИПСА шлю всем хмельковцам нижайший поклон и горячие поздравления. Уверен, что вы не разочаруетесь в этой организации. Слава ее будет греметь и докатится до фюрера!

Ваш покорный слуга — президент БЕИПСА".

Последние слова президентского послания утонули в звуках бодрого марша. Гуляйбабка низко поклонился и в сопровождении бургомистра и городского головы со знаменем в руках зашагал с трибуны.

6. ГРАНДИОЗНЫЕ ПРОВОДЫ ЛИЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ПРЕЗИДЕНТА

На третий день после митинга благодарные Хмельки провожали личного представителя президента Гуляйбабку и его спутников в дальнюю дорогу. Проводы были грандиозны, и пробиться к месту, где проходила церемония, не представлялось никакой возможности. Поэтому, дабы сохранить историческую достоверность, прочтем лучше репортаж об этом событии, напечатанный в местной газете "Новая жизнь". Впрочем, в газете был напечатан не один репортаж. Вся она посвящалась проводам Гуляйбабки и пестрела крупными аншлагами: "Хмельковцы провожают патриотов"; "БЕИПСА начинает свою эпопею": "Они едут помогать батьке фюреру"; "Президент приветствует свою дружину" и т. д.

Специальный корреспондент "Новой жизни" Гнат Чубук назвал свои репортаж еще ярче: "Бессмертная «Одиссея». В нем он писал: "Солнечное утро. Радостно щебечут малые пташки. О чем они в этот день так весело поют? Да все ж о том, как хорошо им жить при "новом порядке", который устанавливает Гитлер в Европе, как счастливы птицы и люди нашего городка. Они, эти малюсенькие птички, славят также своими тоненькими голосками обожаемого фюрера и его непобедимое войско. Но оставим птичек петь про "новый порядок" и посмотрим, что в эти минуты делается в Хмельках.

Главная улица, которая ведет на Луцк, Ковель и дальше на Урал. Две версты — ее длина. Две! Но вся она из конца в конец запружена людьми. Провожать личного представителя президента Гуляйбабку вышли и старые и малые. Тут же мы видим и тяжелобольных. Даже они встали с постели, чтоб тоже увидеть отважных героев, которые едут прославлять родные Хмельки.

В конце улицы, там, где начинается Гусиный луг, от дома к дому на больших веревках тихо качается яркий транспарант. На нем горят слова, которые вызывают слезы: "Счастливого пути! Благодарные хмельковцы не забудут вас".

Семь часов. На открытой машине — старом «газике» — появляются бургомистр Панас Заковырченко и голова управы Семен Глечек. Гремит «ура». Машина идет по живому коридору. Ее забрасывают цветами и голосами приветствий. С большим трудом она пробивается к обозу, который собрался в путь. Навстречу выходит личный представитель президента — господин Гуляйбабка. Он докладывает местным властям, что обоз БЕИПСА готов в дорогу.