Не? Сказки! - Сергей Викторович Зверяка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эта картина принадлежит мне, – скромно признался Виталий. Было время, когда я знал эту прелестную девушку еще совсем юным ребенком. Я постоянно наблюдал за тем, как она меняется с годами. Теперь же я ловлю себя на мысли, что я люблю ее.
– Ну так женитесь, – послышалась легкая детская насмешка. Она ж еще жива?
– Да. Она еще живет в этом мире, но несмотря на то, что мы находимся очень близко, нас разделяет расстояние, которое не измеряется в километрах.
– Опять Вы со своими загадками, Виталий Дмитриевич? Небось просто придумали несуществующий образ и страдаете теперь.
– Может и так. Ну да ладно, нам уже пора.
Толпа постепенно двинулась к выходу. В темном зале вновь воцарилась тишина. Вдруг откуда-то сбоку от картины послышался шепот:
– Вот это да! Вот это красота.
Настя подошла к картине и, практически не моргая, начала ее рассматривать. Так прошло около пяти минут. Вдруг, девочка заметила, что листья, изображенные на холсте, слегка пошевелились. Затем произошло еще более необъяснимое: девушка с картины слегка протянула вперед свою утонченную ручку. Настя подошла поближе и потянулась к изображению.
Виталий стоял у входа в галерею и прощался с детьми. Почти все уже разошлись. Остались лишь несколько девочек, заинтересовавшихся экскурсией.
Вдруг, из здания выбежал Ваня с испуганным выражением лица закричал:
– Виталий Дмитриевич! Виталий Дмитриевич! Там! Там!
– Что случилось?
– Там. Случилось, – не умолкая вопил парнишка. – Там…Настя…
Виталий сказал детям расходиться по домам, а сам поспешил с Ваней к загадочному залу.
Он вбежал в помещение и включил основное освещение. Виталий замер. Возле картины стояла прелестная девушка. На холсте же была уже изображена Настя Великина.
– Леночка! – прокричал Виталий, упав перед девушкой на колени. – Прости меня! Прости! Я не мог…Я сделал все…Чтобы…Прости!
– Перестань, Виталик. Я уже не Леночка. Я вошла в картину наивной девочкой. Теперь же мы стали одногодками. Я знаю, что ты делал все возможное для моего спасения. Не переживай. К тому же, если мне не изменяет память, ты только что говорил о любви ко мне.
– Да, да. Я не отказываюсь от своих слов.
– Вот и отлично. За долгие годы пребывания в картине я тоже привязалась к тебе. К тому же, мне больше податься и обратиться не к кому, кроме как к тебе.
– Если ты не против, то мы можем жить вместе, – предложил Виталий. – Нам есть что рассказать друг другу.
– Мне жаль эту девочку, – сказала Лена. – Неужели ее ждет та же судьба, что и меня?
– Ты же прекрасно знаешь, Леночка, что мы ничего не можем сделать!
– Да. Жаль. Но мы не должны останавливаться. Решение нужно найти.
При этом молодые люди направились к выходу.
В тот самый момент Ваня делал снимки обновившейся картины на свой мобильный.
– Стойте! Куда же вы? С этим нужно что-то делать. Может в милицию пойти?
– Тебе никто не поверит, да и мы бессильны в этом случае, – ответил Виталий.
– Как не поверят? У меня все на видео отснято.
Виталий переменился в лице и взглянул на Лену. Он тут же подошел к мальчишке и сказал:
– Если ты действительно неглупый парень, значит никому об этом не расскажешь. Приходи ко мне домой завтра около 9-ти утра. Там ты узнаешь все подробности.
– А где Вы живете?
– Улица Пушкина, 16. Не бойся, ничего с твоей Настей не случится.
– Я приду обязательно.
Время пролетело очень быстро, но Ване казалось, что каждая минута тянется, словно вечность. Ему не терпелось узнать обо всем поподробнее. Даже видеозапись, отснятая на мобильный телефон, была не тронута. Парнишка попросту боялся просматривать все это еще раз.
И вот наступило время назначенной встречи. Парень уже стоял у ворот по обозначенному адресу.
– Ничего себе, как живут наши преподы!, – подумал мальчик.
Перед ним стоял двухэтажный кирпичный дом, оформленный с учетом последних модных тенденций.
Калитку открыла Лена.
– О! Привет! А ты пунктуальный!
– Еще бы! Интерес – двигатель прогресса! – ответил с важным видом юноша и вошел во двор.
Все здесь было обустроено более, чем роскошно. Разнообразные клумбы были украшены мрамором и гранитом. Чуть поодаль виднелся фонтанчик, украшенный мраморной статуей в греческом стиле.
– Ничего себе, – подумал Ваня. – Так, стоп! Не поддаваться на провокации! Серьезный вид и деловой подход ко всему. Я же не знаю, к кому я попал, хотя догадываюсь.
Дверь в дом открылась. На пороге стоял Виталий и дружелюбно улыбался мальчику.
– Здравствуй, Ваня. Проходи. Как добрался? Как твои дела?
– Вы меня не забалтывайте, Виталий Дмитриевич, – с важным видом сказал парнишка.
– Да, а что же тогда?
– Поближе к делу.
– Ну что ж, разувайся и приступим. Он провел мальчишку в зал для гостей. Поскольку на улице прохлада все больше напоминала о себе, здесь был растоплен камин. Напротив очага располагался мягкий диван. На полу лежала шкура белого медведя.
Ваня без лишних раздумий сел на диван и с деловым видом взглянул на Виталия. Тот улыбнулся и принес для себя стул.
Рядом с Ваней на диван присела Лена.
– Ну, молодой человек, коль уж поближе к делу переходим, может покажешь нам запись? – сказал Виталий.
– Нет. Не покажу. Вы меня не обманете. Сначала сами расскажите, кто вы и что вы. Знаю я Вас, колдунов!
Эти слова рассмешили Виталия.
– Ну, ну! Не спеши с выводами! Я не колдун. Я – художник. Создал за всю жизнь всего одну картину, которую ты уже видел.
– А чего же так? Один шедевр и все?
– Погоди, обо всем по порядку.
– Я создал эту картину, вернее говоря – основу для нее в 1953-ем году.
– Стоп! Нестыковка выходит! Вам же получается… Эм 50… Плюс…
– Можешь не напрягаться! Мне 97 лет. А девушке, которая сидит рядом с тобой 71 год.
– Да ладно! Как же так?
– Я создал практически идеальную картину, на которой не было людей.
– Аллею что ли?
– Да именно ее можно увидеть на заднем фоне. Я потратил немало сил на создание как мне тогда казалось шедевра. Но после завершения работы. Я посчитал свой шедевр не таким уж идеальным. И тогда я пожелал, чтобы у картины появилась душа.
– Этой душой стала Лена?
– Да, тогда еще наивная и любознательная 9-ти летняя девочка. Картина поглотила ее. Так, обычный холст приобрел душу.
– Но что было дальше?
– Дальше? Я начал путешествовать со своим творением по всей стране. Куда бы я ни приехал, всюду меня умоляли продать эту картину за любые деньги. Но я не мог, ведь пообещал, что буду хранить ее, как
