Библиотека всего на свете - Хелен Рольф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы многое сохранили из имущества вашей супруги?
– Вы же видели контейнеры возле дома… Но коечто я не стал выбрасывать. Занавески – новенькие, прямо в пакете – просто загляденье: велюровые, длинные, шириной как раз на окно в гостиной…
– Тогда основы шитья вам просто необходимы.
Билл подмигнул:
– Может, я и поймаю вас на слове.
Может, и поймает, подумала Дженнифер.
– А что, деткам снова в школу? – спросил Билл, надевая твидовое кепи и готовясь уходить.
– Еще два дня – и на занятия. Я скучаю по ним, когда они на уроках. Особенно по Арчи, который еще любит пообниматься с мамой. – Дженнифер знала, что скоро этой материнской отраде придет конец: Арчи уже девять, а Амелии и Кэти и вовсе по шестнадцать. Все они на пороге больших перемен.
– Эх, чужие дети быстро растут… – Билл приподнял кепи на прощанье.
– Подумайте хорошенько о швейном практикуме! – сказала Дженнифер ему вслед.
Она вновь опустилась на стул, радуясь работе: предстояло просмотреть в компьютере заказы и оценить обстановку. В чем-то библиотека общих вещей была ей нужнее, чем остальным. «Неплохо иметь хобби», – ответил ее муж Дэвид, когда Дженнифер рассказала о своем проекте. Только что по спине одобрительно не похлопал. Менеджер по продажам фармацевтической продукции, Дэвид пропадал на работе, но всякий раз, как в душе Дженнифер поднимался протест, она напоминала себе, какой он хороший муж – добытчик, надежный как скала, не бросил ее, когда она угодила в переплет. Многие пары живут гораздо хуже. Но, получается, они дожили до того, что перестали воспринимать друг друга как личности?
Когда Дженнифер познакомилась с Дэвидом, ее карьера в элитном салоне-парикмахерской в Эксетере шла в гору: она даже осмеливалась мечтать о собственном салоне. А Дэвид был просто серфером, которого она увидела на пляже в Корнуолле. Он тогда еще заканчивал учебу, но быстро нашел первую работу в фармацевтической отрасли. Дэвид не скрывал, что намерен подняться по карьерной лестнице как можно выше. Какое-то время они наперегонки карабкались вверх: честолюбивая жилка у обоих послужила своего рода магнитом. Однако после свадьбы, когда появились близнецы, пришлось выбирать – предстояло чем-то пожертвовать. Приостановив свою карьеру, Дженнифер поступилась частицей себя, которую так никогда и не вернула. Нет, она попыталась, но потерпела сокрушительную неудачу, одним махом едва не разрушив сразу несколько жизней.
Дженнифер целый час проверяла, готовы ли заказанные на сегодня вещи, рассеянно прокручивая в голове то, что Билл сказал о семье Паркеров. Они о себе не рассказывали, а Адам действительно будто язык проглатывал, стоило отпустить замечание или задать вопрос о его жизни до приезда в Кловердейл. Но со временем он обязательно оттает. Он уже проявил себя как хороший товарищ, умеющий при необходимости побыть «жилеткой». Собирая стеллажи, он сочувственно слушал жалобы Дженнифер на заносчивость и неблагодарность дочерей-подростков, которые не ценят того хорошего, что имеют. Вместе с Адамом они прошлись насчет учительницы Арчи и Зака, чрезмерно строгой и даже грубоватой для начальной школы, хотя мальчишкам, конечно, не помешает твердая рука. По таким разговорам Дженнифер, не имея ни подруг, ни работы, буквально истомилась душой и очень радовалась, что Паркеры появились в Кловердейле, что бы их сюда ни привело.
Открыв коробку с машинкой для приготовления лапши, она сверилась со списком насадок, проверяя, все ли на месте. Машинку решила одолжить Фреда Ливингстон: ее дочь мечтала стать шеф-поваром, и паста стала ее последним увлечением.
– Не хочу зря тратиться – вдруг у нее интерес пропадет через несколько дней, – объяснила Фреда, забежав узнать, какая кухонная техника есть в наличии. Приличная машинка для пасты стоила минимум тридцать фунтов, а тут Фреда получит ее меньше чем за пятерку; попробует и определится, нужна ли им такая. Еще она заказала набор ярких тарелок для пасты, чтобы дочери казалось, будто она устраивает званый ужин, потчуя своей стряпней всех домашних.
Следом явился двадцатиоднолетний Мейсон с коробкой, полной винных бокалов.
– Как прошла вечеринка?
– Суперски.
– Рада слышать.
– Мне подождать, пока вы их проверите? Я ни одного не разбил, все вымыл и перетер.
Из молодежи Кловердейла мало кто что-нибудь одалживал, но Дженнифер хотелось верить, что начало положено.
– Я уверена, что все в порядке. Можешь идти.
Мейсон поблагодарил и пошел к выходу. Когда Дженнифер перебирала бокалы, удовлетворенная, что их можно выставлять на полку для следующего клиента, пискнул мобильный – Айла прислала сообщение, что уже едет за точечным светильником, который зарезервировала.
Сестры разительно отличались друг от друга не только характером. Дженнифер унаследовала от матери роскошные черные как смоль кудри, в которых не появилось ни единого седого волоса, хотя в будущем году ей сравняется сорок лет; а Айле досталась ярко-рыжая отцова шевелюра, которая с возрастом наверняка поблекнет. Дженнифер пожертвовала карьерой и планами ради мужа и детей, а Айла, молодая, свободная, не обремененная семьей, объездила весь мир со своими танцами. Фразу «Я мир, как устрицу, мечом открою» классик, наверное, написал после знакомства с такой, как Айла. А ведь когда родители стали немощными, ухаживала за ними Дженнифер: Айлу было не дозваться.
А теперь сестрица вдруг возвратилась. Весной они похоронили мать, и Айла-путешественница показала, наконец, в Кловердейл свое ясно личико. Семейное гнездо, где прошло детство сестер и всю жизнь прожили их родители, было завещано поровну Дженнифер и Айле; вскоре с ним предстояло что-то решать. Для начала договорились, что Айла поживет в коттедже и приведет его в мало-мальски приличное состояние, а уже потом подключат риелторов. После оценки подновленного дома можно будет заводить серьезный разговор.
Айла явилась в библиотеку общих вещей вскоре после своего сообщения, забрала светильник и заплатила за прокат.
– Для чего он тебе? – не выдержала Дженнифер. Боже упаси выговаривать Айле за ветреность и ненадежность: сестрица может снова упорхнуть в голубые дали, а если родители чего и хотели, так это чтобы их дочери жили дружно. После всего, что, по милости Дженнифер, натерпелись родственники, она считала себя обязанной уважить последнюю волю отца и матери, поэтому спрятала характер и держалась любезно. – Неужели ты снова занялась танцами?
С детства Айла видела себя только танцовщицей. Она сооружала себе сцену и с упоением выступала для соседей, расставив вдоль края настольные лампы вместо прожекторов.
Дженнифер не ожидала, что ее вопрос о внезапно прекратившихся танцах заденет Айлу за живое, но, судя по тому, как сразу напряглась сестра, так и вышло. Кажется, Дженнифер вообще лучше молчать, чем пытаться завязать разговор.
– Нет, я хочу разобрать чердак. Пробовала подсвечивать себе с помощью мобильного приложения «фонарик»,