Интервью с Макиавелли - Леонид Пронский

Однако на фронте дела по-прежнему шли плохо. 7 июля в столицу пришли сообщения о новом, еще более тяжком поражении русских войск от немцев. Чтобы остановить бегущих солдат, пришлось использовать заградительные отряды, и 12 июля правительство восстановило смертную казнь на фронте. 19 июля Керенский сместил Брусилова и заменил его решительным и популярным у правых Корниловым, который сразу же потребовал от правительства не только отмены Приказа №1, но и возвращения военно-полевых судов в армии, введения смертной казни также и в тылу, перевода столицы на военное положение и упразднения всех Советов.

Знать рукоплескала программе нового главнокомандующего и слала ему приветственные телеграммы от имени «всей мыслящей России». Керенский же тут же пожалел о своем назначении и стал рассматривать вариант замены Корнилова на более покладистого Черемисова. Понимая однако необходимость укрепления дисциплины на фронте и своей власти в Петрограде, чей гарнизон подчинялся не столько правительству, сколько Совету, Керенский поручил своему помощнику Савинкову подготовить совместно с Корниловым более приемлемую редакцию его программы.

Но 20 июля немцы без сопротивления заняли портовую Ригу, что привело к новому взрыву недовольства правительством и к отставке теперь уже и самого князя Львова. 24 июля место Львова занял наконец Керенский. Эсеро-меньшевистский ВЦИК объявил о поддержке этого назначения и о признании им «неограниченной власти» нового правительства.

Таким образом, к августу 1917 года двоевластие в стране формально закончилось и вся власть, наконец-то, оказалась в руках «Александра IV», как окрестили к тому времени Керенского современники. Временное правительство «министров-капиталистов» кануло в Лету.

Почему же не удержал власть Александр Керенский?

Н.М.: Государем становятся либо по закону, как Николай; либо благоволением подданных, как Михаил Романов и Василий Шуйский; либо силою оружия и личной доблести, как Петр Великий и Владимир Ленин; либо, наконец, – милостью судьбы, как Горбачев и Керенский. Последним легко приобрести власть, но удержать ее трудно. Как бы перелетев весь путь к цели, они сталкиваются со множеством трудностей впоследствии. В таких случаях государи всецело зависят от воли фортуны и тех, кому они обязаны властью, то есть от двух сил, крайне непостоянных и прихотливых; удержаться же у власти они не могут и не умеют. Не умеют оттого, что человеку без особых дарований и доблести, прожившему всю жизнь в скромном звании, негде научиться повелевать; не могут оттого, что не имеют союзников и надежной опоры. Эти невесть откуда взявшиеся властители, как и все в природе, что нарождается и растет слишком скоро, не успевают пустить ни корней, ни ответвлений, почему и гибнут от первой же непогоды. Только тот, кто обладает истинной доблестью, сумеет при внезапном возвышении не упустить того, что фортуна сама вложила ему в руки, то есть подвести под свое положение необходимые опоры, которые другими закладываются еще до их возвышения. Примерами таких искусных политических зодчих могут служить у вас в прошлом Екатерина II и в настоящем – Владимир Путин, которому власть досталась тоже случайно, по очередному капризу заигравшегося Ельцина. Тем же, кто не обладает подобной доблестью, приходится рассчитывать лишь на милость возвысившего их случая, в надежде на то, что он и далее будет к ним благосклонен. Но этим упованиям, как правило, быстро приходит конец.

Именно это и случилось в 1917 году и с Керенским.

Непригодность его к роли Верховного правителя России быстро сделалась очевидной всем гражданам. Некоторых соратников Ленина арестовали в начале июля и разгромили редакцию их газеты «Правды», но большинство других оставили на свободе и те продолжали действовать. Уже в конце июля они смогли провести в Петрограде очередной съезд своей партии. Правительство издало декрет о сдаче оружия обывателями, но никого разоружить не сумело. Доказательства связи Ленина с германским правительством так и не были предъявлены, и гонимые властью большевики быстро стали приобретать ореол мучеников. На прошедших 20 августа выборах в столичную Думу они даже увеличили свое представительство в ней и стали там второй фракцией после эсеров (в то время как прежние лидеры – меньшевики и кадеты, так ничего и не предпринявшие, – собрали ничтожное число голосов).

