Легенда о докторе Фаусте - неизвестен Автор

б

Однажды на масленицу, поужинав дома в Мейссене, Фауст помчался со своими приятелями за 60 миль в Зальцбург выпить на сон грядущий хорошего вина из погреба тамошнего епископа. Здесь во время попойки их случайно застал келарь и стал обзывать ворами. Тогда они отправились снова восвояси, а келаря забрали с собой, и по пути Фауст посадил его в лесу на верхушку большой сосны, а сам полетел со своей компанией дальше.

в

Распутный слуга дьявола Фауст проживал одно время в Виттенберге и как-то пришел к господину Филиппу. Тот отчитал его как следует и стал призывать его отступиться от нечестивых дел, говоря, что они не доведут его до добра, как это позднее и случилось. Но Фауст все это пропустил мимо ушей.

Как-то раз господин Филипп сошел в 10 часов из своей учебной комнаты вниз, чтобы сесть за стол, и видит: пришел к нему Фауст, которому тогда так досталось от него.

Тот повел такую речь: "Вы всегда поносите меня бранными словами.' за это я сделаю так, что все горшки на кухне вылетят в трубу, как только вы сядете за трапезу, и ничего ни вам, ни вашим гостям не останется". На это господин Филипп ответил ему: "Советую тебе отказаться от этого. Плевать мне на твою магию".

И тот действительно отказался от своей затеи.

Призывал его покаяться еще один благочестивый старец. В благодарность за это он послал к нему черта, чтобы тот напугал его ночью. Когда старец собрался лечь спать, черт забегал по спальне и стал хрюкать, как свинья; старец, твердый в своей вере, стал насмехаться над ним: "Ах, сколь сладкогласен, сколь сладкоречив ангел, не сумевший ужиться в раю! Приходится ему теперь в свинском обличий разгуливать среди людей!". С тем нечистый и вернулся к Фаусту и пожаловался ему на то, как его там приняли и как выпроводили; не захотел он оставаться там; где ему припомнили его падение, да еще насмеялись над ним.

г

При жизни доктора Лютера и Филиппа чернокнижник Фауст, как было упомянуто выше, проживал некоторое время в Виттенберге; это допустили в надежде, что, приобщившись к учению, процветавшему там, он раскается и исправится.

Так как этого, однако, не случилось и даже, напротив того, стал он совращать других (одного такого знал и я: когда ему хотелось полакомиться зайчатиной, он отправлялся в лес, и зайцы сами бежали ему в руки), то курфюрст приказал посадить его в тюрьму. Однако служивший ему дух предостерег его, и ему удалось скрыться. Тот же дух вскоре безжалостно умертвил его, прослужив ему перед этим двадцать четыре года.

д

Не раз упоминавшийся Фауст захотел однажды вернуться к праведной жизни, но дьявол угрозами нагнал на него такого страху, что он вторично подписал с ним договор.

е

О великих и прославленных чародеях и обманщиках

Ученейший и прославленный во всем мире Альберт из Лаугингена, прозванный Великим за свой разум и искусство, не довольствовался теми отличными способностями, какими бог его украсил: он тоже опоганил себя дьявольской нечистью, занимаясь волшебством на славу себе и для удовольствия и развлечения знатных господ. Когда он, оставив епископство в Ре-генсбурге, стал монахом-доминиканцем в Кельне, явились туда из Аахена. после коронования, император Вильгельм {1}, а с ним один голландский граф, многие князья и знатные господа, которым он задал великолепный пир зимой, около дня рождества. Конечно, и монах Альберт, мастер на развлечения, должен был при этом присутствовать. В честь знатных господ и ради их развлечения устроил он так, что зал весь зазеленел и расцвел от деревьев и цветов, листьев и трав: кукушки, жаворонки, соловьи распевали, как если б это было в мае. Императору все это так понравилось, что он подарил орденским братьям Альберта в Утрехте земельное владение, вознаградив этот грех, достойный высшей кары, как если бы он был благодеянием и добродетелью: вероятно, он держался мнения, что греха тут не было, поскольку сотворил это монах, святой отец, в присутствии, с согласия и при восторженном одобрении многих высоких духовных особ.

