Тупик - Е. Ермак

– А вам что меня мало одного? Заявление писать будете? – поинтересовался оперуполномоченный. На лице ни капли заинтересованности, только скука и нескрываемое желание поскорее уехать обратно в участок.

– А что есть варианты? – удивилась Вера Анатольевна. – Вы что не видите, в каком состоянии моя квартира?

– Варианты есть всегда. Скажем, к примеру, это ваш муж или сожитель обозлился на что-то и устроил тут бардак, – голос оперуполномоченного стал тихим и почти нежным. – А может у вас было дурное настроение, и вы решили слегка встряхнуться, – вкрадчиво продолжил он.

– Вы что издеваетесь?, – взвилась Вера Анатольевна, – посмотрите на аквариум, рыбы мертвые! Вызывайте подмогу, я напишу заявление!

– Ну, что же, не хотите спать сама и соседей будить желаете, ваше право, – скучающим тоном произнес мужчина. Достал телефон из кармана брюк.

– Алло, Евгений Петрович, у нас тут ограбление, давай группу и криминалистов захвати, пусть пальчики поищут.

И эта бесконечная ночь продолжилась, затем плавно перетекла в утро. А к обеду было написано столько бумаг, опрошено столько людей, что голова у Веры Анатольевны, а заодно и у ее соседей шла кругом. Выяснилось, что никто ничего не видел, никто ничего не знает. Никто никого не подозревает. Кроме того обнаружена пропажа большой суммы денег, всех мало-мальских ценных украшений. Составлены многочисленные списки, описания, предоставлены документы, сертификаты. И даже была приглашена собака, но из-за ее загруженности другими делами, пса решено не вызывать.

Вера Анатольевна сидела на диване с очумелым видом, смутно уже догадываясь о том, что не было смысла затевать всю эту ловлю блох. Но тут ей пришло в голову обратить внимание сотрудников полиции на необычную, как ей казалось, жестокость вора. И дело тут не в рыбках. А в бессмысленно созданном хаосе.

Ну не нашел вор миллиарды, зачем зеркало то разбивать, разбрасывать помады, выдавливать кремы из тюбиков, выковыривать тени и сухую пудру? Вера Анатольевна любила краситься. Накладывала макияж со знанием дела. И тон, и румяна. Каждое утро рисовала лицо. Тело не украсишь, так хоть лицо можно корректировать и перекрашивать на свое усмотрение. И серьги носила, и прическу делала, и цепочки одевала. Где теперь все это, в каком ломбарде…

– Геннадий, я хотела бы вам что-то сказать, – Вера Анатольевна с трудом покинула глубины своего дивана, подошла к оперуполномоченному. Тот недовольно к ней обернулся.

– Слушаю? Вы что-нибудь вспомнили, интересное для расследования?

– Понимаете, Геннадий, – непривычно было Вере Анатольевне говорить просящим голосом, но что делать, ей было жутко оставаться наедине со своими мыслями, – Я понимаю, у вас, наверное, свои соображения, но я бы хотела обратить ваше внимание на то, с какой злостью орудовали в моей квартире и на то, что замок не взломан.

Неужели бы преступник хотел, чтобы его поймали, ведь он так много времени потерял, зачем-то выдавливая кремы из тюбиков и разбивая посуду в кухне?

– У вас были запасные ключи от квартиры? – спросил Геннадий и потер воспаленные от недосыпа глаза.

– Да, одни у племянника, а другие вот на комоде в прихожей как лежали, так и лежат.

– Племянника давно видели? – вдруг заинтересовавшись, спросил оперуполномоченный.

– Но, я же вам уже говорила, я вчера весь вечер провела у него. Вы же записали! – повысив голос, раздраженно ответила Вера Анатольевна.

– Мы опросим вашего родственника, не волнуйтесь, – тоже повысив голос, произнес Геннадий.

– Но я же уже сказала, он не причем!

– Мы все выясним. Может, ему срочно понадобились деньги, появилась подозрительные друзья, кому-то задолжал, ведь вам он не расскажет. Вы для него на другой волне, из другого поколения.

«Ну, зачем она полезла со своими доводами, теперь к мальчишке прицепятся!»: подумала в отчаянии Вера Анатольевна. У нее и мысли не возникло, что племянник может быть замешан в чем-то криминальном. Она хорошо его знала и сумела бы заметить изменения в его поведении. А для этих полицейских все вокруг враги. Будут трепать нервы и ему и мне. Ведь все равно ничего они не найдут, такие преступления практически не раскрываются. И у нее ничего не застраховано. Может, забрать заявление надо было, как исподволь советовал вначале Геннадий. Зачем им лишнее нераскрытое преступление.

