Хиромантия - А. Гопаченко

Без сомнения, предание доходит до нас обезображенное заблуждениями, но точно то же происходит со всеми вещами, которыми насытились, во время долгого течения веков.

Работа изыскателя – восстановить первоначальные формы, так же, как работа историка заключается в умении отличить истину от лжи.

Промывая беспрестанно песок великих золотоносных рек, старатели только после этой долгой промывки находят наконец чистое золото. Изобретатель или основатель учения заслуживает уважения, но не должно, без опасности лишиться славы, нестройные элементы науки, как бы остроумны они ни были, ставить в один ряд с давно уже опробованными результатами этой науки.

Что скажут теперь о компании галиотов, основанной для конкуренции с пароходами, или о почтовой конторе, конкурирующей с железными дорогами? Я понимаю, что можно бросить доброжелательный взгляд на прошедшее, но нельзя отставать от времени, которое бежит.

Ничто не может быть более благоприятным для моей системы, чем если ее поставят в один ряд с хирогномикой. Тогда увидят, что я сделал из этой прелестной и умной, но нестройной науки.

Тогда увидят, что этот алмаз я огранил и превратил в бриллиант.

Бальзак и хиромантия

Физиологические исследования

Нервное сообщение между рукой и мозгом как следствие электричества. Линии, проходящие по ладони, обозначились именно вследствие этого сообщения.

С той самой минуты, когда я начал заниматься хиромантией, то есть с того времени, когда довольно большое число явлений привлекло мое внимание к этой малоизвестной науке, еще не совершенно убедив меня в ней, я стремился отдать себе отчет в этих явлениях, основываясь на всемирной гармонии; я изучал систему каббалистов, приписывающих звездам нашей системы влияние на все сотворенное и в особенности на человека, признающих соотношение инстинктов и даже страстей с телесными формами, которые, по их мнению, ведут к добру или злу, смотря по счастливому или неблагоприятному положению звезд нашей системы в минуту рождения ребенка или, быть может, в минуту его зачатия, не без того однако же, чтоб не придать значения ограничениям, которые внесло в науку наследие отцов и собственное Я, это таинственное ядро, которое действительно составляет бытие, человеческую индивидуальность.

И тогда я сказал самому себе, что эти метафизические искания, которых совершенно я не отвергал, должны также быть объяснены физически, как и все другие истинные науки.

И я начал свою книгу тем, что прежде всего разъяснил каббалистические предания.

Потом, чтоб заставить серьезные умы заняться исследованием моих трудов, я обратился к физиологии и стремился в этой книге, в главе «Физиология», опираясь на авторитет знаменитейших физиологов, доказать, что нервная жидкость, приходящая извне, движется влиянием мозга. Этот неизвестный двигатель, подобный тройственной Гекате древних, в своих различных оттенках носит название электричества, света и магнетизма.

Это тот двигатель, который, по словам философа Гердера, первенствует во всех душевных движениях. Это, по его мнению, даже сама душа. «Мысль моя, – говорит он, – ничто иное как этот дух света, который проникает все живущее на земле и соединяет в этом живущем самые разнообразные силы творения».

Я хочу теперь отыскать, не находится ли эта невесомая жидкость, этот проводник в прямом соотношении с мозгом, и не является ли он причиной тех линий, которые проведены по ладони. Только таким образом можно разумно объяснить предсказания хиромантии.

Но прежде, чем дойти до этих серьезных трудов, мне кажется необходимым создать фундамент, установить исходную точку моей системы.

В природе все находится в соприкосновении, в ней все – гармония.

Чтоб убедиться в этом, стоит только оглянуться кругом. Каждое моральное изменение, будет ли то прогресс или упадок, отражается на внешности. Красота и врожденное изящество уничтожаются разгулом и принимают низменное выражение. Безобразие украшается выражением ума или даже только привычкой к умственным занятиям.

Дух влияет на тело, и, в свою очередь, телесные формы человека влияют на его нравственную сторону.

Ясно, что физиологи признали (и в этом случае они совершенно сходятся с каббалистами), что у животных формы тела находятся в соотношении с их различными инстинктами.