В дни отцов наших, семьдесят лет назад, жил Иоганн из Триттенгейма, человек весьма ученый и мудрый. В одном только не был он мудр, что был привержен дьяволу и имел с ним тайные сношения; хотя он сам не признавался в том и утверждал, будто все, что он делает, происходит естественным образом, однако ни один разумный христианин этому не поверит, кто прочтет или услышит о делах его. Был он аббатом в Шпангейме на Гунсрюке (сам черт был у них аббатом, как говорится в пословице), и основал там замечательную библиотеку. Оттуда был он изгнан герцогом, не знаю по какой причине, и своими же братьями монахами, завидовавшими его искусству и великой славе во всех странах и тем милостям, которыми он пользовался у многих, у императора и у князей, и ненавидевшими его за то, что он требовал от них более строгого соблюдения добрых монастырских нравов и послушания, чем им того хотелось. Он же говорил, что дух, бывший с ним, предрек ему за несколько лет вперед, что не умереть ему аббатом в Шпангейме.

Этот аббат сотворил много чудесного, особенно же в отношении призраков, и тем стал известен многим знатным господам и пользовался их приязнью и доверием.

То, что я теперь расскажу о нем, я слышал не однажды от людей почтенных и достойных доверья. Достохвальный император Максимилиан I имел супругой Марию, дочь Карла Бургундского, и любил он ее от всего сердца, так что очень печалился, когда она скончалась. Было это хорошо известно аббату, и обещал он императору, что супруга его предстанет перед очами его так, что он может наслаждаться видом ее, сколько захочет. Император дал себя уговорить и согласился на это опасное и безумное дело. Пошли они в тайные покои, взяли с собой еще одного человека, так что их было трое, и велел им чародей под страхом смерти молчать и не произносить ни слова, пока призрак будет находиться перед ними. Мария же вошла, как призрак Самуила {2} к царю Саулу, прошлась тихонько перед ними, и была она так похожа на умершую Марию, что не было между ними никакого различия и не было ничего, чего бы в ней не хватало. И как признак этого удивительного сходства вспомнил император, что было у нее черное родимое пятнышко на шее позади, посмотрел внимательно, и там оно и оказалось, когда вторично она прошла перед ними. Ибо дьявол знает отлично, как создан каждый человек, и память у него хорошая, и большой он мастер в воспроизведении подобного. Тогда страх напал на императора, и подал он знак аббату, чтобы тот приказал призраку исчезнуть, и затем сказал, дрожа от гнева: "Монах, никогда больше не повторяй этих штук!" - и он признался, что едва мог удержаться от того, чтобы заговорить с ней. А случись это, злой дух его бы умертвил. К тому же все и велось: но бог милостиво уберег этого благочестивого, богобоязненного князя и предостерег его, чтобы он впредь не развлекался подобными зрелищами.

Тому же аббату дух его так умел прислуживать и исполнять всегда его волю, что в путешествии, когда случалось ему остановиться на постоялом дворе, где есть было нечего, тотчас же дух доставлял ему еду и питье из другого места. Однажды путешествовал он по Франконии, и в числе прочих его спутников был один знатный человек, советник Императора из города Н., который потом рассказывал, что остановились они в трактире, где не было ничего хорошего ни поесть, ни попить. Тогда аббат всего только постучал в окно и сказал: adfer, т. е. принеси, - после чего вскоре в окно подано было блюдо со щукой и к тому еще бутылка вина. Аббат и ел и пил, другие же с отвращением отказались, как и я бы сделал; я предпочел бы умереть от голода и умер бы, прежде чем позволил дьяволу кормить и поить меня. Ибо дал нам в том пример и указание Христос, господь наш, когда Сатана хотел, чтобы он камни обратил в хлеб, он же ответствовал: "Не хлебом единым жив будет человек" и т. д.

Откуда же дьявол взял щуку и вино? Сотворил ли он их? Нет, этого он не может сделать, как показано выше. Украл он их в кухне или в погребе какого-нибудь знатного человека. Приготовил повар рыбу, чтобы подали ее на стол, а тот похитил ее, так что не видели, куда она делась, и наверно повару пришлось отвечать перед своим господином, как если бы он украл ее. А вино дьяволу раздобыть было совсем легко, потому что ко всем погребам он имеет ключи...

Вспоминаю я еще об одном таком человеке, жившем при дворе в X., который однажды предложил гостям своим (уж не знаю, звал ли он их к обеду) весьма постыдный обман, наглядно показывающий силу дьявольского наваждения. Когда они поели, стали они просить его, чтобы показал он им для забавы свое искусство: для того они собственно и пришли к нему. Он же сделал так, что перед каждым из стола выросла виноградная лоза со спелой кистью винограда. И приказал он каждому взяться за свою рукой, а другой рукой держать нож, приставив его к черенку, как если бы он хотел отрезать эту кисть, но не делать этого под страхом смерти. После чего он вышел из комнаты, потом вернулся, а они держат друг друга за нос, и нож к носу приставили. Если бы стали они резать, то порезали бы друг друга...