Тигр, Тигр - Керстен Хэмилтон

Мистер Уилтсон хмуро посмотрел на Эбби и кивнул в сторону двери. Тиган схватила Эбби за руку и потащила прочь из кухни. Закрыв за собой дверь, она жестом позвала подругу на второй этаж.

― «Дочь-подросток»! ― Эбби точь-в-точь скопировала тон мисс Скиннер. ― Да что она хотела этим сказать?

― Что укрывательство гормонов ― преступление, ― ответила Тиган. ― А теперь, тсс.

― Что ты делаешь? ― прошептала Эбби, когда Тиган уселась у открытого входа в бельевой желоб в коридоре второго этажа. Тиган снова шикнула на нее.

― Вы не знали, что он в городе? ― это был голос мисс Скиннер.

Губы Эбби сложились в маленькую букву «о», и она тоже села слушать.

― Семья моего брата часто переезжала по работе.

― А что это за работа?

― Разная, какая найдется, ― пояснила миссис Уилтсон. ― Они брались за все, лишь бы сводить концы с концами.

― Ирландские Путешественники, ― голос мисс Скиннер исказился от этих слов, словно они были гнилыми.

― МакКамхейлы ― прекрасные люди, ― встала на их защиту мать Тиган.

Послышалось фырканье. Тиган не могла точно сказать, кто это сделал, но догадывалась.

― Он попал в больницу со сломанной рукой? ― это заговорил мистер Уилтсон, попытавшийся сменить тему. ― Вот как вы… связались с ним?

― Он был в наших записях, ― сообщила мисс Скиннер. ― Финн МакКамхейл сбежал из приемной семьи, когда ему было двенадцать. Когда он появился, с нами связались из больницы. Это тот же самый мальчик. Случись это на несколько месяцев позже, он уже был совершеннолетним, и мне бы не пришлось…

― Уверена, он думал в первую очередь о вашем удобстве, когда искал помощи со сломанной рукой, ― перебила миссис Уилтсон. ― Он назвал им мое имя, не так ли? Как близкого родственника.

― Он не знал ни вашего номера телефона, ни адреса. Это я вас нашла. И вы уже много лет не общались с его семьей. Из ходатайства об опекунстве я вижу, что вы лежали в психиатрической больнице, миссис Уилтсон. Могу я узнать, по какой причине?

― У меня был нервный срыв, ― сказала мать Тиган. ― Четыре года назад.

― Вот же стерва, ― прошептала Эбби. ― Это не ее дело, и…

Тиган прикрыла рукой рот подруги и сверлила ее взглядом, пока губы Эбби не перестали шевелиться.

Ее мама возвращалась домой на электричке, когда с ней это случилось. Она начала орать; кричать что-то на искаженном, выдуманном языке; бить и пинать вещи, которых там не было. Кто-то вызвал полицию.

Мама Эбби присматривала за малышом Эйденом, пока Тиган и Эбби проводили все время вместе. В итоге они обе прожили у Гальяносов три месяца, пока миссис Уилтсон лежала в больнице Лейкшор, а отец работал целыми днями, а потом каждый вечер навещал жену. Приступ психоза. Однажды вечером Тиган услышала, как отец употребил это слово в разговоре с миссис Гальяно. Она никому не говорила, что гуглила его. Даже Эбби. Галлюцинации, бредовые убеждения. Полный разрыв с реальностью.

― Это важно? ― Тиган легко представила себе выражение лица отца, когда он спросил.

― Я просто делаю свою работу, ― ответила мисс Скиннер, защищаясь. ― Финн спал на заброшенном складе, лазил по водосточным трубам, заглядывал в окна, ел из мусорных баков. Жил без водопровода и электричества, ― ее голос звучал так, словно она заранее репетировала всю эту речь по дороге сюда. ― Он практически одичал. Я не уверена, что кто-то с ранимой психикой сможет с ним справиться.

― Нормальная у меня психика, ― возразила миссис Уилтсон. ― Могу дать вам номер моего психиатра. У меня хватит сил, уверяю вас.

― Я просто делаю свою работу, ― повторила мисс Скиннер. ― Что это за запах?

Тиган нахмурился. Бенадрил начал действовать, и даже она почувствовала зловоние. То ли старый пластиковый пакет лопнул по пути вниз, то ли обезьяньи какашки проели его насквозь.

― Это из подвала, ― заметила миссис Уилтсон. ― Должно быть, что-то с канализацией.

― Я, пожалуй, пойду, ― заторопилась мисс Скиннер.

― Значит, мы заберем его завтра? ― спросил мистер Уилтсон.

― Отправлять Финна сюда, на мой взгляд, не лучшая идея, но у меня мало вариантов. Он не совершил никаких преступлений, которые мы можем доказать.

― Значит, мы его заберем, ― торжествующе объявила миссис Уилтсон.

― Боюсь, что да.

― Давайте я провожу вас до машины, ― предложил мистер Уилтсон.

― Я оставлю свой номер завтра. Если у него будут неприятности… ― их голоса затихли, когда мистер Уилтсон повел ее к входной двери.

Тиган распахнула дверь, ведущую к скрытой лестнице. Темные ступени вели из крошечной комнаты для гостей на чердаке, когда-то служившей помещением для прислуги, в подвал. Дом был построен с таким расчетом, чтобы слуг не было видно. Лестница соединяла двери, вырезанные в деревянных панелях там, где они были наиболее полезны: в коридоре между спальнями, на кухне и в подвале.

― Куда это ты собралась? ― спросила Эбби.

― Спасать мой свитер. Если это возможно.

― Я не собираюсь туда спускаться, ― Эбби последовала за ней до кухонной двери. ― Я подожду с твоей мамой.

― Там всего лишь картины, ― попыталась развеять ее опасения Тиган.

― У тебя не было такого сна, как у меня.

― Ты зажгла свечу в церкви.

― За тебя, а не за себя. Я лучше подожду здесь.

Тиган спустилась еще на один пролет. Подвал был самым большим помещением в доме, но по запаху и не сказать, что это просто чикагский подвал. Здесь пахло, как в художественной галерее. В углу зашипел осушитель, высасывая из воздуха малейший намек на сырость.

Тиган всегда любила это место. Все равно что иметь собственную Нарнию, куда можно было бы