В этих условиях Керенский решил провести 12—15 августа широкое Государственное совещание в Москве, на котором обнаружил все тот же раскол делегатов на два враждебных лагеря. При этом знать и кадеты уже делали ставку на Корнилова, устроив тому 13 августа восторженный и пышный прием. «На вере в вас, – заявил в приветственной речи правый кадет Родичев, – мы сходимся все, вся Москва. Спасите Россию, и благодарный народ увенчает вас!..».

Однако народ этот, по призыву большевиков, бойкотировавших совещание, объявил в Москве всеобщую забастовку, поддержанную даже буфетчиками Большого театра, в котором и проходило совещание, и делегатам пришлось самим заботиться о своем питании. Банкиры Путилов и Вышнеградский преподнесли Корнилову значительную сумму денег «на помощь созданию авторитарного государственного порядка, абсолютно свободного от социалистов». А московские извозчики и газовики оставили Москву без транспорта и света, погрузив древнюю столицу во тьму. Керенский в экзальтированной театральной речи, длившейся два часа, дал полную волю своему красноречию, обрушенному им на головы как левых, так и правых, но ни те, ни другие не вняли его увещеваниям и угрозам, а только укрепились в своем желании как можно быстрее с ним покончить. «Этот человек, – писал впоследствии Милюков, – хотел произвести впечатление силы и власти… В действительности он возбуждал только жалость».

Между тем развал страны продолжал набирать обороты. Созданная сразу же после свержения царя (4 марта) украинская Центральная Рада требовала теперь полной автономии и уже формировала на Украине национальные воинские части. Вслед за Радой автономии потребовали кубанское, терское, уральское и сибирское казачество, на территории которых создавались самозваные органы власти. В июле финляндский сейм провозгласил независимость своей территории от России и взял управление ею на себя. В Белоруссии создавалась Рада по аналогии с украинской. Закавказские националисты готовились к созданию Закавказской республики. В Туркестане казахи восстали еще в 1916 году, а в 1917-м съезд мусульман в Коканде провозгласил автономию Туркестана.

Традиционное устройство России требовало крепкого единовластия, а хронические поражения на фронтах и нараставшая разруха в тылу требовали уже и скорейшего установления диктатуры одного лица, к которой Керенский, по общему мнению, был неспособен. Он умел действовать на толпу словом и жестом, однако время требовало уже и решительных действий, которых от него так и не дождались. «Будь у меня телевизор в 1917-м году, я бы не отдал власть», – сокрушался он уже в конце жизни, сидя в Америке. Но бодливой корове, как гласит ваша пословица, бог рог не дает. К тому же история не делается по телевизору.

Кто же мог стать государем в тех условиях?

Только тот, кто сумел бы завоевать поддержку всех трех основных сил заварившейся в стране Смуты – народа, знати и войска; а если это было невозможно, – то поддержку сильнейшей стороны, каковой тогда, без сомнения, был народ. Войска были скованы германцами на фронте, а знать пребывала в эйфории от свалившейся на нее «свободы». Опомнившись, впрочем, первой, она попыталась использовать армию во главе с Корниловым. Этот популярный генерал «с львиным сердцем и овечьей головой», уже успевший показать себя врагом советов, оказался втянут ею в трагическую и нелепую историю, похожую на историю с ГЧКП 1991 года. Роль Горбачева в августе 1917 года сыграл Керенский, роль ГКЧП – Ставка во главе с Корниловым, а роль ельцинских «демократов» – большевики во главе с Лениным. Отличие состояло только в том, что вождь большевиков в тот момент скрывался в Финляндии и потому не мог руководить своими соратниками лично.

Получив пост главнокомандующего и видя поддержку своих требований со стороны «мыслящей России», генерал Корнилов, подстрекаемый к тому и своею «правой рукой» – финансовым и политическим авантюристом Завойко, – сразу же после московского совещания стал готовиться к использованию армии для наведения порядка в столице. С этой целью он сформировал специальный корпус из дивизий донского, северокавказского и сибирского казачества под командованием генерала Крымова, и 21 августа приказал ему двигаться к Петрограду, в котором на 27 августа было намечено широкое празднование полугодия революции.