Миг рождения. Избранная проза - Ольга Грибанова

И все – дальше сон!

Открыл я глаза в слабом неверном свете. Где-то рядом гулко, мерно падали капли в невидимую емкость.

«Пить, пить хочу», – подумал я. Приподнявшись, огляделся в поисках воды. Густой мох устилал уголок, в котором я лежал. Мое тело оставило в нем темную вмятину.

Похоже, мох хорошо согревал меня всю ночь, потому что, поднявшись, я сразу задрожал от холода, даже зубы застучали. Сделав несколько шагов на четвереньках, я вылез из своего закутка за угол и тут же увидел перед собой углубление, переполненное водой. Тонкие ниточки ручейков сочились из него по мху и исчезали в нем. Сверху, из темноты, мерно срывались вниз чистые капли.

Я припал к маленькому, с тарелку величиной, озерцу и, захлебываясь от жадности, сделал несколько глотков. Вода была очень вкусная, совершенно ледяная, но как ни странно, я тут же согрелся.

Свет шел из-за поворота, скудный, неясный, но мои глаза уже различали влажный мох под ногами, на стенах и над головой низко-низко. А почему так низко?

Как вообще меня вчера сюда занесло? Я ведь не помню, чтобы двигался по узким низким коридорам в тот темный уголок, где уснул. Странно, я даже выпрямиться здесь во весь рост не могу. Как же я двигался, ползком? И неизбежно ткнулся бы носом в это озерцо с водой. Ничего такого в памяти нет.

Устав думать о таких непонятных вещах, я двинулся на корточках, на четвереньках, к свету. Вот он, выход, за поворотом!

И я обомлел. За эту ночь мир исчез.

Перед глазами был снежный сугроб, почти заваливший вход в мое убежище. За моей спиной тьма пещеры, перед глазами белизна снега, а дальше все исчезло в густом тумане.

Держась за стену, я сделал шаг в снег. Нога ушла в него почти по колено. Я разгреб сугроб, утоптал площадку – а дальше? Вгляделся в дымку перед собой и в ужасе понял, что дальше нет и снега. Там просто пусто – обрыв, бездна. Голова моя закружилась, в ушах зазвенело, и я с размаху сел, больно ударившись спиной о стену моего убежища.

И куда двигаться? Где же здесь путь? И где Тот, Кто Подскажет Дорогу? В этом мире всегда у меня был кто-то рядом.

Дрожь прошла по телу. Ногам моим, обутым в темно-синие высокие сапоги с широкими подошвами, было тепло. Но снег набился под черную куртку с желто-коричневыми пятнами и обжигал холодом спину.

Кто-то фыркнул рядом со мной. Я радостно вскинул голову, но лишь туман вокруг.

– Кто? Кто это? – мой вскрик будто в мягкой вате утонул. Тишина. Вдруг колыхнулся туман – почудилось в нем легкое движение. Промелькнуло и исчезло.

И опять фыркнул кто-то невидимый – уже с другой стороны. Повернув на звук голову, я увидел перед собой на снегу отчетливый след большой когтистой лапы. И еще след. И еще. Следы удалялись от меня и терялись во мгле.

Если мой невидимка здесь прошел, значит, пройду и я.

Шаг за шагом я удалялся от моего убежища. Следы поднимали меня все выше. Я слышал легкие прыжки, и комья снега летели на меня сверху. Если я останавливался в нерешительности перед следующим шагом в пустоту, надо мной тут же раздавалось недовольное фырканье, и я торопливо поднимался дальше.

Снег подо мной становился все плотнее, подъем все круче. И все светлее вокруг. Подняв голову, я увидел светлое пятно в тумане – солнце. С каждым моим шагом вверх его контуры все четче, диск все ярче.

Неловкое движение, нога скользнула по ледяной корке. Я теряю равновесие и начинаю сползать вниз, в туманную бездну.

