Зачерствевшие рассказы - Михаил Павлович

Он его узнал, паренёк жил в бетонном муравейнике по соседству и несколько раз проезжал на велосипеде мимо его дома, слушая громкую музыку. Да, пожалуй, стоило решить проблему по-другому, но день не задался с самого начала: давнишний клиент решил уйти от них, потому что нашел подрядчика, бравшего гораздо меньше за работу, банк счел сто тысяч евро недостаточным первоначальным взносом за дом, о котором они так мечтали, а жена утром опять заявила, что не хочет, чтобы девочки учились вместе с «этими».

Он сразу понял, что удар был чрезмерным. А когда ударил второго подростка, который бросился на него, крича ему в лицо что-то на своем языке, подумал: они никто, даже если камеры парковки зафиксируют произошедшее, ему грозит максимум оплата какого-нибудь штрафа.

Семь

Он почувствовал голод и вспомнил, что не завтракал. Он не любил эту забегаловку, комплексные завтраки, дешевую обстановку. Странно, что он так и не привык ко всему этому за долгие годы. Его узнавали, здоровались, у него даже было своё место завсегдатая в самом углу под охотничьими трофеями. Сев на диван с уже протершимся кожзаменителем, он сделал заказ официантке. Перед ним висел телевизор, шёл новостной репортаж о постоянном росте пользовательского видео в интернете.

Четыре года назад полицейские сказали ему, что в интернет выложили два разных видео. До того как владельцы интернет-ресурсов удалили их с серверов, прошло около 30 минут. За эти полчаса видео набрали почти по миллиону просмотров. Из-за политики конфиденциальности и проволочки с судебным ордером на открытие данных пользователей время безвозвратно потеряли – отслеживать было уже некого.

Он так и не набрался сил посмотреть записи, но и не смог выкинуть диск с ними, предоставленный полицией. Это были последние кадры с его девочками.

Восемь

Скорее всего, девочкам его нынешний дом не понравился бы. Примерно год назад, перелистывая страницы в разделе «Недвижимость» в поисках нужного ему помещения, он случайно наткнулся на маленькое объявление, что муниципалитет сдает в аренду помещение под склад, требующее капитального ремонта. Он решил посмотреть на него.

Сказать, что это помещение ни для чего не годилось, – не сказать ничего. Облупившаяся краска, следы подтопления на стенах, горы мусора, когда-то бывшие, наверное, мебелью, металл, пережёванный ржавчиной, и густой запах гнили. Он проходил помещение за помещением с фонарем, под его ногами постоянно что-то хрустело, ему всё больше и больше там не нравилось. И когда он подумал, что это точно не его место, остановился: ничего – тишина, ни единого звука. Он пробежал еще раз лучом фонаря по стенам, в голову пришло сравнение – покинутый ад.

На следующий день в муниципалитете служащие очень обрадовались внезапно обретенному арендатору. Их даже не смутило, что он планирует использовать это помещение не под склад, а под мастерскую. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Кому еще может пригодиться старое бомбоубежище на окраине рядом с заброшенным заводом.

Девять

Опять приступ воспоминаний.

Уже сутки он сидит в сквере напротив полицейского участка. Люди приходят и уходят, подъезжают и уезжают машины, жизнь идет своим чередом. Перед тем как сесть на скамейку напротив участка, он встречается с полицейским, ведущим их дело. Полицейский говорит: он очень сожалеет, что расследование пошло по ложному пути. У тех подростков есть алиби, и сложно даже представить, что такое могли сотворить с детьми, такие же по сути дети. Он сказал, что полиция обязательно продолжит искать виновных, ему очень-очень жаль и произнес еще много подобных слов.

Он зажмурился, досчитал до десяти, затем открыл глаза. Воспоминание рассеялось. Он протянул руку, поднял листок со стола и бегло пробежался по списку из фамилий, имён, дат и адресов. Затем положил конверт с деньгами перед неопрятным детективом, тот молча взял его и ушел, даже не пересчитав содержимое. Он еще раз посмотрел на листок. Это был список всех членов их семей. Последним номером списка был двадцать третий.

Десять

Возвращаясь из магазина электроники, он остановился у витрины рыбацкого магазина. Глаза закрылись сами собой.

Задний двор их первого съемного дома, его маленькая уютная берлога в конце двора, переоборудованная из старого сарая. Он сидит за верстаком, в тисках – блесна на форель, в правой руке – крохотный напильник, левая тянется за бутылкой любимого воскресного пива. Нельзя сказать, что он так уж любил возиться со снастями, ему просто нравилось проводить время в своей берлоге. Это было его время. Сейчас берлога наполнена солнечным светом, музыкой Red Hot Chili Peppers и его одиночеством. Внезапно через громкую музыку ему показалось, что он слышит чей-то крик. Убавив громкость, он почувствовал, что сердце останавливается: это душераздирающий крик его девочек. Он понимает, что не знает, как долго это продолжается, он бежит.

Из оцепенения он выходит так же внезапно, как и провалился в него. Девочки ни в коем случае не должны даже Там встретиться с людьми из списка. Он вспомнил про особое отношение людей этой веры к определенным животным. Переложив из правой руки в левую довольно увесистый пакет, в котором лежал штатив, сотовые телефоны, усилитель сотового сигнала и еще какие-то приспособления, он двинулся дальше по залитой солнцем улице.

Одиннадцать

На него смотрели с удивлением, когда он покупал маленьких поросят. И действительно: зачем мужчине, совершенно непохожему на фермера, поросята? Прошло почти полгода, и уже превратившиеся в свиней поросята могли полностью перейти на потребление одного лишь мяса.

Двенадцать

Желание утопить горе на дне бутылки ни к чему не привело – от каждого глотка его всегда рвало. Он решил сменить место жительства и переехал в другой отель – он слышал, что смена атмосферы часто меняет людей в таких жизненных ситуациях к лучшему – но это привело только к появлению другой стены, воде из другого крана, такому же нечастому перекусу и редкому сну. Нужно было что то менять по-другому. Перебирая варианты выхода из сложившейся ситуации он понял, что должен объяснить себе произошедшее с его семьей – ведь на каком-то основании это случилось. Тогда, уперевшись взглядом в пустую стену, он нашел объяснение: он во всём виноват, так как нарушил Равновесие на стоянке супермаркета, то, что произошло после, тоже не привело к балансу. Теперь он должен уравновесить этот мир – он начал жить Равновесием.

Тринадцать

Пламя дышало воздухом его стриженой лужайки и поедало два маленьких неподвижных тельца. Черные вязкие пятна на траве, обуглившиеся маски вместо лиц, безумие в остекленевших глазах жены.

Провалы так участились, что уже не получалось отличить реальность от вспышек воспоминаний. Он проехал заправку, хотя на панели уже горела лампочка низкого уровня бензина. Остановился перед