Короли алмазов - Каролин Терри

Когда мальчики вернулись в дом, Николас стал жаловаться на головную боль и недомогание.

Слишком долго был на солнце, сделала вывод герцогиня и отправила его в постель.

В этот день Десборо и их гости обедали у соседей, и Мэтью пришлось съесть свой обед в комнате Николаса. Он был расстроен тем, что он пропустил развлечение, но он не мог покинуть больного друга. Глядя на белокурую голову на подушке, он чувствовал побуждение защищать друга и думал о том, что он очень многим обязан Николасу. «Он мог выбрать себе в друзья кого угодно, — думал он, — но он выбрал меня, хотя я ничего не могу ему дать кроме себя самого. У меня нет денег, нет красивого дома, где я мог бы принимать его в каникулы. Он даже не боится того, что его отец не одобряет нашу дружбу». В Николасе было мужество и преданность и вместе с тем беззащитность, которая вызывала волну нежности в сердце Мэтью. Он сидел у постели друга до тех пор, пока снотворное не принесло ему облегчения, и он не заснул. Тогда Мэтью тихо поднялся и побрел по пустому коридору в свою комнату.

Было восемь часов. Солнце еще светило, опустившись к самому горизонту, и в комнате было очень душно. Мэтью постоял у окна, глядя на пустой сад и прислушиваясь к непривычной тишине в доме. Герцог со своими гостями отбыл к соседям на обед, юные леди отправились в детскую, а слуги, без сомнения, наслаждались свободой и веселой трапезой на кухне. Мэтью вдруг стало одиноко и грустно. Он сбросил одежду и улегся в постель, укрывшись лишь тонкой простыней. Сначала он взялся за книгу, но скоро почувствовал, что у него нет настроения читать. Отложив книгу, он бесцельно уставился в потолок.

Вероятно, он задремал, но легкий стук в дверь разбудил его. Приподнявшись на локте, он отчаянно старался сбросить с себя сон и окончательно проснуться. В этот момент он увидел, что в комнату вошел кто-то в белом. Это была графиня. Не веря своим глазам, Мэтью как зачарованный смотрел, как она приблизилась к нему и села на край кровати.

— Николас спит, — сказала она. — Я решила зайти, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Бедный малыш, какой скучный вечер ты провел.

Графиня была закутана в пеньюар из полупрозрачного белого шелка. Когда она наклонилась к Мэтью, складки на груди распахнулись, и там в нежной ложбинке между грудями стал виден бриллиант. Последние лучи заходящего солнца, проникшие в комнату, зажгли ослепительный огонь в глубине камня. Пораженный красотой женской груди и игрой бриллианта, Мэтью не мог отвести от них взгляда и увидел, как по шелковистой коже графини скатилась капелька пота и задержалась на поверхности камня. Мэтью показалось, что все стало каким-то нереальным — ужасная жара, странная тишина, даже птицы перестали петь, и его сердце тоже замерло. Инстинкт побуждал его прижаться губами к этим великолепным грудям и слизывать капельки пота. Эти мысли вызвали мгновенную реакцию его тела, и стало заметно возбужденное состояние его члена под простыней.

Испугавшись насмешки, Мэтью отвернулся к стене. Графиня несколько мгновений смотрела на красноречивое напряжение простыни, потом медленно сдернула простыню, обнажив тело Мэтью.

— Я вижу, что ты прекрасно себя чувствуешь, — своим низким обольстительным голосом сказала она, — и я больше не буду называть тебя малыш.

Ее рука потянулась к нему, и на одно мгновение Мэтью показалось, что она хочет обнять его разгоряченное тело. Вместо этого графиня положила прохладную руку ему на бедро, любуясь его красотой в полном расцвете юности, наслаждаясь его пышущим здоровьем и чистотой непорочного тела.

— Я думал, вы ухали вместе со всеми, — пролепетал Мэтью.

— У меня есть отговорка. Мой муж нездоров. Но сейчас он спит, и мы… — она помолчала, — мы одни.

Мэтью ничего не сказал, но лежал весь напряженный, крепко прижав руки к бокам.

— Разве ты не хочешь дотронуться до меня? — мягко спросила графиня.

— Вы же знаете, что хочу, — прошептал он, — но…

— Ты думаешь, я играю с тобой, дразню тебя, а когда ты протянешь руку, сразу же ударю. Нет, дорогой, я пришла сюда, чтобы любить тебя. У меня нет особых талантов, но я обладаю одним великим даром — я сведуща в искусстве любви. И я выбрала тебя, чтобы поделиться им с тобой.

— Почему меня?

— Потому что ты красив, и я хочу тебя. И потому, что я вижу в тебе задатки великой страсти, достойной моего искусства. — Рука графини продолжала лежать у него на бедре, но теперь она начала гладить его ногу, медленно поднимаясь все выше. — Не для тебя неуклюжие попытки получить удовольствие с неопытной и стыдливой невестой, встреча с продажной куртизанкой или торопливый акт в дешевом борделе. Иди ко мне… — и она поднесла его руку к своей груди.

От прикосновения к прохладной, гладкой коже у Мэтью помутился рассудок. Под пеньюаром на графине больше ничего не было, и он нетерпеливо раздвинул складки легкой ткани и прижался губами к ее груди. Его губы и язык были шершавыми, и розовые соски сразу же напряглись и затвердели под его настойчивыми ласками.

— Ты девственник, — прошептала графиня, — поэтому мы сначала утолим твою страсть. — Она подставила ему губы для поцелуя, а в это время ее тонкие пальцы обхватили его пенис, вызывая у Мэтью новые волны желания. Она ласкала его медленно и умело, все ускоряя ритм, и наконец быстро привлекла его к себе, и Мэтью легко вошел в нее и несколькими судорожными толчками исчерпал свое желание.

В сгущающихся сумерках он откинулся на подушку, тяжело дыша и взмокнув от пота.

— А теперь, — сказала графиня, — мы покажем тебе, как можно продлить свое удовольствие и доставить удовольствие женщине.

Она повела его руки и губы по мягким изгибам своего тела, по шелковистой коже на внутренней стороне бедер и дальше к влажной плоти у нее между ног, обучая его тонкому искусству возбуждения. В Мэтью вновь проснулось желание, но на этот раз он вошел в нее увереннее и двигался сдержанными ровными толчками до тех пор, пока дыхание графини не стало учащенным и по ее телу не побежали волны удовлетворенной страсти. Ее бриллиант больно вдавился в грудь Мэтью, и он резко убрал его, не осознавая, что при этом он порвал цепочку. Камень оставался у него в руке, пока он продолжал движение, успев довести графиню до оргазма во второй раз, прежде чем кончить самому.

Собравшись уходить, графиня протянула руку.

— Пожалуйста, верни мой алмаз, Мэтью, — сказала она.

Вздрогнув от удивления, он понял, что продолжает сжимать его в кулаке. Каким-то таинственным образом камень, казалось, прилип к его пальцам, и он не сразу освободился от него. Мэтью неохотно вернул алмаз.