Смерть на коне бледном - Дональд Томас

События разворачивались точно по плану. Когхилл вскочил на коня и поскакал на запад к подножию перевала. Его сопровождали двое кавалеристов и проводник в черном мундире. Нужно просто ехать следом на некотором расстоянии, и нашего наблюдателя примут за отставшего гонца. К тому же пехотинцам ее величества, к счастью, успели внушить, что добровольцы не ровня британским воякам и с ними не стоит связываться. Головорезы Стрикланда не считались настоящими солдатами.

Позади раздался слитный боевой клич, и волна человеческих тел ринулась единым фронтом с плато вниз на равнину. Африканцы больше не кричали, они бежали, сохраняя порядок и дисциплину. Всадник оглянулся. В надвигающемся потоке уже можно было различить отдельных воинов. По иссушенной саванне надвигалась настоящая фаланга. Бойцы Кечвайо перешли на неторопливый размеренный бег, точно так перемещается ускоренным маршем и профессиональная британская пехота.

Основные позиции Пуллейна представлялись вполне безопасными, и ракетчики не спешили открывать огонь, но медлили они слишком долго. Наконец майор Рассел и восемь его подчиненных решили принять бой. Вокруг батареи стояло несколько мулов, нагруженных боеприпасами. Вот два станка навели прямо на бегущих африканцев и зарядили ракетами в стальной оболочке. Солдаты подожгли фитили. Тишину, воцарившуюся на равнине, нарушил демонический визг, и первый снаряд устремился вперед, оставляя за собой шлейф из искр и белого дыма. Он взлетел высоко над шеренгой нападающих, закрутился бешеным волчком и врезался в склон холма, не причинив ни малейшего вреда. Прогремел взрыв, и поднялось облако черного дыма.

Но второй снаряд пролетел достаточно низко и нанес страшный удар по армии туземцев. Ракетчики издали торжествующий вопль и принялись перезаряжать орудия. На миг ряды зулусов заслонили происходящее. Однако у англичан что-то пошло не так. Похоже, фитили никак не удавалось поджечь. Двое солдат безуспешно возились с запалами, а остальные тем временем пытались сдержать африканцев при помощи винтовок и револьверов.

В мгновение ока майор и его подчиненные исчезли, сметенные человеческой волной. Солнце несколько раз блеснуло на наконечниках воздетых ассегаев. Раздался победный клич туземцев, заплясала на копье отсеченная голова. Темный вал схлынул, оставляя после себя перевернутые станки и изувеченные тела девяти артиллеристов.

Конечно же, все в лагере неотрывно смотрели на разворачивавшуюся перед ними драму, и никто не обратил внимания на беглеца, когда он поскакал прочь от отряда гонцов. Охотник пришпорил кобылу и поспешил укрыться возле перевала. Спрятавшись в высокой траве, он наблюдал, как зулусские импи выстраиваются перед основными оборонительными позициями Пуллейна. Солдаты Дернфорда залегли среди валунов в русле пересохшей реки, и только сам подполковник стоял прямо и криками подбадривал своих людей. Пустой левый рукав был приколот к мундиру, правую руку с клинком командир воздел к небу.

Когда до нападающих оставалось около двухсот ярдов, стрелки открыли точный огонь, убойной силой едва ли уступающий пушечному залпу. Двадцать или тридцать туземцев рухнули в траву, но их тут же скрыла волна напирающих сзади воинов. У подножия плато орудийная батарея перезаряжала пушки картечью, стальной дождь косил атакующих десятками.

Отряд Дернфорда начал осторожное отступление к основным позициям, чтобы обезопасить фланг. Стрелки 24-го пехотного полка прикрывали его, каждый оглушительный залп чуть ослаблял напор зулусов. Траву устилали их многочисленные тела.

Тем солдатам, которые выдержали огонь русских орудий при Альме или пережили рукопашную бойню в тумане и грязи под Инкерманом, нынешнее нападение у Изандлваны напоминало не битву, а скорее стрельбу по кроликам или фазанам. Стоявшие в два ряда пехотинцы из 24-го полка беззаботно смеялись и переговаривались, спуская курки и доставая новые патроны из сумок. Офицеры прохаживались вдоль шеренг и выкрикивали слова ободрения, их голоса доносились с поля боя в краткие затишья между залпами:

— Рота лейтенанта Поупа знает свое дело! Молодцы ребята из двадцать четвертого!

Охотник поднялся чуть ближе к перевалу и спешился, укрывшись за скалами. Первые ряды атакующих подбирались к лагерю, расстояние в две сотни ярдов заметно сократилось. Некоторые опытные воины, показывая пример молодым, швырнули свои шестифутовые ассегаи. Копья рассекли воздух с едва слышным свистом и вонзились глубоко в землю, но до британских солдат не долетели.

