Выдача преступников - Александр Бойцов

Демократические преобразования в СССР периода «перестройки» послужили импульсом к более всестороннему и активному сотрудничеству в сфере оказания правовой помощи в борьбе с преступностью, в том числе в форме присоединения к значительному числу международных конвенций, многосторонних и двусторонних соглашений, участия в работе органов, институтов ООН, ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, имеющих целью борьбу с преступностью. Присоединившись в 1990 г. к Интерполу, Советский Союз начал участвовать в деятельности по международному розыску преступников через свое национальное бюро Интерпола.

С распадом СССР в 1991 г. Российская Федерация, как правопреемник по его международным обязательствам, осталась стороной международных соглашений о правовой помощи, участником которых был СССР. Кроме того, на смену ст. 31 УПК РСФСР, определявшей порядок сношений российских судов, следователей и органов дознания с соответствующими органами экссоюзных республик, пришли заключенные в период 1992–1993 гг. двусторонние договоры о правовой помощи с вновь образованными государствами ближнего зарубежья – Азербайджаном, Кыргызстаном, Латвией, Литвой, Молдовой, Эстонией, а также многосторонняя Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, представляющая собой комплексный международно-правовой акт, вписавшийся в рамки уже действующих двусторонних соглашений.[49]

С учетом растущих потребностей в сотрудничестве по уголовно-правовым вопросам была продолжена работа по обновлению договорной базы в этой области и со странами дальнего зарубежья. С одними из них (в частности, с Албанией,[50] Кубой,[51] Монголией,[52]Польшей[53]) Россия перезаключила соглашения о правовой помощи, с другими установила до того отсутствующие договорные отношения.

Наряду с этим наметилась тенденция к заключению узкопрофильных (специальных) экстрадиционных договоров, т. е. посвященных исключительно экстрадиции. Таков, например, Договор о выдаче, заключенный в 1995 г. с Китаем,[54] при том, что на тот период времени с КНР уже имелось многоцелевое соглашение о правовой помощи.[55] За ним последовали специальные экстрадиционные соглашения с Индией (1998 г.) и Бразилией (2002 г.). В русле этой тенденции можно рассматривать и присоединение России в 1999 г. к Европейской конвенции о выдаче 1957 г., хотя значение этого факта выходит далеко за пределы изложенного обстоятельства.

Активная законотворческая работа началась также на национальном уровне. Отдельная статья о выдаче появилась в Уголовном кодексе РФ, принятом 13 июня 1996 г. Еще более кардинальным шагом в этом направлении явилось включение в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, принятый 18 декабря 2001 г., принципиально нового раздела, посвященного международному сотрудничеству в сфере уголовного судопроизводства.[56] Ни один из ранее действовавших УПК не определял порядок взаимодействия с соответствующими компетентными органами и должностными лицами иностранных государств по данным вопросам в таком объеме, широте и детализации.[57]

§ 2. Внутригосударственная регламентация экстрадиции

Подводя итог краткому обзору истории института экстрадиции, можно констатировать, что он сформировался на стыке международного и национального права. Следовательно, при том, что роль норм международного права в решении вопросов выдачи преступников более чем очевидна, кое обстоятельство находит свое отражение и в соответствующих определениях выдачи,[58] обоснованна и критика подобного рода определений со стороны тех авторов, которые подчеркивают, что недопустимо сводить данный институт только к указанным нормам, коль скоро осуществление выдачи покоится также на нормах внутригосударственного права.

Наиболее точно отражающей такое видение института экстрадиции является следующая дефиниция: «Выдача преступников – это акт правовой помощи, осуществляемый в соответствии с положениями специальных договоров и норм национального уголовного и уголовно-процессуального законодательства, заключающийся в передаче преступника другому государству для суда над ним или для приведения в исполнение вынесенного приговора».[59]

Таким образом, современные источники экстрадиционного права включают в себя как международно-правовые нормативные акты, так и нормы национального права. При этом в ряде европейских стран (Италии, Франции и др.) собственное право является достаточным основанием для выдачи и при отсутствии международных договоров, тогда как для стран «общего права» (Великобритании, США и др.) наличие таковых обычно считается необходимым условием выдачи.

