Человек и история. Книга вторая. «Шахтёрские университеты» и «хрущёвская оттепель» на Северном Урале - Владимир Фомичев

В Москве, как оказалось, мы стали транзитными пассажирами и сразу же посредством метро, другого транспорта, переместились на нужный нам вокзал, где и закомпостировали свои билеты, теперь уж на очень дальнюю дорогу, аж на самый Северный Урал. За компостер, правда, пришлось доплатить немного денег. Так же экономно мы поели, даже что-то приобрели из пищи на дорогу. Что самое интересное, от необычности нашего дорожного состояния, голода не чувствовалось. Где-то что-то съели, ненадолго присели, и силы снова возвращались в организмы. Физическая мобилизация стимулировалась возбуждением.

Был уже конец лета. Прогулявшиеся, промотавшиеся отпускники возвращались на свои работы, на Урал-батюшку, кормильца их и поильца. Так некоторые их них выражались, глотнув, на последние отпускные денежки, водочки. В связи с этим в общих вагонах повернуться было негде. Так что никаких нам с Шуриком третьих полок не досталось. Там так плотно обжились, что с этих третьих полок свисала не одна пара ног, одухотворяя купе необычно убийственной вонью. Мы с Шуриком всё же успели занять сидячее место на нижней скамейке в уголке.

Прошло всего несколько часов, как поезд был в пути, а в вагоне уже нечем стало дышать. Вернее, дышать было чем, но эта смесь вряд ли годилась для нормального дыхания. Курильщики нещадно курили, озонировали также воздух давно не мытые тела, дыхание с водочным перегаром, а об одежде и обуви, пропотелой, прокопчённой, и говорить было нечего. Не знаю, это выдумка или исторический факт, но учёные утверждают, что человек на заре своего появления на земле источал трупный запах, а хищные звери, как известно, падалью не питаются. Завидев хищника, человеку достаточно было просто лечь, и он был надёжно защищен смрадным запахом. Так что отсутствие личной гигиены спасло в своё время человечество.

Нет-нет но и в наше время нередко проявляются инстинкты наших древних прародителей. Не знаю, как Шурику, но мне, привыкшему к свежему лесному, полевому воздуху, с ночлегами на душистых сеновалах, считай всё лето и до поздней осени, было дурно. Но не одному мне приходилось тяжело дышать этой смесью. Некоторые не выдерживали и пытались открыть вагонные окна, но если кому это и удавалось сделать, то в это отверстие сразу же залетал густой ядовитый паровозный дым, пожалуй, хуже, чем душный вагонный воздух. А ведь ехать нам с Шуриком до места назначения предстояло несколько суток и вот в таком дурмане.

Проводники обходили этот вагон стороной, в буквальном смысле этого слова. Они не проходили через наш вагон, даже если у них появлялась нужда попасть в другой вагон. Они обходили этот грязный вагон по перрону. Очень медленно тянулись дни, особенно ночи. Поезд, продвигаясь на северо-восток, оставлял позади малые и большие города. Количество пассажиров в этой душегубке понемногу уменьшалось. Примерно за сутки до окончания нашего пути в вагоне стало свободно настолько, что мы могли, удобно устроившись, отоспаться. Выбравшись на вокзал этого небольшого шахтёрского городка, мы поинтересовались, как и на чём нам добраться до училища.

Женщина, к которой мы обратились с этим вопросом, немного помедлила и, когда у неё в голове созрел ответ, достаточно лаконично проинформировала: прямо, до улицы Советской, направо по ней, до училища. «На чём» – у нас нет. Да тут и недалеко. Так оно всё и получилось. Не обременённые тяжёлыми, большими чемоданами, если не считать крохотного сундучка Шурика, мы очень скоро подошли к подъезду Горнопромышленного училища, о чём нам утвердительно сообщила большая вывеска. Пожилой вахтёр, узнав, что перед ним не шалопаи, а вполне солидные люди, к тому же желающие здесь обучаться, иначе зачем они бы приехали за сто вёрст «киселя хлебать», объяснил, как попасть к секретарю по приёму.

Секретарь объяснил, что комиссия по приёму и зачислению в училище будет работать через три дня. Экзаменов для поступающих ребят в училище – нет. Нужно только пройти медицинскую комиссию и получить справку «по форме», тем, у кого её нет. Разумеется, представить удостоверение личности, каковым должен являться паспорт. Мы с Шуриком были не единственными, у которых этот документ заменяли всевозможные справки с места жительства от сельсоветов, колхозов и других бесправных поселений. Так что секретарь, после непродолжительной беседы, направил нас на второй этаж, где находились спальни.

