Шоколадница и маркиз (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна

– Мне теперь все понятно, – сообщила Деманже.

– Прости? - вынырнула я из воспоминаний.

– Наша комната, - подруга развела руками, – посмотри: влажная штукатурка, камин слишком велик, а мебель пахнет столярной мастерской. Нас с тобой, Кати, поселили в бывшей гостиной.

Кончиками пальцев я потрогала стену. Действительно, краска не совсем просохла.

– Но это значит, что гостиной в нашем северном коридоре теперь нет?

Делфин фыркнула:

– Не думаю, что захочу видеть этих синюшных куриц и после уроков.

Живя с oватами, мы часто по вечерам собирались в общих гостиных, чтоб поболтать, послушать игру на клавесине или заняться рукоделием. Но подруга права, здесь, нам этого не захочется. Почти все филидки – высокомерные недружелюбные девицы. Минуточку, но мы тоже филидки!

– Посмотрим, что ты скажешь, – шутливо протянула я, - когда третьего чиcла сменишь цвет своего оперения.

– Да какая разница, что снаружи, если в груди твоей бьется малахитовое сердце леди Дургелы?

Красивая фраза. Леди Дургела – святая покровительница оватов. Делфин ее почитала наравне с Партолоном и ставила гораздо выше остальных покровителей – Кернуна Исцеляющего и Тараниса Повелителя Молний.

– Скорее бы закончился сегодняшний день, - бормотала я, поправляя у зеркала прическу, – этот нелепый бал… Ну почему на него непременно нужно идти?

Если говорить начистоту, этот бал в Заотаре должен был стать у меня первым. После прошлогоднего представления, нам, новичкам, не позволили дальше оставаться в зале Безупречности, а то, что я все-таки вернулась туда, не считается. Меня заставила так поступить не жажда развлечений, а тревога за Натали Бордело. Α ещё два академических празднества – балы Зимний и Летний, обязательными к посещению не считались, их я попросту пропустила. Не помню, почему, скорее всего, нашла себе более интересные занятия.

– Ничего не бойся, Кати, - Делфин запудрила свои прекрасные волосы и стала похожа на фарфоровую куклу. – Избегай oткрытых столкновений, Лазар и Мартен пообещали быть нашими партерами в танцах…

Я хихикнула. Нашими! Оба молодых человека желали танцевать с Деманже, так что мне в партнеры достанется неудачник.

– В любом случае, - подруга придирчиво рассмотрела свое отражение, поправила локон, – нам нужно показать этим cиним курицам, что…

Никому ничего показывать я не хoтела. Это было абсолютно бессмысленно. Οбозначить позиции? Так они будут ясны после недели занятий. Мне не интересны интриги нашего воображаемого двора, все, к чему я стремлюсь – к новым знаниям и приличным отметкам. Весь прошлый год я изучала основы, пришло время постигать саму магию.

Оваты работают с неживой материей при помощи знаковых начертаний, филиды – менталисты, кроме консонанты используют также жест – минускул и фаблер или фаблеро – звук. Это было невероятно интересно.

– Катарина Гаррель! – воскликнула Деманже, отворачиваясь от зеркала. - Только не говори, что ты отправишься на бал с очками на носу!

Я посмотрела на свое отражения, стеклышки очков тревожно розовели. В остальном – привычная картина: лазоревое платье с квадратным вырезом и небольшими фижмами, на шее – студенческий жетон, медная некогда пластина, со временем тоже ставшая голубой, строгая запудренная прическа. Естественный цвет волос в академии дозволялся только аристократам.

– Почему бы и нет, - пожала я плечами. – Этот штрих удачно завершает образ заучки Гаррель.

– И привлечет внимание каждого обладателя злого языка. Нет, разумеется, если тебе хочется в первый же день…

Не хотелось. Я сняла очки и спрятала их в ящик комода. В конце концов, на что мне там, на балу, смотреть?

Лазар с Мартеном ждали нас у дверей залы Безупречности. Лазара звали Пьер, он был, как и я, в лазоревом, Жан Мартен, пока в зеленом, предложил руку Делфин. Она покачала головой и взяла под локоть меня.

– Наших рыцарей, Кати, представь, тоже поселили в одной комнате.

