Звезда по имени Любовь - Эвелина Пиженко

— Конечно. В гостинице, на работе насмотрелась. Такие иногда заезжают с родителями, что туши свет!

— Господи… — Вера покачала головой, — И как ты там работаешь?!

— Нормально, — Люба снова пожала плечами, — мне нравится.

— Нравится… — усмехнулась Вера, — Это чужие постели перебирать нравится? Пылесосить, мыть, окурки убирать…

— Ну, и что. Зато иногда такие личности приезжают…

— Какие — такие?

— Знаменитые.

— Это в нашу дыру-то? — Вера недоверчиво посмотрела на сестру, — Знаменитые?

— Конечно. Артисты, спортсмены…

— Точно. Я и забыла, что они в вашей гостинице обычно останавливаются. Но, всё равно… — застегнув сапог, Вера разогнулась и повернулась к Любаше, — Люба, это не работа. Тут я с матерью согласна, хочешь, обижайся, хочешь нет. Ты совсем молодая девчонка, талантливая, тебе нужно свою судьбу устраивать, а не презервативы после знаменитостей по углам собирать.

— Вот я и буду устраивать свою судьбу, — загадочно улыбнувшись, Люба взялась за ручку двери, — прямо с сегодняшнего дня буду!

Визит к Вериной свекрови оказался для самой хозяйки неожиданным, но радостным.

— Оо-о-ой, кто к бабушке пришё-о-о-ол!.. — Ольга, женщина лет пятидесяти, с широким, добродушным лицом в обрамлении светлых завитушек, распахнула полные руки навстречу внучке, — Да вы ж мои золотые!.. А Серёжка и не сказал, что вы придёте… Вот паразит, ну, я ему дам!..

— Здрасьте… — Люба поздоровалась вслед за сестрой.

— Здравствуйте-здравствуйте! — женщина гостеприимно кивала гостьям, — Ну, проходите, мои золотые!

Люба во второй раз в жизни оказалась в доме свекрови сестры. В первый раз это было чуть более трёх лет назад, перед свадьбой Веры и Сергея. Тогда они вместе с матерью и отцом приезжали к будущей свахе договариваться о торжестве, и Любаше сразу понравилась эта полноватая, весёлая, добродушная женщина. В отличие от её собственной матери, Тамары Васильевны, будущая Верина свекровь обладала покладистым характером, и даже после свадьбы предпочитала не лезть в дела молодых, прощая невестке все её возможные недостатки.

Ольга всю жизнь одна воспитывала двоих детей — супруг покинул их, когда младшему Серёжке исполнился годик, и с тех пор о нём не было ни слуху, ни духу. Но, несмотря на этот прискорбный факт, женщина не утратила ни чувства юмора, ни уважения к другим мужчинам — расходного выражения, что все мужики сволочи, от неё не слышал ни один человек на свете. Она так и прожила всю жизнь одна, посвятив себя детям и своему ремеслу — Ольга была известная на всю область травница. Работая оператором в почтовом отделении, она весной и осенью в свободное время пропадала в лесу. Частный сектор, в котором стоял их дом, был расположен на окраине города, рядом с лесом, и в выходные, уходя на рассвете, Ольга часто возвращалась только к обеду, а то и позже, собирая душистые травы и соцветия, выискивая редкие растения и коренья. Это ремесло ей передала её мать, давно покинувшая этот мир. Калитка в их доме никогда не запиралась изнутри — люди шли и утром, и в обед, и поздно вечером, когда кого прихватывала болезнь.

Её ремесло нельзя было назвать колдовством — травы и настои из них были лечебными, и не одну жизнь спасла Ольга на своём веку, не один младенец появился на свет благодаря её отварам, которые пили бесплодные женщины… На просьбы «присушить» мужа или любовника она лишь посмеивалась в ответ, стараясь всё обратить в шутку, или предлагала витаминный сбор — для укрепления здоровья… но за её спиной люди поговаривали, что иногда она всё же делает привороты, под огромным секретом.

…Ещё тогда, три года назад, впервые оказавшись в доме Сергея, Люба с интересом оглядывалась в поисках связок трав — именно так представлялось ей жилище знаменитой травницы… Но дом изнутри оказался самым обыкновенным — обставленным не самой модной, но вполне приличной мебелью, с плазменным телевизором, торшером и репродукциями на стенах, а комната самого Серёжки отвечала всем требованиям молодого программиста — несколько компьютеров, ноутбук, горы дисков, наушников и прочей гарнитуры.

Очень похожий на мать, с таким же широким, добродушным лицом и светлыми, волнистыми волосами, Сергей, казалось, тогда был искренне влюблён в Веру, и с удовольствием рассказывал её сестре о своём увлечении, ставшем, в конце концов, профессией — после армии, окончив курсы программистов, он устроился на работу в неплохую фирму, и собирался поступать в вуз, на заочное отделение.

У них, действительно, была любовь — Любаша видела это своими глазами! Она помнила, как светилась счастьем Вера, как улыбался ей Сергей. И даже их мать, Тамара Васильевна, по привычке, не нашла у будущего зятя кучи недостатков — существующих на самом деле, или выдуманных ею самой. «Тюфяк», — единственный эпитет, который она посвятила Серёге, был произнесён, скорее, одобрительно, и выглядел высшей похвалой, вырвавшейся из её уст.

Теперь, по словам Веры, всё было совсем не так… Сергей по какой-то, известной лишь одному ему причине, ушёл в себя… Он по прежнему обожал свою двухлетнюю дочку, но совершенно забыл о жене, ночи напролёт любуясь на фото и видео своей бывшей одноклассницы и подруги детства. Вера не стала бы преувеличивать — Любаша знала это наверняка. Воспитанная деспотичной матерью, сестра закалилась под её постоянными упрёками и наставлениями. Вера и сама во многом была похожа на Тамару Васильевну, привыкшую одерживать верх во всех жизненных поединках. Это Любаша более мягкая — вся в своего «придурка папашу», как любила говорить Тамара, читая младшей дочери нравоучения по любому поводу. Да, Люба характером больше пошла в отца — тихий, незлобивый, затурканный женой, он уже к сорока годам превратился в настоящего алкоголика, находящего единственное утешение в постоянной нетрезвости. Но, несмотря на это, отец считался неплохим семьянином и работником — ни одного прогула за всю трудовую жизнь, ни одного семейного скандала по его инициативе. Пил он в одиночку, дома, украдкой от жены — так ему казалось… Уставшая бороться с его пристрастием, Тамара Васильевна в последние годы плюнула на свою единственную неразрешимую проблему и «отпустила» мужа в свободное «алкогольное плавание», чтобы не «гробить последние нервы». Тем более, что зарплату он приносил, а заначки формировались сплошь из «калымов», которыми изобиловала его профессия сантехника.

Вера не раз предлагала матери поговорить со свекровью — может, та своими травами помогла бы отцу побороть пьянство, но Тамара неизменно отмахивалась и говорила, что «горбатого могила исправит», в душе не веря в чудодейственную силу свахиного ремесла. Да и сама сваха утверждала, что на первом месте должно быть желание отца бросить пить. Без этого, говорила Ольга, никакое лекарство не поможет. Ну, разве, вывернет наизнанку, вот и всё…