Что такое казарма в армии, я, по рассказам отслуживших ребят, имел представление. Так что вот эти училищные спальни были очень похожи на армейские казармы. Несмотря на многолюдство, в огромной спаленке мы отыскали две не занятые кровати. Взяли, по примеру других, из высокой стопки в углу матрацы. Таким образом, первый пункт нашего представления о гостеприимстве училища, так или иначе, был как-никак выполнен. Что же касалось питания, одевания, то с этим нужно было обождать. Так как мог быть отсев по каким-нибудь причинам, и только принятый в число учащихся мог иметь право на еду и одежду. Первый ночлег в этой училищной ночлежке мало чем отличался от общего вагона.

Пацанам, как себя называли обитатели этой ночлежки, спать совсем не хотелось. Почувствовав себя вольными казаками, они до одури курили, громко, не стесняясь, рассказывали похабные анекдоты, хохотали и ржали так громко, что стёкла в окнах дребезжали. Придумывали и другие аттракционы, такие, как прыгать с кровати на кровать, бросаться подушками, которые были в избытке, правда, без всяких наволочек. В этих подушках, когда-то набитых ватой, образовались комья, больше похожие на булыжники, отчего они стали более увесистыми. Шурик уже нашёл себе нового компаньона. Это был огромный верзила, то ли Стёпа, то ли Федя, а физический объём, в подобных коллективах, уже являлся авторитетом.

Шурик уже угощал его папиросами, подносил зажжённую спичку, и как говорят в подобных случаях, оформился в «шестёрки», получив за это опекунство.

Утром я прогуливался по дощатым тротуарам, смотрел, как ржавое, невысокое солнце купалось в дымных облаках. Все улицы из-за горной местности были наклонными, так что по ним можно было или идти в гору, или спускаться с горы. Заметил, как широкими шагами ступал по прогибающимся доскам тротуара то ли Стёпа, то ли Федя, а рядом с ним семенил Шурик, снизу вверх заглядывая тому в лицо. Меня это немного насмешило, но в то же время я испытал какое-то облегчение, так как отпала необходимость заботы о нашем тандеме. Я всегда любил пословицу: одна голова не бедна, а бедна, так одна.

Глава 6. Новый поворот

Поднимаясь выше в гору, по этой, как оказалось, центральной улице, я увидел здание, похожее на училище, такие же колонны украшали его фасад, только размерами оно было значительно больше. Свернув с главной улицы, я подошёл к этому зданию.

По правде сказать, я искал, где бы мне чего-нибудь поесть, сытнее и дешевле, если уж не совсем бесплатно. У входа в здание красовалась вывеска больших размеров, чем на входе в училище. Чем-то даже немного недосягаемым для меня повеяло от её содержания. В ней сообщалось, что это «Горный техникум» и какие специальности можно получить в этом учебном заведении. У входа несколько ребят, как я понял, собирались идти обедать. А так как это было очень актуально и для меня, то я у них полюбопытствовал, где они это собираются сделать. На мой вопрос тут же откликнулся симпатичный, одетый по моде юноша, примерно одного возраста со мной. Он сказал мне, что «это можно осуществить в нашей столовой», и пригласил идти с ними. Мы вошли в здание и по широкому длинному коридору дошли до столовой. По пути мы познакомились. Славка, как он отрекомендовался, с присущей ему коммуникабельностью, быстро разговорил меня. Узнав, что я приехал с дальнего Запада на этот Северный Восток, с целью поступления в училище, он как-то удивлённо посмотрел на меня, хмыкнул: а почему в училище?

Я объяснил, что, не имея материальных средств для продолжения образования в МГУ, не говоря уж об Оксфорде, я был вынужден выбрать училище, где кормят, одевают, предоставляют жильё и обучают специальности, которая мне может впоследствии обеспечить средства к дальнейшему существованию. Оценив разумный практицизм моего ответа, Славка тут же предложил альтернативу: а почему бы тебе не поступить сюда, к нам? Стипендия в «Горном» большая, после первого курса – практика, а это уже приличные деньги, и таких практик за время обучения несколько. Далее он с жаром продолжал рассуждать: я ничего не имею против рабочих специальностей, которые получают в училище, но всё-таки здесь можно получить инженерно-техническое образование.

С этим мне было трудно не согласиться. И я с сожалением произнёс: всё это правильно и хорошо, но ведь сроки приёма в такие учебные заведения давно прошли.

– Ну, это мы сейчас будем посмотреть, – как-то оживившись, сказал Славка и подсунул мне свою булку к чаю, увидев, насколько скудна моя трапеза, по сравнению с его обедом.