Право на жизнь - Вячеслав Богданов

Цитрон заметил, как на лице Меркоса появилась тревога. – Пока удалось ликвидировать эту опасность, но нет никакой гарантии, что это не повторится. Лифт стал инструментом безраздельной власти. Его владелец получает возможность стиреть со страниц истории даже упоминания о своих врагах. Всё это может привести к гибели нашей цивилизации. Есть только одно средство устранение этой смертельной опасности: скрыть от людей результаты ваших исследований.

– Я всю свою жизнь посвятил проблеме перемещения в пространстве-времени, а теперь получается, что плоды моих научных трудов могут привести человечество к смертельной опасности? Как это глупо, обидно и несправедливо.

Меркос в отчаянии охватил голову руками.

– Мне понятно ваше состояние, – продолжил Цитрон, пытаясь быть деликатным. – Ваше изобретение бесценно, но преждевременно. Я предлагаю лишь отложить реализацию лифта до того времени, когда человечество созреет до него. Надо всего лишь скрыть, а лучше уничтожить результаты ваших последних исследований.

Меркос протянул рукопись Цитрону.

– Делайте с ней что хотите.

Расстроенный учёный встал со скамейки и, не прощаясь, медленно пошагал по направлению к дому. Дейч, потрясённый увиденной сценой, последовал за ним. Они приблизились к пешеходному переходу, где и должен был случиться тот несчастный случай, который оборвёт жизнь изобретателя. Дейч прекрасно знал об этом. Из-за поворота должен выскочить автомобиль с пьяной компанией, который сшибёт Меркоса. Единственная возможность устранить смертельную опасность – это задержать изобретателя. Профессор окликнул его по имени. Но Меркос, погруженный в грустные размышления, прошёл мимо. Тогда Дейч попытался схватить Меркоса за рукав, но его рука прошла насквозь, не почувствовав ни малейшего сопротивления. Через мгновение из-за поворота появился автомобиль, и уже ничто не смогло остановить роковое событие.

«Временной лифт, на котором я прибыл сюда, не может изменять ход событий, а, следовательно, и создавать параллельные реальности, – размышлял Дейч. – Значит, Цитрон добился своей цели и уничтожил последний вариант рукописи. Из-за него в новой реальности при проектировании лифта я пользовался незаконченными работами, в которых отсутствовало главное, то есть открытие механизма запуска параллельной реальности. Теперь мне потребуются долгие годы, чтобы заново повторить открытие Меркоса».

Знакомый следователь довольно улыбнулся.

– Недолго вы гуляли на свободе профессор. Теперь вам будет сложно отпереться от попытки использовать временной лифт для своих преступных намерений. Вы хоть осознаёте своё положение?

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Хватит притворяться. Вы особо опасный государственный преступник, Дейч.

– В чём же состоит моя вина?

– Список ваших преступлений внушительный. Главное – это попытка уничтожения существующего государственного строя. Про остальную мелочь можно и умолчать. Вы заслужили высшую меру наказания.

– Интересно, какими конкретными доказательствами вы располагаете?

– Начнём с очевидного. Вы вскрыли опечатанный лифт. Если в прошлый раз вас задерживали по подозрению в заговоре, то сейчас арестовали на основе неопровержимых фактов. Господин Верн утверждает, что поставил вас в известность о закрытии лаборатории и передаче временного лифта в новое ведомство. Я считаю, что ваша вина доказана.

– Если вы считаете мою вину очевидной, то какой смысл в этом допросе?

– Это стандартная следственная процедура. Итак, вы настаиваете на своей невиновности?

– Да!

– Отлично, подпишите ваши показания. Кстати, с вами напоследок хочет поговорить один господин.

Следователь ухмыльнулся и вышел из кабинета. Его место занял Цитрон. Он поздоровался и представился.

– Здесь нас не подслушают, поэтому буду с вами откровенным. Мне жаль, господин Дейч, что мы оказались по разные стороны баррикад. Вы приняли сторону господина Крита и упорствуете в своём заблуждении. Поверьте, это был необдуманный шаг. Я искренне верю в ваши патриотические чувства, но выбранное средство устранения кризиса государства настолько абсурдно и непредсказуемо по своим последствиям, что я не мог не вмешаться.

– Я выполнял указания главы государства.

– Господин Крит – это старый больной человек, неспособный дальше выполнять свои обязанности. Он во многом виноват в сложившейся ситуации. Я полагаю, что его политическая карьера подходит к концу.

