Праймашина - Вадим Панов

«Чтоб вас всех Чудь забодала!»

Маркус дернул плечом.

– Давно можно.

Однако проклятый гридиец не обратил на Лашара никакого внимания, он преданно смотрел на офицера.

– Можно?

– Приступайте, – последовал важный ответ.

– Слушаюсь! – рявкнул бородатый.

Затем он исчез в фургоне, не забыв захлопнуть за собой дверь, через пару секунд послышалось гудение машины, и из раскрывшейся крыши медленно выросли указательные лепестки. Установленные на тонкой металлической ножке, они напоминали поникший серый цветок, который через некоторое время оживет, дабы указать охотникам на дичь.

«Ну, хоть что-то, – вздохнул про себя Лашар. – Может, и получится».

Искательные телеги производились исключительно столичными мастерами, стоили дорого, потребляли изрядно прайма, обслуживались только подготовленными людьми, но позволяли находить любого наследившего человека в радиусе пяти километров. В приемную лопатку сложного механизма помещался «след»: кусочек кожи, волосы, кровь, слюна, экскременты, в общем, любая частица искомого человека, тщательно там изучался – здесь-то и расходовался драгоценный прайм, – после чего указательные лепестки поднимались в нужном направлении. Времени исследование требовало мало, минут пять, не больше, а потому, когда дело затянулось, Маркус не выдержал и врезал кулаком по стенке фургона:

– Скоро, что ли? Сколько можно?

– Здравия желаю!

– Что?

И лишь через мгновение Лашар догадался, что поприветствовал вытянувшийся в струнку офицер совсем не его. Обернулся и поморщился: из кабака «Хитрый Каспер» медленно вышел худощавый юноша в дорогом бордовом камзоле. Довольно высокий, стройный, он был обладателем пышной черной шевелюры и коротенькой бородки, над формой которой изрядно потрудились провинциальные цирюльники. Глаза у молодого человека были карими, нос тонкий, прямой, а подбородок слишком узкий, чтобы его можно было назвать волевым. Возможно, бородка и была призвана скрыть этот легкий недостаток. За спиной юноши маячила огненная лиса – высокая рыжая Героиня, исполняющая обязанности телохранителя. Выглядела великолепно сложенная девушка потрясающе, однако на кобрийцев смотрела жестко, если не сказать – враждебно.

«Наследничка принесло, чтоб ему пусто было!»

Маркус не раз и не два общался с нахальными отпрысками провинциальных лордов и прекрасно знал их дурную привычку лезть в любые дела, которые покажутся им интересными. Окажись юноша трезвым, у Лашара был бы шанс уговорить его не мешать, но, судя по блудливой улыбке и не очень уверенным жестам, в кабак щенок сходил не зря. Кроме того, помимо аромата хорошего вина, Маркус уловил запах плохих духов, которыми любили обливать себя идмарские проститутки, и это обстоятельство вызвало у кобрийца очередной приступ брезгливости.

– Что происходит? – Юноша икнул и удивленно воззрился на Искательную телегу. – Что пропало?

«Начинается, чтоб тебя Чудь забодала!»

– Опасного преступника ловим, господин Карлос.

– О котором я рассказывал вашему достопочтимому отцу, – склонился в поклоне Лашар.

Его Герои без особой охоты последовали примеру предводителя.

– Ах, это ты… – Молодой лорд бросил на кобрийца мимолетный взгляд и вновь повернулся к офицеру. – Что сделано?

– Подступы к реке перекрыты, господин Карлос. Охрана на стенах усилена. Сейчас определим, в какой части Соколиного Поля скрывается преступник, и начнем прочесывание.

Бодрый доклад вверг гридийского наследника в игривое настроение. Он хихикнул, снова икнул, снова хихикнул, вытер тыльной стороной ладони губы, пнул колесо Телеги и осведомился:

– Как ищете? По навозу?

Надо полагать, история с коровой Мельника наделала в провинциальном Гридвальде много шума.

– По крови, господин Карлос. Нам удалось подранить мерзавца.

Лашар не мог не отметить, что в присутствии наследника офицер разительно изменился: отвечал четко, ясно и только по делу. И говорок его провинциальный куда-то делся.

– А что, преступник действительно опасен?

– Ранил двоих стражников.

Глаза щенка вспыхнули.

– Убийца? Как интересно!

Похоже, мальчишка решил добавить к ночным приключениям поиск опасного преступника. То ли ретивое взыграло, то ли вино покоя не дает. Лашар простонал про себя ругательство и попробовал спасти положение:

– Преступник очень опасен, господин Карлос, – быстро произнес Маркус. – Он жесток и очень хорошо вооружен. Я не думаю, что вы должны подвергать свою жизнь риску.

– Разве я спрашивал, о чем ты там думал? – нагло поинтересовался юноша. – Я вообще не уверен, что ты умеешь это делать.

Офицер хохотнул. Лашар в очередной раз сжал кулаки, а щенок повернулся к спутнице:

– Шахмана, ты не против поохотиться?

Огненная лиса усмехнулась.

– Не откажусь.

Ей тоже не нравились кобрийцы.

– Вот и здорово! – Помощник трактирщика подвел двух жеребцов, и Карлос с неожиданной для Маркуса ловкостью взлетел в седло. Вновь икнул и поинтересовался: – Собачек не вижу. Они где?

– К сожалению, господин Карлос, собак привести не успели, – повинился офицер.

– Ну и ладно, – махнул рукой наследник. – Что показала Телега?

– Беглец скрывается к западу от нас.

– Мы с Шахманой отправимся по прямой, ты со стражниками зайдешь с севера, а ты, Лашар, – с юга.

– Это опасно, господин Карлос…

Маркус в последний раз попытался остановить щенка и в очередной раз не был услышан.

– Исполнять! – Молодой лорд вытащил из седельных ножен длинный кинжал и посмотрел на спутницу: – Повеселимся?

– Разумеется!

Голосов не слышно, топота сапог не слышно и лязга доспехов тоже, но это ничего не значит – стражники вокруг. Просто проснулись офицеры и заставили неумех действовать грамотно. Петля сжимается, никаких сомнений, и каждая секунда, проведенная в темных переулках Гридвальда, приближает его к смерти. Или к кобрийскому плену, что тоже означает смерть, но после долгих пыток, во время которых он выдаст все, что знает. Обязательно выдаст: пытать кобрийцы умеют так же хорошо, как воевать.

«Оставьте меня, гридийцы, это не ваша война. Она еще не стала вашей. И не станет, если вы меня отпустите… Отпустите меня, пожалуйста…»

Ян должен был мыслить холодно, должен был вести себя собранно и предельно осторожно, но… Но он не был воином. Никогда не был. Он держался, сколько мог, однако переживания последних часов все-таки сломили Стеклодува, и теперь, пробираясь к спасительной реке, Ян мог только одно – шептать бессмысленную мольбу:

«Я ведь не враг вам, гридийцы, я обычный человек. Меня назвали преступником, но те, кто это сделал, в тысячу раз хуже меня. Почему вы им верите, гридийцы? Почему не хотите отпустить меня…»