Противогазы для Саддама - Геннадий Прашкевич

– Зотова преследовали сотни людей, – усмехнулся Карпицкий. – все они шли к нему с заманчивыми, как они сами считали, предложениями. И все, как один, хотели только денег. От всего этого у Зотова был усталый собачий взгляд. Конечно, человек с таким взглядом никогда не пойдет ни в ночной клуб, ни даже в театр. Когда однажды он все-таки решился на такое, прямо со сцены какой-то актер обратился к Зотову за финансовой помощью, извратив известную арию. Короче, деньги не сделали Зотова счастливым. В конце концов он не выдержал давления. Он не выдержал жизни в муравейнике, построенной по слишком жестким правилам. Конечно, он финансировал разные школы балета, и разные специальные школы одаренных детей, и еще какие-то школы. Конечно, он всегда поддерживал благотворительность, инвестировал разнообразные социальные проекты. Но все это не могло отвлечь его от грустных собачьих мыслей. И вот однажды он исчез. Сразу и навсегда исчез. Говорят, он ушел в монастырь, – улыбнулся Карпицкий. – В сущности, тоже форма сумасшествия. Честно говоря, мне Зотова жаль, даже очень жаль, хотя вряд ли стоит его жалеть. Такова философия бизнеса, и не может она пока быть другой. Понимаешь?…

Сергей кивнул.

Размышляя об услышанном, он забрал в МАП наличку – три миллиона.

«Ушел в монастырь… Точно, придурок… При таких-то деньгах…» Карпицкий в общем Сергея не убедил. «Может, я чего-то не понял… В жизни всякое может быть… Впрочем, хрен с ним, с этим Зотовым… Мне сейчас важно быстрей обратить наличку в товар…»

Проще всего было бы приобрести товар как раз у Карпицкого, но время от времени Сергей позволял себе побыть вольным охотником. Может, действительно не деньги двигают нашими поступками, может, действительно не они определяют наш выбор, усмехнулся он, выезжая на Крымский мост, но это еще не значит, что все мои деньги должны проходить именно через МАП.

Такая карма, усмехнулся Сергей.

В гостинице «Академическая» должен был остановиться бывший его партнер из Новосибирска – Женька Любин. У Любина в Москве были связи. Женька по старой дружбе мог подсказать, какую операцию можно провернуть побыстрее и понадежнее.

Виталька Тоцкий

Любина в гостинице не оказалось.

Скорее всего, он еще не прилетел из Новосибирска.

Зато в холле гостиницы Сергей сразу наткнулся на Витальку Тоцкого – из того же Новосибирска.

Зажав в ладони мощную ассирийскую бороду поразительно черного, почти смоляного цвета, левой Тоцкий любовно поглаживал лысую, праздничную, как яйцо Фаберже, голову. При этом он выворачивал в стороны носки, как заправский учитель танцев, шумно откашливался, энергично чихал. На ногах Тоцкого белели растоптанные кроссовки и мятые адидасовские шаровары. Такая же мятая футболка с двуглавым российским орлом на груди делала наглого Тоцкого похожим на хозяина гостиницы. По крайней мере, администратор из-за своей стойки смотрел на Тоцкого с испугом.

– Ну вот! – обрадовался Виталька, изумленно моргая черными выпуклыми глазами. Он как бы укорил Сергея за что-то, может, за опоздание. – Ты разве уже позавтракал?

– Конечно, – удивился Сергей. – Какой сейчас завтрак? Самое время приступать к ужину.

– А ты не торопись, ты не торопись! – с шумным напором, с кипучей жизнерадостной наглостью заявил Тоцкий, изумленно поглядывая через плечо на пустой холл. – Лучше ничего не пропускать. Последовательность, вот что важно, дружок! Правильная последовательность, вот что важно! Сперва завтрак, за ним обед, потом можно приступить к ужину. Ты, например, уже пообедал, а я и к завтраку еще не приступал. Так что, идем в буфет. Так Богу угодно! Ужинать еще рано, но легкий завтрак… – Тоцкий хищно облизнулся. – Легкий завтрак всегда уместен… Это ужин можно отдать врагу, а завтрак никому! Правда? Что угодно, только не завтрак! – Изумленно моргнув, Тоцкий угрожающе прорычал: – Но мы и ужин никому не отдадим!

И деловито подтолкнул Сергея к лифту:

– Деньги есть?

– Смотря сколько.

– У тебя все в роду были придурки? – с тем же напором осведомился Виталька, нажимая на кнопку четвертого этажа.

– С чего ты такое взял?

– Ты неохотно идешь к буфету.

– Просто не хочу есть.

– Ты еще скажи, что в прогресс веришь!

– А почему нет?

– А потому, что прогресса нет, есть только прогрессивка! – голос Тоцкого заставлял вздрагивать всех, кто оказывался недалеко от лифта. – Если кто-то скажет тебе обратное, плюнь ему в глаза. Можешь при этом сослаться на меня, я подтвержу сказанное. И вообще… Я сразу тебе скажу… Выдай мне пару штук! Под честное слово. Не пожалеешь.

– Пару штук?

– Ну да.

– Чего пару штук?

