Женщина за стеной. Лирика - Константин Ваншенкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господа офицеры
Не офицерские балыС московской барышней фасонной,А та любовь из-под полыОфициантки гарнизонной.
Не выходной зеркальный хром(В кармане желтая бархотка!),А полевой аэродром,Где полушубок как находка.
Не «вольво» около крыльца,Не дача зимняя с камином,А общежитья до концаИли приказ: идти по минам.
Не золотой большой погон,Что носят юношей кумиры,А горечь службы — и вдогонОпять ни денег, ни квартиры.
«Поколенья, как волны прибоя…»
Поколенья, как волны прибоя,Бьются в берег и сходят на нет,И наивно считать, что любоеНа земле оставляет свой след.
Последние известия
Картинка новых уже времён:Мельканье пригородного лесаИ возвращающийся ОМОНИз Грозного или из Гудермеса.
Сквозь ожидание без концаПеррон, где чувства никто не прячет,И в кадре женские два лица —Одно смеется, другое плачет.
Шефы в госпитале
Халаты на многих в обтяжку,На ком-то и вовсе внаброс.Отставим овсяную кашку —Здесь будет важнее вопрос.
Своей же заботой согреты,Высокие шефы опятьВнесли шоколад, сигареты,Кассеты — попробуй не взять!
Но есть ещё странная плоскость,Где все они отражены:Какая-то, право, неловкостьИ с той, и с другой стороны.
И грустные мальчики эти,Лежащие в ряд и не в ряд,При каждом вручённом предметеЗадумчиво благодарят.
Однополчане
Пока брели тропинкой узкою,Прикладывались — и не раз.Черника нам была закускою —Вот пальцы синие у нас,
А также губы… Над полянамиДрожало солнце в вышине.Нет, мы не выглядели пьянымиМы вспоминали о войне.
Потом, умученные вдребезги, —Приняв, по правде, не одну, —Валялись мы в лиловом верескеИ — забывали про войну.
«Остаётся полчаса…»
Остаётся полчаса.Для судьбы не так уж мало.Рёв турбины. Полоса.Роща в залежах тумана.
Выработали ресурс.Предназначены к списанью.Но опять легли на курсВ раннем небе над Рязанью.
Весы
Мягкий день. Река. Обитель.И, обрушив дробный гул,Треугольный истребительМимолётно промелькнул.
Фантастическое лето.И как будто на весах —Колокольный звон и этаПогремушка в небесах.
«Ввязаться — дальше будь, что будет!..»
Ввязаться — дальше будь, что будет!Втянуться в ближние бои,И нас отчизна не забудет,Коль сложим головы свои.
Забудет — тоже, брат, не ново.Ведь обещания — враньё.Тем более, что мы иногоНе слишком ждали от неё.
3. СТОН
Перебои
Перебои с мукою, с крупою,С хлебной нормою, самой скупою.
Перебои с любою едою.Перебои со светом, с водою.
А потом что случилось с тобою?В бедном сердце твоём перебои.
В слабом пульсе твоём перебивы,Эти пропуски и перерывы.
Нарушение чёткого такта —Констатация грустного факта.
«Так в августе ночью бывает всегда!..»
Так в августе ночью бывает всегда! —Пока над громадностью ели,Сорвавшись, внезапно сгорела звезда,Своё загадать не успели.
Вот так, вероятно, и жизнь промелькнётСреди золотого угара,Истает, как крохотный тот самолёт,Пропавший с экрана радара.
Больница
Под сенью Господа и Красного КрестаНаходятся те близкие места,Где происходит в стонах и в тишиПочинка тела и ремонт души.
Реанимация
Вновь сестричка над старичкомНаклонилась взять кровь из вены:— Поработаем кулачком!(Эти речи проникновенны.)
Только что он томился в снах,А уже прошептал: — Спасибо…(Сине-жёлтый сплошной синякПосреди локтевого сгиба.)
Чей-то голос и чей-то стон,И ещё разговор за ширмой.И провал в тот же самый сонЗа словами: «Инфаркт обширный…»
«С бойкостью на лицах…»
С бойкостью на лицах,Средь палатной суеты,К старикам в больницах Обращаются на «ты».
Не одни сестрички —Часто высший персонал:Общие привычкиКаждый быстро перенял.
Это обращеньеИ его небрежный тон —Жизни опрощенье,Прочно принятый закон.
Так зашедший в ротуСтарослужащий солдатНе понизит голос ни на йоту,Если рядом спят.
Игрушка
Кончилась наша пирушкаМного быстрей, чем за год,Просто сломалась игрушка,Перекрутили завод.
Сделалось небо с овчинку,А ведь казалось — герой!Всё-таки взяли в починку,Раз, а потом и второй.
Всякие знаем примерыНа протяжении лет,Но уже нет в неё веры,Прежней беспечности нет.
Стон
Я проснулся от чьего-то стонаНочью, при отсутствии луны.За окном просвечивала сонноПолоса туманной пелены.
Билось горячо и потрясённоСердце, не привычное к слезам.Я проснулся от чьего-то стона…Боже мой, да это же я сам!
Кризис
Услыхал голоса,Что для полночи громки.Как в Заречье леса,Жизнь пылала по кромке.
И я понял, давноОжидая подвоха,Что, как в подлом кино,Не поспеет подмога.
Что за ближним угломСмерть дежурит, окрысясь..Тут настал перелом,Избавительный кризис.
Отделение интенсивной терапии
И. П. Караваевой
Интенсивная терапия,Применённая бурно ко мне,Результаты дала неплохие —Я остался доволен вполне.
Долгих капельниц нудное бремя,Процедур бесконечный разгул,Кровь из вены в рассветное время,Когда, может быть, только заснул.
Были, к счастью, сомнения редки.Я валялся, небрит, некрасив.Мне бессчётно совали таблетки,Я глотал их, — что в них, не спросив.
Так! Но вместо рыданий у морга,Что доносятся без выходных,Выраженье любви и восторгаНа измученных лицах родных.
«Испугался сердечного приступа…»
Испугался сердечного приступа,Разбудившего ночью опять,Как боятся судебного пристава,Что способен и жизнь описать.
«Реанимационная сестрица…»
Реанимационная сестрица,Видавшая немало на веку,Мне подавала утречком умыться,Что я и делал, лёжа на боку.
Качались ветви в небесах бездонных.Я увлажнял водою бельецоИ непривычно чувствовал в ладоняхНебритое костлявое лицо.
«Голый, укутанный простынёй…»
