Заговор - Александр Мокроусов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот момент открылась дверь возле барной стойки и вышла официантка, неся поднос с большой белой чашкой кофе, тарелкой с пирогом и высоким бокалом зелено-желтого напитка с шапкой светло-коричневой пены и торчащей трубочкой.
Почему-то сначала девушка подошла к моему столику, хотя я сидел дальше от бара. Поставив тарелку с действительно аппетитным пирогом и чашку кофе, она улыбнулась и сделала буквально шаг вправо, к столику блондинки. При этом носок ее розового кроссовка зацепился за ножку стола, она сделала второй, быстрый шаг, как бы переступая, выгнув корпус чуть вперед. Для сохранения равновесия обе руки, и свободная, и с подносом, на котором стоял сок, инстинктивно пошли вверх и к себе. Поднос наклонился, как будто на нем лежало зеркальце и официантка решила в него поглядеться, стеклянный стакан со свежевыжатым миксом яблока и сельдерея наклонился наоборот вперед, от девушки, словно в замедленной съемке, перекувыркнулся через край подноса и, сделав несколько переворотов в воздухе, смачно шлепнулся на плитку, разлетевшись на миллиард стеклянных осколков и зелено-бурых частичек сока.
Я даже не хотел смотреть вниз. Мои черные туфли и темные брюки были не в самом эпицентре этого витаминного взрыва. Больше того, между нами были ноги официантки Гали. Но и все равно я почувствовал шрапнель осколков, ударившую по ногам. А вот официантке, в ее голубых «левисах», и моей соседке, с ее почти белыми джинсами, учитывая, что они была на прямой линии этой взрывной волны, досталось наверняка прилично. О том, что осколки стакана поранят ноги в джинсах и кроссовках я не беспокоился. Ущерб будет максимум косметическим, но все равно, такие вещи не добавляют радости в настроение.
— Вы в порядке? — Я привстал и протянул руку официантке, все еще не выпрямившейся после спотыкания.
— Да да, все нормально, простите, — она смущенно смотрела то на меня, то на блондинку, — простите, сейчас я все вытру, сейчас, сейчас принесу салфетки, вы не поранились? — Видно было, что девушка чуть в шоке, но все же это не первый ее разбитый стакан, и ситуация для нее ни капли не шоковая.
— Какие салфетки? Девушка, у вас туалет где? — Говоря это моя соседка почему-то задержалась взглядом на часах у себя на левом запястье, и только потом посмотрела на свои светло голубые джинсы, теперь до колен украшенные частыми бурыми точками, словно ее обрызгал из грязной лужи идиот-водитель.
— Да да, пойдемте, сейчас я вам дам нетканные тряпочки, они все соберут, — и повернувшись ко мне, — я вас не испачкала?
— Ничего страшного, плохо, что пирог остывает, — попытался подбодрить ее я, — а в остальном все нормально.
— Пойдемте, я вас провожу, — Галя руками показала блондинке направление к двери возле барной стойки, — туалет там, салфетки я принесу.
Официантка и блондинка зашли в помещение, а я остался с чашкой кофе и пирогом.
Минуты через три-четыре, я успел уже сделать пол дюжины глотков действительно хорошего кофе и съесть ломтик по-настоящему вкусного пирога, в кафе зашли двое мужчин и присели за ближайший к бару столик. Оба в поношенных, не дорогих костюмах, светлых, но не белых, рубашках без галстуков и потрепанных полуботинках. Почему-то я всегда обращаю внимание на обувь. Многие этого не делают, а зря. По обуви можно сказать о человеке очень многое. И даже если не о человеке в целом, то уж о его желании создать впечатление или о его приоритетах в данный момент времени точно.
Эти мужчины, оба слегка за сорок, оба, как я уже сказал, в костюмах без галстуков, были обуты в удобные, не первой молодости, ботинки на шнуровке и с высокой каучуковой подошвой. Один, тот, что был чуть полнее и ниже, носил темно коричневые туфли дерби с четырьмя шнуровочными дырками. Туфли были явно не супер дорогие, но все же качественные, годы службы износили носок, сделав его морщинистым как лоб скептика, а каблук был стерт с внешней стороны, как будто человек имел привычку ходить разведя носки в стороны. Второй посетитель, повыше, худее на пять-шесть килограмм, носил черные классические броги. Этот вид ботинок мне всегда одновременно и нравился, и отталкивал. Он особенно популярен у европейцев в возрасте сорок пять плюс. Но вот лично мне узор из накладок кожи с дырочками как-то всегда отдавал цыганщиной в самом плохом смысле этого сова. Особенно убого это украшение смотрится на неухоженной обуви, когда дырочки забиваются пылью и грязью и орнамент становится светлыми точками на фоне темной кожи. Именно такими и были ботинки второго мужчины. Ну и кроме того, его подошва так же была сделана из резины и достаточно стерта на внешних краях каблука. Типичная обувь и одежда людей, чья работа связана с выполнение государственной функции, но при этом она, эта работа, не кабинетная, а требует непосредственного присутствия «в полях». Отсюда эти не дорогие костюмы и стоптанные удобные ботинки, с толстой амортизирующей подошвой, рассчитанные на долгое хождение.
Двое новых посетителей окинули взглядом меня, пустые столики, стойку бара. Затем тот, что был чуть ниже, встал из-за стола, открыл дверь справа от стойки бара, заглянул внутрь и, обернувшись, сделал знак своему товарищу, который тоже встал и они вместе вошли в помещение кафе, куда недавно отлучились блондинка и официантка Галя.
Апрельское солнце по-прежнему ярко светило, птички щебетали, кофе был очень даже ничего, такая же история с пирогом. После хмурой Москвы, с ее затянутым низкими облаками небом, мне действительно было очень приятно сидеть тут, в Краснодаре, в открытом кафе. В машине у меня лежит пара темных очков, но я почему-то забыл их прихватить и теперь чуть щурился на солнечный свет, смотрел на проходящих людей, думал ни о чем. Есть такое состояние у человека, когда он как бы и думает о чем-то, а вот сконцентрироваться и сказать, о чем были вот только что мысли-человек не может. Именно это состояние для меня — максимальный отдых, максимальное расслабление,