Любовь на острове (ЛП) - Хэлли Карина

— Рассел — это не он. Это город.

— Я думала, всё начинается с буквы «П».

Он закатывает глаза.

— Пахия, там можно сесть на паром до Рассела, — он делает паузу. — Ты хоть представляешь, куда идешь?

Тай приподнимает бровь, и я понимаю, что он изучает мои поникшие плечи, растерянность и печаль, которые, должно быть, запечатлелись на моем лице. На секунду мне кажется, что он меня жалеет.

Я расправляю плечи и приклеиваю на лицо свою беззаботную улыбку.

— Извини. Это был тяжелый полет. Спасибо, что спросил.

Кажется, в его голове загорается лампочка, когда он бросает на меня сочувственный взгляд.

— Твоя сестра предупредила меня, что с тобой будет парень, — он смотрит через мое плечо, ища. — Похоже, он не выжил.

— Ты имеешь в виду моего бывшего парня? — говорю я, напрягаясь. — Нет, он не выжил. И не поэтому мой полет был таким тяжелым.

Это из-за алкоголя, который я выпила из-за того самого бывшего.

— Но тем лучше. У меня только двухместная машина.

— Ну, тут только я.

Одна.

— И весь твой шкаф, — замечает он, разглядывая мои чемоданы.

— Эй, знаешь ли ты, сколько аксессуаров и дополнительной одежды нужно на неделю?

Он пожимает плечами.

— Откуда мне знать. У меня только смокинг, вот и все. Давай.

Он наклоняется и выхватывает обе ручки чемодана из моих рук, наши тела соприкасаются.

Затем он поворачивается и уходит, волоча за собой чемоданы.

Ладно, это было довольно по-джентльменски с его стороны, но он выглядит так, как будто крадет их. Я бегу за ним.

— Я справлюсь сама, — говорю я, догоняя его, мои маленькие ножки быстро двигаются, когда мы выходим через автоматические двери аэропорта на тротуар.

— И все же я уверен, что ты привыкла к таким вещам, — лениво говорит он мне. — Когда за тебя всё делают.

Он останавливается на перекрестке и смотрит направо.

— Так что если хочешь назвать меня своим водителем, то я вполне могу сыграть эту роль.

Я издаю насмешливый звук и смотрю налево, дорога пустая.

Я выхожу на дорогу, и в ослепительном порыве он быстро протягивает руку как раз в тот момент, когда скрипят колеса и сигналит машина, ручки чемодана с грохотом падают на землю.

Мое сердце глухо стучит в груди.

— Ты гребаный осел! — ревет Тай, грозя кулаком такси, которое чуть не сбило меня. — Зебра означает, что пешеходы переходят дорогу, придурок!

Какое-то мгновение кажется, что Тай собирается разбить окно такси и вытащить водителя за шиворот, но водитель давит на газ и мчится по пешеходному переходу, к счастью никого не задев.

Цвет лица Тая становится темно-красным, когда он снова смотрит на меня. Я собираюсь поблагодарить его за спасение моей жизни, но его глаза горят.

— Почему ты не смотришь, куда идешь, мать твою? Смотри направо, а не налево.

Я теряю дар речи. Мало того, что я забыла, что тут ездят по другой стороне, так еще и Тай делает мне за это выговор.

Но я отказываюсь пресмыкаться перед ним.

— Дай мне передохнуть, я только что прилетела, — говорю я ему, надеясь, что он не уловит дрожи в моем голосе.

Он свирепо смотрит на меня и хватается за ручки чемодана, снова оглядываясь по сторонам, прежде чем перейти дорогу.

Мой пульс бешено колотится на шее, когда я следую за ним. Он действительно очень волнуется, и я не знаю почему. Наверное, думает, что я идиотка.

Скорее всего, потому, что он привык к Лейси. А я — ее легкомысленная сестра.

Да, слова резкие. Я знаю, что я ни в малейшей степени не легкомысленная, просто иногда туплю. Обычно потому, что я стараюсь смотреть на вещи позитивно, а люди думают, что если ты всегда улыбаешься, то ты тупая. В то время как кто-то вроде моей сестры, которая редко улыбается и всегда серьезна, кажется умной по сравнению со мной.

Ладно, она умная. Она получила чертову докторскую степень по ботанике. Она врач и выходит замуж за своего столь же умного жениха. А я, ну… Я была главой отдела маркетинга штанов для йоги.