– Баксов, понятно.

– Это у тебя в роду все были придурки, – Сергей подозрительно покосился на Тоцкого. – «Пару штук»!

Тоцкий другой реакции и не ожидал.

– Смотри, какой цвет у икры! – шумно восхитился он, буквально вталкивая Сергея в просторный буфет. – Но ты не бери икру. Ты возьми ветчинки, колбаски копченой… Сыр, кажется, неплохой. Бери вон тот с дырками. А у икры цвет какой-то ненастоящий…

– Самый настоящий, – сварливо возразила буфетчица.

– Тогда давай и икру, – нагло заявил Тоцкий. – И два мясных салата, посвежее. Да сними прямо с витрины, время не терпит, – потер он короткие энергичные руки. – Нарежь ветчины, сыру. И мяса! Любого мяса! Много мяса! – зарычал он. – Вот мясо здесь хорошее, – пояснил он Сергею. – Они его хорошо отваривают, ты не отравишься. Мы сейчас много мяса съедим. А потом кофе выпьем.

– А платить? – сварливо осведомилась буфетчица.

– Отпади! – отмахнулся от нее Тоцкий. От возбуждения он чуть пузыри не пускал. – Я сегодня еще не завтракал. И вообще никогда не говори вслух, что я египтянин.

– Я этого не говорю, только кто платить будет.

– Я заплачу, – успокоил не верящую буфетчицу Сергей.

В общем оказалось в буфете уютно и просторно, хотя несколько сумеречно. Видимо, здесь экономили на электричестве. В этой уютной сумеречности шумно и энергично заработали челюсти Тоцкого. Изумленно заблестели его выпуклые, увлажнившиеся от удовольствия глаза. Все еще недоверчиво поглядывая на Тоцкого, буфетчица заявила:

– Вы нам должны…

Она не успела договорить.

Она в принципе не могла успеть.

Вращая зрачками, как разгневанный опереточный великан, плюясь салатом и ветчиной, шумно и энергично глотая слова, глотая слюну, Тоцкий взмахнул короткими руками:

– Я же дал тебе расписку?

– Нет, вы посмотрите! Он мне дал расписку! – возмутилась буфетчица, но, как ни странно, в ее презрительно сощуренных глазах Сергей не увидел настоящей угрозы или презрения. Буфетчица кривила пухлые губы, но чувствовалось, что какого-то особенного зла к Тоцкому она не питает. Более того, в ее нарочито возмущенном тоне несомненно проскальзывала нотка тщательно скрываемого восхищения. – Вот я вижу, вы умный человек, – обратилась она к Сергею. – Вот объясните мне, что такое число гугол?

– Это чрезвычайно большое число, – неохотно объяснил Сергей, втайне дивясь математическим познаниям буфетчицы. – Это единица с сотней нулей.

И спросил в свою очередь:

– Откуда вы знаете про такое число?

– А он мне расписку написал на число гугол. У него карманы пусты, вот он и написал расписку на число гугол, – презрительно бросила буфетчица, но в глазах ее плясали плохо скрываемые чертики восхищения. Она незаметно перешла на ты. – Вот как с таким можно бороться? Я же ему как умному человеку говорю: иди к евреям! Возьми залог! Под залог можно получить кредит, а там все ясно.

– Мне время мое дороже!

– Вот видите? – совсем уже презрительно сказала буфетчица. – Он мне должен целый гугол денег, а как к делу… – Она уперла руки в мощные бока и зарычала, как сам Тоцкий: – Сколько раз говорить? Пойди к евреям, возьми залог! – И повернулась к Сергею. – У нас на втором этаже расположены офисы, там много богатых евреев. У них можно взять, что угодно, даже залог под кредит. Я вашему другу давно говорю – иди вниз к евреям. Под хороший процент они дадут что угодно!

– Я своего жду! – шумно выдохнул Тоцкий и энергично спросил: – Только дураки в такое время пьют водку, правда?

Сергей согласно кивнул, но Тоцкий уже махнул буфетчице:

– Холодной водки и минералки! Исключительно холодной водки и такой же минералки! – И пока буфетчица неохотно возилась в холодильнике, низко наклонился к Сергею: – У меня верное дело! Я своего жду!

– Ты давно здесь?

– Второй месяц, – отмахнулся Тоцкий и опять сильно понизил голос: – Знаешь Крымский вал? Вот прямо под ним находятся подземные бункеры, они входят в систему метро, но имеют отдельный въезд для надземного транспорта. В этих бункерах стоят сейчас крытые грузовики. И каждый доверху забит мешками. В каждом мешке миллионы и миллионы советских купюр. Даже не миллионы, а миллиарды. Понимаешь? Миллиарды! В России эти купюры выведены из обращения, но казахи, армяне, узбеки готовы принимать их, потому что у них нет других денег, они пользуются старыми советскими. Понимаешь? Мы собираемся отправлять грузовики старых купюр нашим друзьям казахам, армянам и узбекам, а сами будем получать баксы. Много баксов! Очень много баксов! Ты никогда не видел сразу такого количества! Я специально тебе рассказываю, чтобы ты все это прочувствовал!