Сочинения в четырех томах. Том третий. Избранные переводы - Самуил Маршак

52

Как богачу, доступно мне в любоеМгновение сокровище мое.Но знаю я, что хрупко остриеМинут счастливых, данных мне судьбою.

Нам праздники, столь редкие в году,Несут с собой тем большее веселье.И редко расположены в рядуДругих камней алмазы ожерелья.

Пускай скрывает время, как ларец,Тебя, мой друг, венец мой драгоценный,Но счастлив я, когда алмаз свой пленныйОно освобождает наконец.

Ты мне даришь и торжество свиданья,И трепетную радость ожиданья.

53

Какою ты стихией порожден?Все по одной отбрасывают тени,А за тобою вьется миллионТвоих теней, подобий, отражений.

Вообразим Адóниса портрет, —С тобой он схож, как слепок твой дешевый.Елене в древности дивился свет.Ты — древнего искусства образ новый.

Невинную весну и зрелый годХранит твой облик, внутренний и внешний:Как время жатвы, полон ты щедрот,А видом день напоминаешь вешний.

Всё, что прекрасно, мы зовем твоим.Но с чем же сердце верное сравним?

54

Прекрасное прекрасней во сто крат,Увенчанное правдой драгоценной.Мы в нежных розах ценим аромат,В их пурпуре живущий сокровенно.

Пусть у цветов, где свил гнездо порок,И стебель, и шипы, и листья те же,И так же пурпур лепестков глубок,И тот же венчик, что у розы свежей, —

Они цветут, не радуя сердец,И вянут, отравляя нам дыханье.А у душистых роз иной конец:Их душу перельют в благоуханье.

Когда погаснет блеск очей твоих,Вся прелесть правды перельется в стих.

55

Замшелый мрамор царственных могилИсчезнет раньше этих веских слов,В которых я твой образ сохранил.К ним не пристанет пыль и грязь веков.

Пусть опрокинет статуи война,Мятеж развеет каменщиков труд,Но врезанные в память письменаБегущие столетья не сотрут.

Ни смерть не увлечет тебя на дно,Ни темного забвения вражда.Тебе с потомством дальним суждено,Мир износив, увидеть день суда.

Итак, до пробуждения живиВ стихах, в сердцах, исполненных любви!

56

Проснись, любовь! Твое ли остриеТупей, чем жало голода и жажды?Как ни обильны яства и питье,Нельзя навек насытиться однажды.

Так и любовь. Ее голодный взглядСегодня утолен до утомленья,А завтра снова ты огнем объят,Рожденным для горенья, а не тленья.

Чтобы любовь была нам дорога,Пусть океаном будет час разлуки,Пусть двое, выходя на берега,Один к другому простирают руки.

Пусть зимней стужей будет этот час,Чтобы весна теплей пригрела нас!

57

Для верных слуг нет ничего другого,Как ожидать у двери госпожу.Так, прихотям твоим служить готовый,Я в ожиданье время провожу.

Я про себя бранить не смею скуку,За стрелками часов твоих следя.Не проклинаю горькую разлуку,За дверь твою по знаку выходя.

Не позволяю помыслам ревнивымПереступать заветный твой порог,И, бедный раб, считаю я счастливымТого, кто час пробыть с тобою мог.

Что хочешь делай. Я лишился зренья,И нет во мне ни тени подозренья.

58

Избави бог, меня лишивший воли,Чтоб я посмел твой проверять досуг,Считать часы и спрашивать: доколе?В дела господ не посвящают слуг.

Зови меня, когда тебе угодно,А до того я буду терпелив.Удел мой — ждать, пока ты не свободна,И сдерживать упрек или порыв.

Ты предаешься ль делу иль забаве, —Сама ты госпожа своей судьбе.И, провинившись пред собой, ты вправеСвою вину прощать самой себе.

В часы твоих забот иль наслажденьяЯ жду тебя в тоске, без осужденья…

59

Уж если нет на свете новизны,А есть лишь повторение былогоИ понапрасну мы страдать должны,Давно рожденное рождая снова, —

Пусть наша память, пробежавши вспятьПятьсот кругов, что солнце очертило,Сумеет в древней книге отыскатьЗапечатленный в слове лик твой милый.

Тогда б я знал, что думали в те дниОб этом чуде, сложно совершенном,Ушли ли мы вперед, или они,Иль этот мир остался неизменным.

Но верю я, что лучшие словаВ честь меньшего слагались божества!

60

Как движется к земле морской прибой,Так и ряды бессчетные минут,Сменяя предыдущие собой,Поочередно к вечности бегут.

Младенчества новорождённый серпСтремится к зрелости и наконец,Кривых затмений испытав ущерб,Сдает в борьбе свой золотой венец.

Резец годов у жизни на челеЗа полосой проводит полосу.Всё лучшее, что дышит на земле,Ложится под разящую косу.

Но время не сметет моей строки,Где ты пребудешь смерти вопреки!

61

Твоя ль вина, что милый образ твойНе позволяет мне сомкнуть ресницыИ, стоя у меня над головой,Тяжелым векам не дает закрыться?

Твоя ль душа приходит в тишинеМои дела и помыслы проверить,Всю ложь и праздность обличить во мне,Всю жизнь мою, как свой удел, измерить?

О нет, любовь твоя не так сильна,Чтоб к моему являться изголовью.Моя, моя любовь не знает сна.На страже мы стоим с моей любовью.

Я не могу забыться сном, покаТы — от меня вдали — к другим близка.

62

Любовь к себе моим владеет взором.Она проникла в кровь мою и плоть.И есть ли средство на земле, которымЯ эту слабость мог бы побороть?

Мне кажется, нет равных красотою,Правдивей нет на свете никого,Мне кажется, так дорого я стòю,Как ни одно земное существо.

Когда же невзначай в зеркальной гладиЯ вижу настоящий образ свойВ морщинах лет, — на этот образ глядя,Я сознаюсь в ошибке роковой.

Себя, мой друг, я подменял тобою,Век уходящий — юною судьбою.

63

Про черный день, когда моя любовь,Как я теперь, узнàет жизни бремя,Когда с годами оскудеет кровьИ гладкое чело изрежет время,

Когда к обрыву ночи подойдет,Пройдя полкруга, новое светилоИ потеряет краски небосвод,В котором солнце только что царило, —

Про черный день оружье я припас,Чтоб воевать со смертью и забвеньем,Чтобы любимый образ не угас,А был примером дальним поколеньям.

Оружье это — черная строка.В ней все цвета переживут века.

64

Мы видели, как времени рукаСрывает всё, во что рядится время,Как сносят башню гордую векаИ рушит медь тысячелетий бремя,

Как пядь за пядью у прибрежных странЗахватывает землю зыбь морская,Меж тем как суша грабит океан,Расход приходом мощным покрывая,

Как пробегает дней круговоротИ королевства близятся к распаду…Всё говорит о том, что час пробьет —И время унесет мою отраду.

А это — смерть!.. Печален мой удел.Каким я хрупким счастьем овладел!

65