А теперь вот машина запущена, и назад пути нет. Проделана большая и по ее мнению бессмысленная работа по опросу возможных свидетелей. Ранним утром были взяты показания понятых из числа ее соседей. Но трудно вообразить себе какого-то тайного врага, который за что-то отомстил бы Вере Анатольевне. Жизнь она вела неприметную, тихую. Никому дорогу не переходила. Да и о чем тут говорить. Она, что в нефтяном бизнесе работает или владеет заводами-пароходами?

Конечно, характер у нее не сахар. Но что, отомстили за ее злой язык? Смешно, если бы не было так грустно. Одно понятно, надо менять замок и разгребать весь бардак, устроенный неизвестным. Или неизвестными. От этой мысли ей стало дурно.

Только в три часа дня полицейские ушли. А Вера Анатольевна с удивлением поняла, что ни разу за последние часы не вспомнила о своих анализах. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Впереди уборка, такая, что ей и не снилось. А там уже дополнительные результаты ее анализов будут готовы. Дневной свет рассеял унылые мысли и, несмотря на бессонную ночь, Вера Анатольевна взялась за дело. Прежде всего она вызвала слесаря из домоуправления, выдала ему денег на новый замок и за труды.

Затем нашла на кухне черные крепкие пакеты для мусора и начала складывать туда то, что безнадежно испорчено и восстановлению, увы, не подлежит.

Стараясь не пораниться об осколки, Вера Анатольевна, убиралась в кухне. Наклонившись за веником, она чуть не потеряла сознание. В глазах потемнело, появился звон в ушах. Трясущейся рукой она ухватилась за ручку на дверце холодильника. «Что со мной? Да это от голода! Она же не ела с утра и не пила, хотя нет, чашек пять кофе-то она выпила вместе со всей полицейской братией. Иначе бы она просто не пережила бы эту ужасную ночь».

Медленно, ощупывая руками стул, Вера Анатольевна села за стол. Придя в себя, она подошла к холодильнику, достала яйца, сыр, масло. Приготовила себе яичницу, нарезала бутерброды с сыром, сварила кофе. Эх, жизнь налаживается.

Уничтожила еду с огромным аппетитом и не менее огромной скоростью. Закурив сигарету, почувствовала, как ее тянет в сон. Она знала, если поддаться сейчас требованию организма, то к позднему вечеру, когда она проснется, у нее будет жутко болеть голова, а всю ночь потом ей не удастся заснуть. Поэтому Вера Анатольевна, чтобы взбодриться, решила принять прохладный душ. Конечно, контрастный душ был бы предпочтительнее, но на такой подвиг пойти она не могла.

Подняла с пола скомканное полотенце, домашний халат и отправилась в ванную. Она и не заметила, что тут тоже разбито зеркало. Из его глубин на нее смотрела незнакомая женщина. Трещины искажали изображение так, что нельзя было узнать в этом зеркале себя. Возникло неприятное ощущение присутствия незнакомого человека. Тем более, что несколько часов назад здесь в ванной был чужак, трогал ее вещи, рассматривал интимные ее принадлежности.

Ужасно. Пытаясь не думать об этом и избегая смотреть в зеркало, Вера Анатольевна принимала душ. Непрошенные мысли полезли в голову. Что же все-таки случилось? Кто влез в ее квартиру? И главная: какой ее ждет завтра результат анализов?

Римма

– Девочка, моя, не плачь, маме совсем не больно, – ласковый голос матери не мог успокоить Римму. Она собственными глазами видела, как мама выпила сразу несколько таблеток. А ведь каждый знает, если пьешь таблетки, значит, что-то болит. Кто же будет для удовольствия глотать горькие лекарства?

Римме всего три года и она уже точно знает, что самый дорогой ей человек – это мама. Когда мама лежала в больнице, Римма очень переживала, вдруг мама исчезнет и больше не вернется. Ведь когда пропала курочка, кролик и их пушистый щенок Матвей, бабушка сказала, что они уехали в больницу лечиться. Но они больше никогда не вернулись.

А Римма каждый день заглядывала в курятник, клетку для кроликов и будку во дворе. Однажды в будке кто-то заворочался и Римма закричала:

– Матвей, ты вернулся, ура!

Но потом рассмотрела обитателя будки, то оказался ёжик. Римма видела в своей книжке такой колючий комок, и мама назвала комок ёжиком. Ёжик зашипел, когда Римма хотела его погладить. Она испуганно отдернула руку и побежала жаловаться бабушке.

Пока мама была в больнице, самым дорогим человеком для нее становилась бабушка. У бабушки забот много. Свой дом, как конструктор «Лего», постоянно надо что-то в нем подправлять, усовершенствовать. Когда дед еще помогал, хоть рамы оконные красил, не допускал, чтобы они облезали. Говорил, что дерево краску любит. Дом выглядел опрятно. Теперь дед не помогает. Большую часть дня он лежит на диване.