Таким образом, изучение этих форм в согласии с инстинктами должно открыть наблюдателю человеческий характер.

Эти разоблачающие формы, которые древние называли знаками, располагаются по всему телу, а не на одном только черепе или лице, как полагали Галль и Лафатер.

В человеческом теле все стремится установить одну цельную индивидуальность, все находится в полном согласии, дабы создать отличную от других личность.

Все: и черты лица, и неровности черепа, и рост, и длина членов, и походка, и взгляд, и голос, и движения, и даже почерк.

Какое же орудие служит для воспроизведения жестов и почерка? Рука.

Все – во всем, говорили древние философы, и если это правда (а это правда), почему рука, столь чувствительная и полная выразительности, – не может быть верным зеркалом сущности человека?

Аристотель говорит, что рука в человеческом теле есть орган или инструмент по преимуществу, Бальзак, со своей стороны, приписывал руке не менее важное значение.

В Физиологии брака он говорит:

«Во все времена колдуны хотели читать будущее человека по линиям, которые не имеют ничего фантастического и которые находятся в соотношении с принципами жизни и характера».

И потом добавляет:

«Учиться узнавать чувства и атмосферические изменения руки (что почти всегда беспрепятственно позволяют женщины), – наука менее неблагодарная и более верная, чем изучение физиономии.

Таким образом, вооружась этой наукой, вы можете вооружиться великим могуществом и будете иметь нить, которая может руководить вами в лабиринте самых непроницаемых сердец».

Мы видим, что Бальзак говорит о предсказаниях по линиям руки, которые не имеют ничего фантастического. Но он не останавливается на этом и еще яснее выражает свою мысль в Братце Понсе:

«Если Бог, для некоторых ясновидящих умов, написал будущность каждого человека на его физиономии, понимая это слово в смысле общей экспрессии тела, то почему рука не может резюмировать этой физиономии, так как рука есть полнейший и даже единственный выразитель человеческих действий.

Мы говорим о хиромантии.

Не подражает ли общество Богу? Предсказать человеку случайности его жизни по виду руки не так ли легко для человека ясновидящего, как легко обыкновенному человеку сказать солдату, – что он будет драться, адвокату, – что он будет говорить речи, сапожнику, – что он будет шить сапоги, земледельцу, – что он будет удобрять землю и снимать с нее жатву».

Бальзак идет даже дальше.

«Заметьте, – говорит он, – что предсказать великие происшествия будущего для ясновидящего столь же легко, как и разгадать прошедшее».

Для неверующих и прошедшее и будущее равно закрыты.

Если совершившиеся уже происшествия оставили следы, можно верно заключить, что будущее имеет корни.

Как только гадатель до мелочи объясняет только вам известные случаи вашей внутренней жизни – он может также сказать, к чему приведут существующие вещи.

Духовный мир создан, так сказать, по образу мира вещественного. В нем должны встречаться одинаковые последствия, с различиями, свойственными их различным средам.

«Подобно тому, как тело вещественно выдается в атмосфере, оставляя существовать в ней этот спектр, который схвачен дагерротипом, точно таким же образом идеи, как реальные и действующие создания, отражаются на том, что следует назвать атмосферой мира духовного, производят следствия, живут подобно отражениям, схваченным призмой, и из этих-то отражений известные личности, одаренные редкими качествами, могут схватывать ясно формы или следы идей».

Следует заметить, что энтузиазм Бальзака был сильнее нашего, потому что этот ученый утверждает здесь, а через несколько страниц еще энергичнее, что дар откровения принадлежит только исключительным натурам, тогда как мы утверждаем, что все люди могут, не приходя в экстаз и не касаясь сверхъестественного мира, приобрести эти драгоценные качества, конечно (как это видно во всех других науках и искусствах), в большей или меньшей степени, смотря по большим или меньшим способностям, смотря по более или менее энергичным усилиям, внесенным в изучение.

Со своей точки зрения Бальзак был прав.

Ясно, что существуют отдельные личности, обладающие инстинктивным прозрением будущего, – даром двойного зрения, но то бывает минутами.

Но во всех науках и во всех искусствах существуют два способа суждения и успеха: с одной стороны – созерцание, с другой – вычисление и приобретенные сведения.