Бремя вины - Картер Браун

Ванда перекатилась на спину и тут же села. В ее заплаканных карих глазах светилась неподдельная ненависть, казалось, они были готовы испепелить меня.

— Нет. — Девушка судорожно вздохнула. — Ширли была моей самой лучшей подругой. И я, не сходя с этого места, отдала бы десять лет своей жизни, чтобы задушить того, кто ее убил. Своими собственными руками!

— Это скучная процедура, но другого выхода нет, — искренне произнес я. — Я буду задавать свои вопросы, а вы на них мне правдиво отвечать.

Ванда с трудом сглотнула:

— Ну хорошо! Задавайте ваши вопросы!

— Вы знаете какую-либо причину, по которой кто-нибудь мог желать смерти Ширли?

— Нет, — безо всякого выражения ответила Ванда. — Я уже говорила вам, что Ширли была очень хорошим человеком. Все клиенты ее обожали, и она за всю свою жизнь ни с кем не поругалась!

— А у нее не было поклонника, которого она в свое время бросила? Или бывшего мужа?

— Если бы они были, я бы о них знала. Не было у нее ни того ни другого. Мы два года жили с ней в одной квартире, а когда две девушки нашей профессии так долго живут под одной крышей, — Ванда выразительно пожала плечами, — у них не остается друг от друга никаких тайн.

— Это Кордиан предложил вам приехать с ним сюда, в Пайн-Сити?

— Конечно, кто же еще, — буркнула девушка.

— Расскажите об этом. Ну, что именно он сказал, когда решил пригласить вас.

Ванда прикрыла руками глаза и с силой потерла их.

— Поначалу довольно долго Хэл был моим клиентом.

Однажды он спросил разрешения привести своего друга, чтобы познакомить его с Ширли. Этим другом был конечно же Кингсли. И мне показалось, что Ширли он понравился. Как бы там ни было, с тех пор он стал у нас появляться довольно регулярно. Пару дней назад Хэл пришел к нам домой и сказал, что на несколько дней едет сюда в командировку. Он сказал, что Кингсли уже здесь, и предложил нам съездить вместе. Для Кингсли будет настоящим сюрпризом встретить Ширли в Пайн-Сити, считал он. И уж Кингсли постарается развлечь ее на славу. Хэл предложил оплатить все наши расходы и обещал добавить еще сверх того. И мы решили, что это отличная идея. — Рот Ванды искривился от горького чувства, которое вызвало в ней крушение всех надежд. — Оплаченный отпуск! Да о таком можно только мечтать!

— А сказал ли Кордиан кому-нибудь из вас, что Кингсли приехал сюда с женой? — спросил я.

— Что?! — Ванда прикрыла веки, опушенные густыми ресницами. Какое-то время глаза ее оставались закрытыми.

— Может, Кордиан и сам об этом не знал? — спросил я таким тоном, чтобы Ванда догадалась, что я в это не верю.

— Нет, знал, — бесцветным голосом ответила она. — Должен был знать. Может, он все это специально подстроил, чтобы посмеяться над Кингсли и над нами.

— Может быть, — сказал я. — Однако мне он показался человеком, лишенным чувства юмора.

— Мне тоже. — Голос Ванды по-прежнему ничего не выражал. — Но кто знает, каков этот человек на самом деле?

— Он вам много рассказывал о своей работе?

Девушка покачала головой:

— Но я, как и все остальные, читаю газеты. Знаю, кто такой Хэл и чем он занимается, и еще знаю, что произошло с Кингсли после процесса над Стенсеном.

— А Хэл упоминал когда-нибудь при вас имя Дана?

Ванда снова покачала головой:

— Нет, такого не помню.

— Вы с Кордианом рассказали мне правду о том, что произошло прошлой ночью? Что Ширли кто-то позвонил и что она, просунув голову в дверь вашей спальни, просто сказала, что уходит? — переспросил я.

Ванда неохотно открыла глаза.

— Она застала нас в такой момент, когда ни мне, ни Кордиану было не до разговоров.

— А что произошло после ухода Ширли?

— Вы что? — со злостью спросила Ванда. — Хотите узнать, чем мы занимались, до мельчайших подробностей?

— Нет, я хочу узнать, какие еще события произошли ночью! — огрызнулся я.

— Мы уснули, что еще? — еще злее бросила девушка.

— Так что же еще? — настойчиво повторил я.

К тому времени, когда я возвратился в бар, Кордиан наливал себе третий, а может, и четвертый стакан виски. Он быстро взглянул на меня, когда я приблизился к нему, а потом сосредоточился на бутылке.

— О чем вы с Кингсли беседовали прошлой ночью? — спросил я.

— Не твое собачье дело, — огрызнулся Хэл.

— Ошибаетесь, — сдержанно ответил я. — После убийства Ширли Лукас — это мое дело. Почему вы не хотите помочь мне, Кордиан? — Я многозначительно улыбнулся ему. — Как с радостью сделал это Кингсли?