Я делаю несколько глубоких вдохов через нос, следуя за Таем на парковку. Я уже вся взбудоражена, а ведь только что приехала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы не разговариваем, я стою прямо за чемоданами. Он даже не оглядывается, чтобы посмотреть, иду ли я за ним.

Наконец, мы останавливаемся у блестящего красного пикапа, старой модели, которая выглядит прямо из 50-х. Он беззаботно бросает мой багаж на заднее сиденье.

— Эй, у меня там хрупкие вещи, — говорю я ему, но он, кажется, не слышит меня.

Затем он садится на свою сторону, которую я на мгновение принимаю за пассажирскую, прежде чем снова вспоминаю, как тут все по-другому.

Моему бедному похмельному мозгу это совсем не нравится.

По крайней мере, к тому времени, как я сажусь на пассажирское сиденье, мое лицо успокаивается.

Это хороший грузовик, блестящие коричневые кожаные сиденья, но тут ужасно тесно. Мои бедра почти касаются его, и я не готова к такой близости с этим человеком.

Мне нужно не обращать на это внимания, хотя в такой близости я чувствую запах его одеколона или, может быть, шампуня. Что-то соленое и бодрящее, как океанский воздух. Это определенно не лосьон после бритья, так как у него щетина, которая щекотала бы мягкую кожу между ног.

О боже, прекрати.

Я моргаю и пристегиваюсь, пытаясь перенести свой вес в другую сторону.

Надеюсь, мне не придется много общаться с ним на свадьбе.

— Итак, откуда ты знаешь жениха и невесту? — спрашиваю я, когда он платит за парковку.

— Я вырос с Ричардом, — говорит он уголком рта, когда парковщик возвращает ему кредитную карточку.

— Оу, — говорю я. — Я еще даже не познакомилась с ним.

— Я знаю. Лейси сказала, что ты никогда не навещала ее.

— Ну, знаешь… Я была очень занята. Она тоже.

Он ничего не говорит, но по тому, как он нахмурился, видно, что для моей сестры это проблема. Думаю, пять лет — это очень долго.…

Я прочищаю горло.

— Я так понимаю, вы близки с Лейси.

Он кивает.

— Я подружка невесты, — говорю я ему, как будто пытаюсь доказать, насколько близки мы с Лейси.

— Я знаю, — мрачно говорит он. — Я помогал с организацией.

Я сглатываю и смотрю на часы на приборной панели. Уже почти полдень.

— Сколько времени займет поездка до… Роберта?

Он только качает головой.

— Рассел, — поправляет он меня.

— Прости! Рассел.

— Четыре часа.

Четыре? В этом грузовике? С этим человеком?

Мой желудок делает тревожный маленький скачок.

Это будет настоящий ад.

========== 3. Тай ==========

Я всегда представлял себе ад не как горящее пространство, а как бесконечную комнату со стенами из попкорна и жужжащими флуоресцентными лампами, заполненную тяжелыми дыхательными аппаратами, медлительных людей, громко спорящих по мобильным телефонам, теплый кофе на шатких столах, собак, бегающих без поводка и гадящих повсюду. Место, где нет розеток, и людей, дающих непрошеные советы.

Вот что я думал об аде.

Пока мне не пришлось забрать Дейзи Льюис из аэропорта.

Теперь я тут на четыре часа, управляя девушкой, которая ведет себя так, как будто она предпочла бы быть в другом месте, и кажется, совершенно не благодарной за то, что я приехал ради нее.

Кроме того, она похожа на ту девушку, которую нужно поставить на место. Она подпевает радио… Ради бога. Хуже всего то, что я не могу понять, что это за песня. Мне хочется спросить ее об этом, но в то же время я не осмеливаюсь продолжать разговор.

Мы только что проехали Вангерей, когда я наконец срываюсь.

— Что это за песня? — спрашиваю я, не в силах сдержать раздражение в голосе.

— Я не знаю, — говорит она так, что я не могу понять, шутит она или нет. — А что, нравится? — она добавляет милую улыбку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она часто так улыбается. И мне не нравится ни песня, ни эта улыбка.

Вообще.

Это делает ее до смешного хорошенькой. Что совершенно необоснованно.

Дейзи Льюис размером с хоббита с узкой талией и изгибами. У нее длинные темно-золотисто-рыжие волосы, напоминающие мне осенние поля на закате, изящно вздернутый носик, бледная кожа, усеянная веснушками.