Очень долгое путешествие, или Инь и Ян (СИ) - "JanaNightingale"

— Скажите, а сколько времени сна в среднем нужно ведьмакам?

— Да нисколько не нужно, сон это так, для удовольствия. Ну, или для восстановления сил.

— Ясно, — хмуро ответила я.

Весемир ухмыльнулся в усы. Мы спустились в зал, пересекли его, оставив справа дверь в кухню, и вошли в ещё одну башню.

— Идём на самый верх. Мы решили, что эта гостевая тебе подойдёт.

Бывшая гостевая, а теперь временно моя комната, была очень похожа на комнату Геральта — такая же огромная и круглая, с чередой парных арочных окон по периметру, с камином между колонн по центру. Первый свет проникал сквозь мозаичные стёкла и переливался на мраморном полу.

— Какая красивая комната! — обрадовалась я.

Весемир довольно кивнул.

— Ни одна гостья не жаловалась, что правда, то правда.

Как будто впервые он заметил, что я босиком.

— Хмм… думаю, что если покопаешься в сундуках, то найдёшь подходящую одежду. Немного воды в умывальнике ещё есть. Когда солнце выйдет из-за Волчьей скалы, спускайся на завтрак, там и решим, что дальше.

Весемир ушёл. Переминаясь с ноги на ногу, я ощущала голыми ступнями прохладу пола, видела на плитах разноцветные блики от стёкол. Я вдыхала воздух комнаты, где давно никто не жил — такой непохожий на городской, с едва слышимым оттенком благовоний и пыли. Сомнений не оставалось — я была тут живой.

Поборов рассохшиеся рамы, я отворила створки окна, в сторону которого махнул Весемир, и внутрь потёк свежий воздух, а взгляд упёрся в отвесную каменную стену, уступами уходящую ввысь. Наверное, это и была Волчья скала — сейчас солнце скрывалось за ней.

Распахнула окно слева и ахнула. Комната была на самом верху башни, замок стоял на горе, и с высоты открылась долина с тёмными лесами вокруг озера, и в воде, над которой клубился утренний пар, отражались в бесконечной голубой пропасти снежные горные пики.

Из окна на противоположной стороне комнаты виднелись три похожие на мою башни, венчавшие крепость по углам, и черепичная замковая крыша.

Теперь, когда я знала, что с моей семьей всё в порядке, и у меня есть запас времени, ко мне вернулась бодрость духа, и, наконец, потихоньку начало приходить осознание, в какое грандиозное приключение я попала. Было бы весьма глупо не исследовать тут всё, раз выдалась такая возможность — люди вон за сельский туризм большие деньги платят, чтобы хоть немного отвлечься от обрыдлой городской жизни. А тут — абсолютно другой мир, с магией и ведьмаками. Платить за туристический пакет мне, правда, предстояло не деньгами, которых у меня тут, конечно, не было, а работой на «эко-ферме» Каэр Морхен. «Смогу, не рокет сайнс, — уговаривала я себя, — всё-таки я в трёх поколениях от предков, живших в деревне. Они могли, и я смогу!» Для меня — человека двадцать первого века, которому, чтобы добыть еды, нужно было лишь уметь пользоваться интернетом, а чтобы постирать — запустить стиралку, идея средневекового натурального хозяйства не казалась слишком привлекательной, хотя и не пугала. Даже наоборот, был в ней какой-то органико-романтический флёр. А вот что пугало, так это немалая вероятность того, что моё место в Каэр Морхене ведьмаки определят однозначно, и что оно окажется на кухне. Но об этом я решила волноваться потом. Сейчас главное — завоевать доверие ведьмаков. Я плотно закрыла окна.

Умывальник нашёлся в огороженном углу в глубине комнаты. На столешнице громоздилась дубовая шайка, исполнявшая роль раковины, над ней на крюке висел медный чайник. От ледяной воды я окончательно проснулась. Слева в ванном углу спряталась неприметная дверь, и к своей радости я обнаружила, что у меня есть холодный, конечно, но лично мой туалет. Дыру прикрывала деревянная крышка, рядом притулилось ведро с водой и черпаком. Под крышкой на много метров вниз уходила отвесная стена. Хорошо, что моя башня в тыльной стороне Каэр Морхена!

Пришло время заняться одеждой. В первом сундуке такого размера, что в нём могла бы поместиться парочка мужчин в полный рост, лежали постельные принадлежности, переложенные свёртками с высушенной лавандой. От белья пахло свежестью.