— Так я вам и поверил, — резко ответил он. — Жерар по-прежнему ведет себя так, будто он все еще адвокат. Да он умирающему стакана воды не подаст, пока не убедится, что у него есть счет в банке.

— Пайн-Сити, — произнес я, — был выбран местом секретного совещания между представителем администрации фирмы и профсоюзным боссом. Иными словами, между Стрэченом и вами. Причем вы прихватили с собой Кингсли в качестве советника.

Кордиан поставил на стол стакан, и его тонкие губы побелели от ярости.

— С каких это пор Жерар стал стукачом?

— — С тех пор, как его жена несколько часов назад нашла тело Ширли Лукас в саду дома, где они живут, — сказал я. — Кингсли считает, что ее тело подбросили ему в сад, чтобы припаять ему убийство.

— Какому идиоту могло прийти в голову повесить убийство на бывшего юриста? — Кордиан медленно провел тыльной стороной ладони по губам. — Было бы еще понятно, если бы это убийство попытались свалить на меня.

— Может быть, Кингсли таким образом пытается доказать свое алиби? — предположил я. — Вполне возможно, что это он ночью позвонил Ширли и пригласил к себе, А потом убил и оставил тело в собственном саду.

— Я не могу себе представить, чтобы Кингсли убил кого-нибудь, а тем более Ширли Лукас, — категорическим тоном заявил Кордиан.

— Хорошо. Вы полагаете, что он не мог убить девушку и что ни у кого нет никаких причин, чтобы обвинить бывшего юриста в убийстве. Вот если бы это убийство припаяли вам, тогда бы другое дело. — Я усмехнулся. — Тогда, может, кто-нибудь с помощью Кингсли хочет бросить тень на вас? Ну, например, Джо Дана?

— Дана?! — Рот Кордиана вновь искривила судорога ярости. — Я вижу, Жерар вам и о нем рассказал!

— Он сказал только, что Дана хотел заполучить в профсоюзе кресло Стенсена, которое досталось вам.

— Это безумие! — Кордиан вновь взял свой стакан. — Дана конечно же способен на любую подлость. Но не на убийство. Придумайте еще что-либо, лейтенант.

— Скажите мне одну вещь, — терпеливо произнес я. — Вы пригласили с собой Ширли, поскольку надеялись, что для Кингсли это будет большим сюрпризом, правда?

— Разумеется, — нетерпеливо кивнул Кордиан.

— Но неужели вы не знали, что он здесь с женой?

— Знал. Но я знал также, что сюда, на наши совещания, он будет приходить без жены. — Кордиан быстро пожал плечами. — Ведь для Адели явиться сюда — это все равно что зайти в трущобы. Она считает, что Жерар опустился, связавшись с профсоюзами. Когда эта сука вышла за него замуж, она принадлежала к высшему свету. Вот только денег у нее не было! Послушать ее, так это ее папаша построил Ноб-Хилл. Однако она всегда забывает рассказать, как он пустил себе пулю в лоб, когда понял, что не сможет объяснить вкладчикам, куда делись три миллиона долларов, которые они ему доверили?

— Я вижу, вы терпеть не можете Адель Кингсли? — продемонстрировал я свою проницательность.

— Да я ее ненавижу лютой ненавистью, так же, как и она меня! — согласился Хэл Кордиан.

— Кингсли и его личный помощник, Тайлер, умоляли меня, чтобы я сохранил все дело в тайне, — сказал я. — Они не хотели бы, чтобы секретная сделка между вами и вице-президентом корпорации Стрэченом стала достоянием общественности. А что вы скажете на это?

Ответ можно было прочесть на лице Кордиана.

— Да для меня это будет равносильно смерти!!! — воскликнул он.

— А когда в последний раз вы видели Джо Дана?

— С неделю назад, в Сан-Франциско.

— И он еще там? — поинтересовался я.

— Не знаю, лейтенант, — резко бросил Кордиан. — Но уж будьте спокойны, я это выясню!

Глава 3

Номер «Старлайт» был одним из самых роскошных в отеле «Старлайт», и Стрэчен поселился именно в нем.

Я попросил дежурного не предупреждать его о моем визите. И когда двери лифта за мной закрылись, перед моими глазами еще стояло изумленное лицо дежурного. У номера было собственное парадное и даже дверной молоток. Дверь мне открыла брюнетка, и я подумал, что Стрэчен, как и Кордиан, путешествует со всем необходимым.

Брюнетка выглядела воплощением высокомерия и деловитости. Зачесанные волосы подчеркивали широкий лоб и на затылке были стянуты узлом. В широко поставленных серо-зеленых глазах светился недюжинный ум, прямой нос отличался аристократической формой, а плотно сжатые губы большого рта говорили о самоуверенности и решительности. Брюнетка была одета в простое бежевое полотняное платье с пуговицами до самого низа. Оно выгодно подчеркивало пышные формы ее красивой фигуры. Я назвал себя и сказал, что хотел бы переговорить со Стрэченом.