Владивостокские новеллы - Виктор Бондарчук

Токарь Гриша Селезнев, числящийся здесь его корешем и правой рукой, обещает по приходу свести его со своим старшим братом, недавно вернувшимся с пятилетней отсидки, и местными «пацанами». А идей по «промыслу» хоть отбавляй, с этим в России никогда не было дефицита. Хочешь «бомби», хочешь – «крути», хочешь на гоп-стоп подписывайся.

Эти мысли о будущих крутых перспективах возбуждают и немного пугают, но парень твердо решил вступить на тропу криминала, сыграть с судьбой по – крупному. Зарабатывать копейки уже нет сил, а красивой жизни и всего, что ей сопутствует, хочется все сильнее и сильнее.

То, что он сможет начать дело, возглавив «пацанов», «Киря» не сомневается. На всех судах, где бы он не работал, его уважали, он всегда был в авторитете. Никто и никогда не смел на него вякать, знали, что разговор будет короткий. Не зря его юность прошла в борцовском зале, и до сих пор пудовая гиря и боксерская груша – его лучшие друзья и напарники. Вот только в этом контракте он чутка расслабился и уже третий месяц не делает элементарной зарядки. Но это не страшно, как говорится, опыт не пропьешь, несколько интенсивных тренировок – и тело все вспомнит, станет послушным и точным как часы.

Его авторитет, конечно, для узкого круга лиц и в обычной жизни от него одни неприятности, ведь он участник всех крупных пьянок и разборок. Вот от этого и не в один экипаж назад не взяли. А то, что он авторитет не для всех, сразу портит едва улучшившееся настроение и возвращает в действительность, на это зачуханное судно. Ведь даже на этом «корыте» он для некоторых пустое место. Хорошо, что не стараются это подчеркнуть, как, например, боцман, с его небрежной отмашкой и ехидной просьбой сначала протрезветь, а потом лезть с советами. И это происходит чуть ли не через день и доводит «Кирю» до состояния почти полной невменяемости. Слава Богу, что всегда остается капелька здравого ума, чтобы не провести расправу прямо здесь на борту. Но только они вернутся в Россию, там боцман получит все сполна, расплата будет равноценной всем унижениям.

Мысли о будущих крутых делах, о будущей крутой разборке, обычно успокаивали, приносили хоть и временное, но облегчение, но не сегодня. Стоило только подумать о боцмане, ежедневно достающего своей дурацкой работой, и ярость мгновенно заполнила сознание. Эх, врезать бы кому ни будь элементарно в харю, измолотить до полусмерти, выплеснув из себя клокочущую ярость. Но бить своих за просто так, в общем-то западло, и не стоит даже думать об этом. Да и «месить» пьяные хари, не способные к сопротивлению, разве удовольствие? И вряд ли это снимет напряг. С ними и сидеть то сегодня противно, им лишь бы ужраться до соплей, и чтобы так всегда было. А почему, собственно говоря, надо кидаться на тех, кто проходит здесь если и не корешами, то постоянными собутыльниками? Почему не разобраться с тем, кого ненавидишь, почему «не вырвать» мучающий нестерпимой болью зуб с корнем, и навсегда покончить с доставшей до чертиков проблемой? Может, тогда отступит почти лишающая рассудка ярость, и он тогда вздохнет спокойно и весело. А коли решился он идти по «крутой дорожке», то надо когда то начинать, и чем скорее, тем лучше, чтобы покончить с сомнениями и колебаниями. Разборка то пустяковая, сделать – раз плюнуть, а авторитета на берегу прибавит железно. И момент как раз подходящий, через час почти вся толпа будет в полной отключке.

Конец ознакомительного фрагмента.