Хриплый зов из тумана, неясная тень мелькнула передо мной. Я судорожно вцепляюсь рукой в мягкое, пушистое – и удерживаюсь. Нога находит надежную опору. Но мягкое и пушистое тут же тает в руке моей. И я опять поднимаюсь вверх.

Еще несколько коротких сильных рывков и толчков, и я выбираюсь на каменистую равнину. Здесь совсем светло, и Путь виден ясно. Солнце шариком висит на белесом небосводе – светит и не греет. Туман застилает дали. А там, откуда я поднялся, густое плотное облако, лежит в мертвом покое. Ни звука, ни движения оттуда. Глухая тишина.

Там в тумане остался Тот, по чьим следам я поднялся наверх, за чей мех ухватился и удержался под пропастью. Я махнул ему в туман рукой. Может быть, он видит меня оттуда? Наверно, видит – фыркает мне в ответ, а затем слышен удаляющийся скрип снега.

Я опять один. В какую сторону идти? В белесой мгле я замечаю красное пятно. Костер?

С каждым моим шагом из тумана проступают контуры большого дерева с раскидистой кроной, усыпанной яркими красными плодами. Они светят мне издалека, и я понимаю, что не заблудился.

Еще десяток шагов – и я вступаю под крону, как в шатер. Твердые блестящие листья растут так густо, что в шатре было бы темно, если бы не пронзительный свет плодов.

Ни ветерка не было в туманном мире. Но надо мной в высокой кроне что-то звенело, гудело, шелестело. Плоды меркли и наливались светом вновь в неуловимом ритме. Яблоки – не яблоки, идеально круглые и краснеющие всеми оттенками, разные по величине: от крохотного орешка до приличного арбуза. Я не мог оторвать от них взгляд. Постепенно тело мое будто исчезло, остались глаза и уши. И огромный бездонный сосуд под черепной коробкой, куда лился раскаленным потоком красный свет плодов и неумолчный гул и шорох. Когда сосуд наполнился светом и звуками, поток перелился через край. Удивительные вопросы рождались в этом потоке и застывали на стенках сосуда прозрачными причудливыми комьями.

– Что делать, если нельзя, но очень хочется?

– Где Каин нашел себе жену?

– Куда девается пламя погасшей свечи?

– Возможна ли дружба меж мужчиной и женщиной?

– Как вовремя догадаться, что ты счастлив?

– Как разделить число на 0, если позарез необходимо?

Вопросы, на которые я не видел ответа, переполняли меня, разрывали изнутри, жгли и мучили. А следом шли новые:

– Тебе нужно все это знать?

– Зачем тебе все это знать?

– Что ты будешь делать с этим знанием?

– Каким ты станешь, узнав все это?

Новые вопросы упали в меня прохладными каплями и застыли глубокими шестигранными ячейками, которые тут же наполнились неразрешимыми вопросами в строгом и удобном порядке. Оцепенение прошло, я вернулся в мир, из которого выпал на время. Новые вопросы все сыпались, но уже не беспорядочно, а укладываясь в нужную ячейку, не мешая мне и друг другу.

– Как монахи обходятся без женщин?

– Какую взятку следует предложить президенту страны, чтобы пробудить к себе искренний интерес?

– Что быстрее появляется в этом мире: новое лекарство или новая болезнь?

– Если любишь человека, то кто кому делает одолжение?

От этих колючих, жестких вопросом мир вокруг обретал плоть. Я ощутил почву под ногами, утоптанную миллионами ног, кору древнего дерева, отполированную миллионами рук и покрытую глубокими насечками: кто-то пытался прорубить в ней ступеньки. Зачем? Плод сорвать? Они же под рукой – любой выбери. Или кто-то до меня искал не любой, а один-единственный?

А может и мне надо сорвать свой плод? Кто бы подсказал?

Я оборачиваюсь.

Удивительно! В тени дерева я и не заметил, как растаял туман! На бескрайней зеленой равнине деревья шагах в пятидесяти друг от друга, такие же старые и раскидистые, усыпанные горячими плодами. Сад, бережно посаженный неведомым садовником.

Конец ознакомительного фрагмента.