В следующем сундуке мне открылось разноцветье скомканного и перемешанного тряпья. Потянув за одну из вещей, я достала нечто, что вероятно было платьем сложного кроя — за тёмно-бордовым лифом с серебряным шитьём выскользнула за ремешками струящаяся юбка. Рукава валялись отдельно. Это даже и не поймёшь сразу, как надевать. Захлопнув крышку, я отправилась искать что-то попрактичнее.

На последнем из больших сундуков мне улыбнулась удача. Тут тоже была, судя по размеру, женская одежда. Стопками теснились разномастные штаны, белёные сорочки, куртки. Я примерила рыжие, ковбойского вида кожаные штаны перед таким же зеркалом в рост, как в комнате Геральта. Между ног и на заднице была вшита вставка, явно для верховой езды. Достала сорочку с пышными рукавами и кожаные ремешки, которыми подхватывали рукава выше локтя (я заметила вчера такие у Ламберта). Вместо бра нашлись полоски ткани с лямками и с завязками на спине — вероятно ими перевязывали грудь. Пока мне это было не нужно, дома я носила спортивные топы, и один из них был на мне. Нашла сапожки из кожи настолько мягкой и тонкой, что им впору было бы быть перчатками. Под ними лежали ещё одни из толстой кожи на невысоком каблуке, с отворотами. Мне повезло с размером — сапоги хоть и были чуточку больше, чем нужно, но, главное, не были мне малы.

К своей досаде я не нашла ничего похожего на носки. В предыдущем сундуке было что-то воздушное, вроде чулков, но их не поносишь каждый день. И тут на дне я увидела их — стопку портянок. Где же был мой мозг, когда в детстве дедушка объяснял, как их наматывать? Единственное, что я помнила — это его утверждение, что для ходьбы в кирзовых сапогах портянки служили гораздо лучше носок. И что если замотать их правильно, то они не собьются, но если неправильно, кровавые мозоли обеспечены. Кое-как я навертела прямоугольные лоскуты вокруг ступней и натянула сапоги. Верхнюю одежду исследовать уже не успела, яркие лучи солнца просветили комнату насквозь — время вышло. Я помчалась вниз, попутно взглянув на себя в зеркало. Почти как Индиана Джонс! Не хватало только шляпы. Перепрыгивая через две ступеньки, я неслась по башенной спиральной лестнице без перил и боялась опоздать, будто в первый день на новой работе.

На кухне уже хлопотали Весемир с Эскелем. Ламберта не было. Весемир принес сковороду со шкворчащей яичницей, на столе ждали хлеб и кувшин молока. Эскель разлил похожий на чай горячий травяной напиток по кружкам.

— Как спалось? — приветствовал он.

— Отлично, — соврала я.

— Вижу, что ты нашла себе одежду, добро, — наставительно начал Весемир. — Эскель, покажи Яне хозяйство, и примемся за работу. Я хочу поправить сарай для скотины, потолок там совсем прогнил, а холода придут со дня на день.

Я поперхнулась чаем — вдобавок и скотина! С другой стороны, откуда ещё могли взяться молоко и яйца.

— Ламберт ушёл на охоту, так что дичь будет.

— У нас уже некуда её девать, — Эскель недовольно покачал головой.

— Пусть его. Пускай проветрится, ему не помешает, — проворчал Весемир и с шумом отодвинул лавку. — Я буду во дворе, приходи, если что-то нужно.

Я благодарно кивнула. Мы с Эскелем убрали со стола, и он показал, как мыть посуду с помощью нескольких тазов и бурого куска мыла в форме сплюснутого шара.

— Ламберт сварил, — с гордостью сказал он, — сделал запас на несколько лет вперёд. Если настанут трудные времена, сможем мылом торговать, неплохая прибыль будет.

Эскель посмотрел на меня.

— Ты не переживай. Ламберт говнюк ещё тот, но он привыкнет, вот увидишь.

— Спасибо, — ответила я и подумала, что, постарайся я быть милее и покладистее, то смогла бы найти к Ламберту подход. Но стараться не хотелось совершенно. — Пока я переживаю не сильно, хотя и неприятно, что он меня невзлюбил.

— У каждого ведьмака за плечами есть то, с чем сложно жить. Не все с этим могут смириться.