Снежное танго - Марта Поллок

— Гарантируем неукоснительное исполнение заказа! — с некоторым самодовольством процитировала Гвендолин и, улыбнувшись, спросила: — Где можно раздеться и привести в порядок костюм?

— Вот тут у нас комната отдыха персонала, там — дамская комната. — Пухлый палец мистера Джорджа указал на соответствующие двери.

— Замечательно! — воскликнула Гвендолин. — Мне потребуется минут пять, не больше!

— А я пойду и подготовлю собравшихся, к вашему приходу. Мистер Миллинггон убежден, что речь идет об обычной новогодней вечеринке, — масляно поблескивая глазками, сказал мистер Джордж. — А вы… вы способны сразить самое стойкое сердце, малышка Дезире.

— Увы, я не малышка Дезире, у меня еще целы руки и ноги, — с улыбкой произнесла Гвендолин, чем привела Джорджа в откровенное смятение.

— Надеюсь, они приготовили сердечные капли для старины Миллингтона, — пробормотала молодая женщина, проследив, как фигура финансиста, облаченная в темно-серый костюм, удаляется по коридору и скрывается за углом.

Комната отдыха приятно удивила молодую женщину. Небольшая, со вкусом обставленная, она вобрала в себя все то тепло, которого недоставало унылым коридорам этого средневекового замка. На стенах висели еловые лапы, перевитые гирляндами огней, на столах горели свечи в канделябрах, оконные стекла, кто-то умело разрисовал снежинками. И даже автоматы с водой, кофе и едой были украшены красным и зеленым серпантином.

На них-то и остановился взгляд Гвендолин. Стаканчик горячего кофе или какао показался ей вдруг верхом мечты. Сегодня утром она съела бутерброд с арахисовым маслом и банан, что для женщины ростом в метр семьдесят два и весом в пятьдесят восемь килограмм было явно недостаточно.

— Потом, — успокоила свой желудок Гвендолин. — Вернусь домой и устрою тебе праздник. Как-никак впереди поход через три квартала к гаражу и нужно быть в форме.

Она сняла шубку и шапку, повесила их на деревянную вешалку и подошла к зеркалу. Причесала выбившиеся волосы, поправила диадему, надела чадру и пригладила ладонями легкомысленный костюм. Сапоги остались ждать ее в обувном шкафчике под вешалкой, на смену им заступили крохотные туфельки.

Подумав, она прикрыла полуобнаженные груди еще и полупрозрачной шифоновой лентой… исключительно из человеколюбия.

— Не стоит сразу вгонять в краску беднягу Миллингтона, — с усмешкой пояснила она себе.

2

Когда мистер Джордж просунул нос в дверь, Гвендолин проверяла магнитофон.

— Готовы? — спросил он, и его ошарашенный вид лучше всяких слов свидетельствовал о неотразимости ее восточного шарма.

— Готова, — просто ответила молодая женщина и быстро подошла к двери. — Последний вопрос: как мне узнать мистера Миллингтона среди прочих гостей?

— У нашего, так сказать, именинника к пиджаку приколота бутоньерка из омелы.

Из полураскрытой двери, к которой они подошли, доносились громкие голоса — мужские и женские.

— Нажмите, пожалуйста, на эту клавишу, и заиграет музыка, — шепотом попросила Гвендолин провожатого и передала ему магнитофон.

За дверью некто веселым голосом громко произнес:

— Дружище, у нас для тебя небольшой сюрприз. Пожелание с намеком: чтобы ты всласть отдохнул в праздники и с хорошим настроением возвратился на службу.

Палец мистера Джорджа опустился на клавишу. Заиграла музыка. Гвендолин Снайдерсон крест-накрест положила руки себе на грудь и, полуприкрыв глаза, проскользнула в комнату, чтобы отвесить поклон и певуче приветствовать собравшуюся публику.

— Салам, дамы и господа!

В ярко-голубых глазах господина с бутоньеркой из омелы засветился чисто мужской интерес.

— Так-так! Ничего не понимаю, но попробую догадаться… Мне предстоит отправиться на Восток, и эта леди будет моей секретаршей? Да, Джордж?

— Не угадал! — заглушая общий смех, пророкотал президент банка. — Мы всего лишь хотели сказать, что с сегодняшнего дня ты полноправный вице-президент банка, Феликс Миллингтон. Поздравляем!

Сердечное рукопожатие придало словам президента весомость официального возведения в должность.

— Что же касается нашей очаровательной гостьи, — вкрадчиво продолжил мистер Джордж, — то она пришла поздравить тебя от имени собравшихся. Маленький пластический этюд — наш тебе подарок.

Гвендолин слушала разговор вполуха, — она пришла сюда работать. Мелькнувшее было чувство неуверенности и дискомфорта куда-то улетучилось. Все было как в прежние времена. Тело стало легким и раскрепощенным, голова освободилась от навязчивых мыслей.

Когда же звуки различных инструментов слились в одно целое, Гвендолин медленно сделала первое движение.

Три маленьких шажка на месте под позвякивание монист. И вот, не поднимая головы, она подключает к танцу руки, которые и руками-то можно назвать с трудом — скорее прекрасными, грациозными, златочешуйчатыми змеями. Они выписывали в воздухе замысловатые узоры, они мелькали повсюду, они одновременно извивались перед грудью и над головой, вдоль бедер… Они были сама музыка во плоти.

Повинуясь смене темпа, Гвендолин развела руки: одна плавно опускалась, другая медленно поднималась вверх. Когда же из магнитофона полились чарующие звуки гобоя, молодая женщина подняла голову и усилиями одних шейных мускулов начала двигать ею из стороны в сторону.

Этот трюк был ее коньком и, глядя на непринужденность, с которой она его исполняла, трудно было поверить, что этим сложнейшим хореографическим приемом Гвендолин овладела всего за неделю.

Восточная дива томно приоткрыла густо накрашенные веки, чтобы увидеть эффект, произведенный ею на старину Миллингтона, не переставая танцевать, вгляделась… и чуть не сбилась с ритма. Вместо эдакого, седобородого Авраама Линкольна с котелком на голове и толстой сигарой во рту она увидела высокого стройного широкоплечего мужчину лет тридцати пяти в синем костюме, отлично сшитом и чем-то похожем на флотский офицерский мундир. Иссиня-черные волосы с редкими серебряными нитями на висках подчеркивали неброскую красоту правильного мужественного лица. Прямой нос, массивный подбородок.

Темп танца снова ускорился, и времени на разглядывание не осталось. Гвендолин выставила бедра и начала двигать животом взад-вперед — в полном соответствии с заявкой. Отработать и уйти поскорее, мельком подумала она. К черту президентов и вице-президентов!

Тем временем, примостившись на краю стола, Феликс Миллингтон с полуулыбкой следил за извивающейся танцовщицей. Зная об этом или не зная, но его коллеги угодили в самую точку. Именно о такой женщине — знойной, страстной, миниатюрной — он грезил в эти предновогодние дни. Только в его мечтах он и она были одни.