Уровень национального регулирования выдачи чрезвычайно важен. Ибо все вопросы, связанные с экстрадицией, входят в компетенцию исключительно государства, которое, как территориальный суверен, исходя из своих интересов, вправе отказать в выдаче, осудив требуемое лицо по собственным законам, или выдать его.

Свидетельством суверенитета государства в вопросах экстрадиции является то положение, что даже при наличии договора в выдаче может быть отказано, если запрашиваемое государство сочтет, что удовлетворение просьбы нанесет ущерб его суверенитету, безопасности, общественному порядку (ordre public) или другим имеющим существенно важное значение государственным интересам.

Так, включая в себя оговорку о публичном порядке, Федеральный закон от 25 октября 1999 г. «О ратификации Европейской конвенции о выдаче, Дополнительного протокола и Второго дополнительного протокола к ней», прямо указывает, что преступления, в связи с которыми выдача не может быть произведена по данному основанию, устанавливаются федеральным законом.[60]

Таким образом, национальные предписания по вопросам экстрадиции во многих случаях служат основой для заключения международных экстрадиционных договоров, ограничивая действие последних соответствующими ссылками, как это имеет место, например, в договоре между Австралией и Израилем 1961 г., в ст. 3 (1) которого говорится, что «выдача должна быть гарантирована за преступления, наказуемые по законам Австралии лишением свободы на срок свыше одного года и предусмотренные в перечне преступлений в законе о выдаче Израиля».[61]

Европейская конвенция о выдаче 1957 г. также оставляет за любой из ее сторон, законодательство которой не предусматривает выдачу за некоторые деяния, указанные в данной Конвенции в качестве служащих основанием для выдачи, право исключить таковые из ее сферы в той мере, в которой это ее касается. И если какая-либо сторона пожелает воспользоваться этим правом, то в момент сдачи на хранение своей ратификационной грамоты или документа о присоединении она препровождает Генеральному секретарю Совета Европы либо список преступлений, в связи с которыми разрешена выдача, либо список преступлений, в связи с которыми выдача исключается, указав правовые положения, разрешающие или исключающие выдачу. Последний, в свою очередь, направляет эти списки другим подписавшим сторонам. При этом любая из них может проявлять взаимность в отношении любых преступлений, исключенных из сферы применения Конвенции.

Аналогичная процедура предусмотрена относительно преступлений, выдача за которые в соответствии с законом какой-либо стороны исключается впоследствии. При этом любая сторона, воспользовавшаяся предусмотренным правом, может в любое время применить настоящую Конвенцию к преступлениям, которые были исключены из сферы ее действия, проинформировав Генерального секретаря Совета о таких изменениях (ст. 2).

Даже многосторонние конвенции о преступлениях международного характера, не обусловливающие выдачу наличием экстрадиционного договора, а признающие в качестве юридического основания для выдачи сами себя, оговаривают, что она должна осуществляться с соблюдением законодательства того государства, к которому обращена просьба о выдаче. При этом участникам данных конвенций, которым необходимо подробное законодательство, с тем чтобы использовать их в качестве юридического основания для выдачи, надлежит рассматривать возможность принятия такого законодательства.

Особую роль играет национальное законодательство в урегулировании экстрадиции на началах взаимности, что было подчеркнуто еще в Оксфордской резолюции 1880 г., в которой говорится о желательности того, чтобы во всех странах закон определял производство выдачи, а также условия, при которых требуемые лица могут быть выданы правительствами, с которыми не существует договора (п. 4). В полном соответствии с изложенным пожеланием находится, в частности, ст. 8 УК Сан-Марино, гласящая: «Экстрадиция регулируется международными конвенциями, а в тех случаях, когда они отсутствуют, законом Республики Сан-Марино».

Российско-бразильский договор об экстрадиции также указывает на возможность выдачи не только «на условиях, предусмотренных настоящим Договором», но и «в соответствии со своим законодательством». Какое же законодательство имеется в виду?