– Вы, вероятно, мечтаете занять его кресло, – язвительно заметил Дейч.

– Да, не буду скрывать своих намерений. Я смогу предотвратить катастрофу. Наше государство ещё вполне жизнеспособно.

– Как же вы намерены справиться с надвигающимся восстанием возмущённых народных масс?

– Мне нужно время, чтобы Центр перспективных исследований завершил свои работы по новым источникам жизненных ресурсов. После их появления напряжённость в обществе спадёт, но до этого момента придётся проводить переговоры и искать компромиссы между правящей элитой и руководством антиправительственных сил.

– Почему вы так откровенны со мной?

– Потому, что вы стали невольным участником и жертвой последних событий. Я уважаю вас, как ученого, и мне жаль, что вы не сделали правильных выводов.

– Скажите, почему вы практически уничтожили временной лифт?

– С научной точки зрения лифт, безусловно, является выдающимся достижением, но в руках корыстных и бездумных деятелей он становится страшным оружием. Я не мог поступить иначе, так как многие были посвящены в его устройство.

– А вы устоите от соблазна воссоздать полнофункциональный временной лифт, ведь в ваших руках рукопись Меркоса?

– Да, она у меня, но было бы глупостью восстанавливать то, от чего стремился избавиться.

– Почему я должен вам верить?

Цитрон в ответ лишь пожал плечами.

– Ладно, это и не важно. Но почему меня арестовали?

– Зная ваш научный потенциал, я не могу рисковать.

На лице Дейча отразилась усмешка.

– Вы решили стереть мне память.

– У меня нет другого выхода.

– К черту ваши извинения.

– Процедура не затрагивает интеллекта человека. Из вашей памяти сотрут определенный период воспоминаний. Я возьму вас в свой Центр, где вы возглавите одно из передовых направлений работ.

Дейч с ненавистью посмотрел на Цитрона. Тот молча удалился. Вошедший вслед за ним следователь вызвал конвой, который сопроводил профессора в ту же камеру, где он пребывал в компании с товарищем Фредом.

На этот раз его соседом оказался светлокожий, сухощавый молодой мужчина лет тридцати с продолговатым лицом и длинными рыжими вьющимися волосами. Когда Дейч появился в камере, он поспешно встал, на его веснушчатом лице появилась добрая улыбка. Голубые глаза излучали неподдельный интерес к вновь прибывшему арестанту.

– Меня зовут Рой. По образованию я электроник, а по призванию философ и оппозиционер.

– А я профессор Дейч и, поскольку попал в эту камеру уже второй раз, типичный неудачник.

– Приятно познакомится, профессор. Недавно на митинге слушал товарища Фреда, который упомянул о вас. Он говорил, что к революционному движению уже присоединяются прогрессивно мыслящие деятели науки. Я поместил в сети статью, в которой назвал вас узником совести, преследуемым за свои убеждения. Получился героический образ. Вот за эту статью меня и арестовали.

Дейч рассмеялся. Рой с недоумением посмотрел на профессора.

– Что-то не так?

Профессор вытер слезу и спросил:

– Хотите знать, как всё было?

– Конечно.

– Ну, тогда слушайте.

И Дейч коротко рассказал о событиях последних дней.

– Чума! – восторженно произнёс Рой. – Я думал, что машина времени – это перспектива далёкого будущего, а она уже сделана. Профессор, позвольте пожать вашу руку.

Когда эмоции улеглись, Рой поинтересовался:

– Профессор, вы уверены, что вас ждёт высшая мера наказания?

Лицо Дейча помрачнело.

– Не сомневаюсь, поскольку для Цитрона я представляю серьёзную опасность.

Немного подумав, Рой заявил:

– Я знаю, как вам помочь.

– Разве это возможно?

– Да. Не буду посвящать вас в подробности моего плана. Ваша память сохранится, но придётся разыграть роль пострадавшего. После вынесения приговора с вами будет работать психолог. Он проведёт тестирование и составит ваш психологический портрет, который будет использован при стирании определённых участков памяти. В конце процедуры заключённому внедряют новые воспоминания и убеждения. На выходе из тюрьмы получается добропорядочный гражданин, довольный властью и своей жизнью. Психолог контролирует результаты выполнения процедуры. Надо умело притвориться, чтобы он не заметил подвоха.

– Значит, казнь будет фикцией.