Территория души. Книга 2 - Наталья Батракова

О том, что Анна с дочерью наконец-то собрались в Минск, Татьяна, находившаяся в то время вместе с семьей в Беларуси, узнала одной из первых. Проживая в разных штатах, они достаточно часто общались, перезванивались и виделись не реже чем раз в два месяца: или Кругловы приезжали в гости к Артюхиным, или наоборот.

Понимая, как непросто Анне прижиться на новом месте, Роберт с Джессикой радушно принимали у себя ее старых знакомых. К тому же Артюхины понравились им с первого взгляда, а учитывая то, что Анна рассказала им некоторые подробности, как помогал ей в свое время Владимир Анатольевич, можно сказать, даже их полюбили. Те платили Балайзерам взаимностью, и однажды, задержавшись в гостях почти на неделю, успели окрестить в православном храме подросшую Весночку, выбрав крестной матерью Анну. Узнав об этом, та сначала растерялась, а спустя мгновение — прослезилась. Это было высшее доверие, оказанное ей семьей Артюхиных, и в первую очередь, конечно, Татьяной…

Получив невразумительный ответ на вопрос, где Кругловы планируют остановиться в Минске, Владимир Анатольевич связался на следующий день с Анной и в присущем ему категоричном тоне заявил, что жить они будут в его квартире, пользоваться его автомобилем, и, вообще, его люди обеспечат им все, что пожелается.

…Снова взглянув на Бронкса, Анна улыбнулась.

— Ну, и как поживает Америка? — словно почувствовавее взгляд, повернулся он лицом к пассажиркам на заднем сиденье и сверкнул идеальной белозубой улыбкой.

«Хороший протезист, — непроизвольно отметила Анна, пытаясь вспомнить, как же он улыбался прежде. — Интересно, это ему в Штатах делали или местные умельцы? Учитывая специфику прежней работы, трудно поверить, что ему удалось сохранить данные от рождения зубы в целости и сохранности. Господи, как же его зовут на самом деле? — попыталась она напрячь память. — Не помню… А, может, я этого никогда и не знала?»

— Хорошо поживает Америка. А как вас зовут? — выручила вступившая в разговор Катюша.

— Хороший вопрос, — рассмеялся Бронкс. — Меня зовут Бронислав Николаевич Савицкий. Сокращенно — Бронкс. Но можно просто — Слава.

— Катерина Игоревна Круглова. Катя, — кокетливо опустила ресницы девочка, заставив мать посмотреть на нее более чем удивленно.

«Растет птичка! — подумала она. — Так за работой и не замечу, как упорхнет».

— А снег у вас давно появился? — никак не могла угомониться Катя.

За три года жизни в Штатах, исключая школьные каникулы с обязательным посещением горнолыжного курорта, снежной зимы она не видела ни разу.

— Как раз к вашему прилету выпал, два дня назад! Так что и на лыжах, и на санках накатаетесь.

— Здорово! — девочка переключила внимание на мелькавший за стеклом снежный пейзаж.

— Ну, а как там американцы после 11 сентября?.. — спросил Савицкий уже у Ани.

— Да как сказать… Слава. Конечно, это уже не та Америка, что была прежде. Страх в глазах, настороженность, опаска прочно вошли в поведение многих.

— Да… Не позавидуешь… У вас никтоиз знакомых не погиб в этих башнях?

— Несколько сотрудников корпорации там оказались: кто по делам, на переговорах, кто случайно. У Роберта старый друг чудом спасся: с больным сердцем, но успел по лестнице сбежать. А вот у Джессики подружка погибла, тоже педиатр: всю жизнь боялась высоты, даже в самолетах не летала, а буквально накануне позвонила и сообщила, что решилась, наконец, подняться на смотровую площадку. Переживала, что подрастающему сыну плохой пример показывает. Никто не знает, удалось ли ей подняться наверх…

— Судьба.

— Судьба, — согласилась Анна. — А что здесь нового?

— Ну… Кольцевую дорогу после реконструкции открыли! — словно сам принимал непосредственное участие в ее строительстве, радостно сообщил Савицкий. — По три полосы с каждой стороны, скорость 90 километров. Тебе как водителю, думаю, это интересно.

— Надо будет прокатиться.

— Прокатимся, можно прямо сейчас, — но, взглянув на усталые лица Кругловых, предложил: — Лучше в другой раз. Владимир Анатольевич сутки отсыпается после перелетов, да и всю первую неделю спит на ходу.

Машина въехала в украшенный к приближающимся праздникам город.

«Елки, новогодняя иллюминация… — Анна с Катей увлеченно рассматривали праздничное убранство столицы. — А ведь три года назад меня это не радовало. Я была не в состоянии на что-нибудь реагировать. Не зря говорят, время лечит».

— Жить будете на проспекте, в районе парка Челюскинцев, — пояснил Савицкий. — Коттедж Артюхин сдал дипломатической миссии, а квартиру оставил.

— Вот, располагайтесь, — продолжил он уже в прихожей. — Каждое утро к восьми часам приходит домработница Ирина: готовит, убирает, может остаться с Катей или сводить ее в парк погулять. Вот твой телефон, — протянул он Анне миниатюрный аппарат. — В память введены все нужные номера: я, водитель, Ирина, ну… и разные там, сама посмотришь. Машина, на которой вы приехали, по первому же звонку будет у подъезда в течение пяти минут, можешь пользоваться ею хоть 24 часа в сутки. Что еще? Ах, да! — он сунул руку во внутренний карман и, улыбаясь, протянул Анне два конверта. — Владимир Анатольевич и Татьяна оставили специально для вас.

— Жаль, что мы с ними здесь не встретились, — улыбнулась Анна, почувствовав, как стало тепло на душе. — Спасибо им за заботу. И тебе, Слава, тоже спасибо. Честное слово, все так неожиданно, а потому особенно приятно.

— И мне приятно. Таких гостей, как вы, приятно встречать. Ну, отдыхайте.

Закрыв за ним дверь, Анна первым делом позвонила Балайзерам и сообщила, что они благополучно добрались до места, затем неспешно распаковала два чемодана, накормила приготовленным, по-видимому, Ириной ужином Катю и, несмотря на ранний час, уложила ее в постель.

«Посмотрим, что эти шутники написали», — закурив на кухне у открытой форточки, принялась она распечатывать конверты.

Длинное письмо-поздравление от Татьяны изобиловало датами и названиями мероприятий, которые Кругловым обязательно надо посетить: тут же прилагался телефон билетерши, у которой можно будет заказать билеты в цирк, театр и на новогодние утренники. Далее следовал список магазинов, где, по ее мнению, можно что-то прикупить, телефоны маникюрши и парикмахера. Заканчивалось письмо контурами обведенной фломастером детской ладошки с надписью: «Поздравляю маму Аню и Катю. Весна!»

Улыбнувшись, Анна загасила сигарету и, присев на табуретку, распечатала второе письмо. Владимир Анатольевич, как и следовало ожидать, был более конкретен.