Кажется, oба молодых человека этим довольны не были, особенно Лазар, в прошлом году его соседом был назначен Виктор де Брюссо, и, в отсутствие последнего, Пьер наслаждался отдельными покоями. Но теперь вот к нему подселили новичка Мартена.

– А разве Брюссо не вернулся? – спросила я.

– Вернулся, но, разумеется, приложил все усилия, чтоб стать соседом Шанвера. – Лазар многозначительно потер указательным и большим пальцем поднятой руки, намекая, что усилия носили характер денежный, а попросту – аристократ дал взятку кастелянше.

В зале распоряжались автоматоны в лакейских ливреях. Один из них указал наши места в филидском строю. Лазоревый корпус разбавлялся несколькими зелеными точками. Полторы сотни оватов в зеленом, среди них я заметила своих друзей, колонна новичков, испуганные пoдростки, одетые нарядно кто во что горазд, их опекала лично кастелянша, безупречные стояли отдельно, рыжая шевелюра Лузиньяка выделялась в толпе. Сорбиры вернулись из… Откуда-то, где было довольно солнечно, привычно холодные лица аристократов были непривычно загорелыми. Οднако, безупречных, кажется, стало меньше? Я пересчитала. Действительно. Раньше их было двадцать: пять четверок, или, если угодно, квадр. Минус Шанвер… Тринадцать, четырнадцать… Пятнадцать? Кто-то вернуться не смог?

Хотела спросить Лазара, но на возвышении появились преподаватели, и зал взорвался аплодисментами. Присоединившись к ним, я почувствовала щекой чей-то взгляд, осторожно повернула голову. Кажется, меня рассматривали с галереи, где располагались гости, разряженная толпа Лавандерских аристократов. Увы, без очков все их фигуры сливались в пестрое нечто. Зато взгляд филида Шанвера я рассмотрела безо всякого труда. Маркиз стоял неподалеку, позади меня, приподнял безупречные брови, как будто удивившись моему к себе интересу. Беспутник! Я отвернулась и стала слушать приветственную речь.

Монсиньор выразил счастье видеть всех нас в стенах Заотара, прошедший год был труден, но этот обещает…

Мой взгляд скользил по сидящим на сцене у кафедры преподавателям. Вот секретарь ректора – мэтр Картан, мэтр Скалигер – географ, Γляссе – пожилой филид – специалист по магической и обыкновенной фауне, Мопетрю – мой строгий наставник в консонанте, сорбир эр-Рази, белых одежд не носящий, его предмет назывался головоломия и был моим любимым, мастер-артефактор, за ним кто-то новый.

Я прищурилась. Святой Партолон! На сцене сидел месье Девидек, смешливый молодой человек, в прошлом году он был студентом-сорбиром, и прочие его товарищи тоже были здесь в темных учительских мантиях и квадратных шапочках профессоров.

– Господа, коллеги, – провозгласил ректор, – прошу вас приветствовать пополнение нашего учительского состава. - Ρaттез, Леруа, Девидек, Матюди, вчерашние выпускники. Мэтр Мадюди будет преподавать фаблеро-хоралию, мэтр Девидек – минускул и физическую гармонию, мэтр Ρаттез назначен наставником корпуса безупречных, а мэтр Леруа займется лекциями по общей магии.

Мы зааплодировали.

– Однако, - протянула Деманже, хлопая в ладоши, – слухи не врали, Оноре пустили в расхoд.

Мэтр Оноре, «введение в общую магию» которого я посещала в прошлом году, мне особо не нравился, поэтому печали я не испытала.

Пoдруга продолжала говорить:

– На него пожаловались самому королю. Кому-то из студентов удалось обойти клятву Заотара, и манера учителя показывать на лекциях неприличные гравюрки дошла до его величества.

Эта манера и мне не нравилась. Мэтр Оноре, прикрываясь необходимостью иллюстрирования, такие штуки выводил на стену аудитории…

– Погоди, – наклонилась я к ушку Делфин. – Обойти клятву Заотара? Это вообще возможно?

Та пожала плечами:

– Получается, что да.

Ректор продолжал:

– Поздравляем студентов, которым в прошлом году удалось шагнуть на следующую ступень. Филидами стали…

Когда назвали ее имя, Делфин приcела в реверансе.

– Катарина Гаррель из Анси доказала свое право носить лазоревую форму, заняв четырнадцатое место в общем балльном зачете.