Снова ринулась вперед волна нападающих. Опять зазвучал слитный гул голосов. Зулусские импи изогнулись и охватили полукольцом весь лагерь. Но их отбросил назад залповый огонь имперских пехотинцев, и боевой клич сменился протяжным низким воем. На севере один отряд африканцев попытался окружить фланг 24-го полка. Однако семифунтовые орудия прикрывали британские позиции, и на нападающих полился настоящий дождь из картечи.

Интенданты и повара повыскакивали из фургонов, расположенных в тыловой части лагеря, и любовались зрелищем, будто перед ними разворачивалось футбольное состязание. Там же стояли и музыканты из полкового оркестра. Во время сражения они должны были подносить стрелкам боеприпасы. Именно на эту часть бивуака направил наблюдатель свой бинокль. Здесь решится судьба битвы, но время еще не пришло.

Стрикланд со своими людьми теперь прикрывал левый фланг. Добровольцы были хорошими стрелками и умели сражаться в саванне. Они успели оправиться от охватившего их на плато ужаса и теперь умелыми и точными выстрелами валили нападающих одного за другим. Африканская фаланга дернулась и, казалось, на мгновение снова заколебалась. Но опытные зулусские ветераны успели кое-чему обучить новобранцев. Оставшиеся в живых воины из отрядов Уви и Умчийо усвоили, что нужно падать на колени перед залпом стрелков, а потом быстро подниматься и бросать копья.

И все же бойцы Уви дрогнули под смертоносными выстрелами. Молодым воинам обещали, что вражеские пули будут отскакивать от них, не причиняя вреда, и теперь они начали терять мужество. Сказки о зловещих огненных птицах, налетающих с неба, оказались правдой. Быть может, вскоре появятся вооруженные собаки и обезьяны в британских мундирах, о которых рассказывали старейшины.

Однако затишье быстро закончилось, и зулусы вновь пошли в атаку. Уцелевшие туземцы поднялись из травы и кинулись на стрелков. Наиболее искусные воины уже могли с такого расстояния добросить ассегай. Стрикланд повернулся, чтобы перезарядить ружье, и в этот миг шестифутовое копье, прямое, словно солнечный луч, вонзилось ему в спину. Стоявшие рядом люди, наверное, отчетливо расслышали резкий характерный треск, когда наконечник пробил грудную клетку. Предводитель добровольцев, гроза африканских рынков и шахт, замертво рухнул лицом вниз, и зулусский ассегай пригвоздил его к земле.

Копья летели одно за другим, а стройный ружейный хор «Пуллейновых овечек» постепенно стихал. Двое наемников тащили тело Стрикланда к лагерю. Наш терпеливый наблюдатель из своего укрытия отметил, что прекратилась стрельба и на северном фланге. Время от времени пехотинцы в алых мундирах ставили винтовки на землю и оглядывались на белые палатки. Вскоре стрельба возобновилась, но уже с перебоями. И эти паузы дорого обходились защитникам. Схватка кипела не на жизнь, а на смерть. Толпа зулусов порой заслоняла происходящее. На южном фланге туземцы все еще продвигались вперед размеренными перебежками, но их быстро косили британские пули. Зато на севере аборигены теснили чужаков.

Пуллейну доверили командование 24-м пехотным полком, потому что у него, одного из немногих, имелся опыт подобных сражений. На его месте охотник тоже твердо верил бы, что нужно продержаться еще чуть-чуть и у зулусов закончатся ассегаи. У каждого воина их было по пять или шесть. Безоружным туземцам придется отступить или погибнуть.

Из своего укрытия на перевале охотник отчетливо видел в бинокль фургоны и ответственных за боепитание солдат, они находились как раз под ним, на краю лагеря. Полковые музыканты в голубых фуражках суетились вокруг повозок. Барабанщики и горнисты должны были во время сражения снабжать патронами стрелков. На месте наблюдателя любой бы поразился, почему же они до сих пор не носятся стремглав между палатками и линией обороны. Однако его это ничуть не удивило.

Нетерпеливые музыканты столпились вокруг продолговатых деревянных ящиков с веревочными ручками. На каждом красовалась черная печать с похожим на воронью лапку знаком военного министерства. Чтобы поднять такой груз, потребовалось бы два человека. Грубо сколоченные, но крепкие сундуки были изготовлены по одному образцу, крышки крепились при помощи медных обручей, привинченных стальными шурупами. Внутри под непромокаемой прослойкой из серебряной фольги лежали завернутые в вощеную бумагу патроны сорок пятого калибра для винтовок Мартини — Генри. В такой упаковке они сохранялись в сухости, к тому же не могли взорваться из-за случайной искры, проскочившей от удара металла о металл.