К востоку от Эдема. Хищники - Джордж Локхард

На крик Валу сбежались слуги и воины, все немного посмеялись. Я, понятно, не сказала что паук — моя работа. Зато когда Валу немного успокоился, я забрала паука и съела. Люди не понимают, какими вкусными бывают иногда пауки… Хоть не мешают их ловить, и за это спасибо.

Днём в замок зашёл странствующий ронин.[1] Это был очень высокий и худой человек без волос, с длинным аристократическим лицом и печальными глазами. Двигался он рывками, словно при каждом шаге в ступни вонзались гвозди, а из оружия имел только катану за спиной и три сая на поясе. Одежда гостя оставляла желать лучшего.

Заметив меня, он сначала немного испугался — все пугаются первый раз. Потом, когда Годзю пригласил его в беседку на отдых, а я сидела на смоковнице и подслушивала, ронин только и спрашивал что обо мне. Годзю рассказал, как двенадцать лет назад меня нашли совсем новорожденной в пещере какого-то чудовища и выходили с помощью мудреца Ханасаки Косю.[2] Когда он назвал Хакаса мудрецом, я чуть не кувыркнулась с дерева от смеха.

Больше сегодня ничего не происходило. Ронин вечером ушёл, только сначала погладил меня по голове и очень печально вздохнул.

— Ты станешь хорошей колдуньей, Хаятэ,[3] — сказал он.

Я покачала головой.

— Я стану самураем. Годзю с рождения учит меня воинской науке.

— Самураем может стать только женщина, — возразил ронин. — Ты же пока девочка.

Надо не забыть утром спросить Хакаса. Он никогда не говорил, что я пока не женщина.

Утром я спросила Хакаса про слова ронина. Старик некоторое время пыхтел, поглаживая лысину, а потом вдруг рассердился и закричал что побъёт меня хворостиной. Пришлось быстренько взлететь на карниз и оттуда смотреть.

Через час он успокоился. Я спланировала обратно, Хакас погладил меня по голове и сказал, чтобы я больше не разговаривала с незнакомыми мужчинами, иначе он превратит меня в лягушку. Я не поверила. Хакас даже настоящую лягушку ни в кого превратить не может.

Зато он умеет делать зверей из бумаги, и так красиво, словно живые. Больше никто в замке этого не умеет, даже я. Хакас пока не научил. Только сказал — называется оригами.

Сегодня он прямо у меня на глазах смастерил из листа бумаги птицу. Самое потрясающее в его зверюшках — они двигаются. Эту птицу можно было тянуть за хвост, тогда она махала крыльями. Хакас подарил её мне и обещал, что завтра сделает летающего дракона из бумаги и ниток. Наверно, пожалел, что накричал на меня.

Днём старший сын Годзю, молодой Кодзуми взял меня на прогулку. Я уже слишком большая, чтобы сидеть на плече — раньше, ещё до того, как стал обучать меня кендо, сам Годзю любил гулять со мной так. Теперь я шла рядом с юношей и слушала рассказ о подводном городе Сэ.

Мы забрались на скалу рядом с замком и оттуда смотрели на море. Оно всегда серое, даже когда на небе солнце. Кодзуми рассказывал, море серое потому что глубоко под водой есть древний город Сэ где живёт дух подводного царства Сэссэн Масаяма. Его замок постоянно обходят семьдесят семь подводных драконов, которые покровительствуют семидесяти семи рекам в разных местах мира. От шагов драконов поднимается столько ила, что всё море вокруг замка Масаямы серое. Я спросила Кодзуми, откуда он знает, на что тот рассмеялся и ответил:

— Мне рассказал отец, ему — его отец, и так уже семьдесят семь поколений.

Надо будет вечером спросить Годзю, откуда его отец узнал о Масаяме.

Мы гуляли пока солнце не коснулось вершины горы Дзюттэ. Кодзуми очень нравилось со мной гулять, он говорил, что все его друзья мечтали бы лишь коснуться волшебного Небесного Змея — это меня так называют иногда. Мне тоже нравилось гулять с ним, так и сказала. Кодзуми засмеялся.

Вечером Хакас заставил меня повторить все заклинания, которые я выучила за этот месяц. Потом прочитал тот лист, где я описала что происходило вчера, и немного поворчал на глупую шутку с Валу. Я согласилась, шутка была глупая. Тогда Хакас угостил меня хвостиком фиолетовой рыбы митсо.

Сегодня было много интересного! Едва Годзю успел завершить ритуал встречи Солнца, как прискакал гонец из замка Мо и сообщил, что к ним прибыли гости на странном корабле из заморских стран. Замок Мо — самый большой и красивый на острове, раза в три больше чем у Годзю, и стоит он на большом утёсе, далеко уходящем в океан. Поэтому корабли из-за моря почти всегда сначала останавливаются там. Я тоже часто бываю в замке Мо вместе с Хакасом.

Годзю долго расспрашивал гонца о корабле гостей. Тот рассказал, что корабль очень странный, хотя не слишком большой. Вместо нормального косого паруса там был огромный квадратный, совсем прямой, а чтобы плавать против ветра — вёсла. И спереди была приделана деревянная голова «точно как у Хаятэ».

Между прочим, я спереди очень похожа на рисунки воздушных драконов Сёриу. Однажды ученик странствующего художника даже нарисовал меня в виде дракона. Поэтому я совсем не удивилась, когда Годзю сказал — ему знакомы такие корабли, и их называют «драккары», что на языке дальних северных островов означает «дракон». Когда он это сказал, я поняла — обязательно поедет смотреть на корабль.

Просить пришлось не так и долго, как я боялась. Солнце только-только пересекло середину неба, как мы с Годзю, Кодзуми и пятью самураями поехали в замок Мо. Я сидела на лошади Хакаса, потому что старик терпеть не мог лошадей и шёл пешком.

Пока ехали, я сидела тихо и ни с кем не говорила. Хакас всегда ругает меня, если я начинаю говорить за стенами замка. Он утверждает, что крестьяне могут перепугаться Небесного Змея и поднять восстание против Годзю. По-моему, глупости это. Я не раз видела, как крестьяне на меня смотрят — безо всякого страха, даже с любопытством. Но спорить с Хакасом?…

Когда подъехали к замку Мо, нас встретил сам Матагава сэнси, учитель Годзю и лучший самурай острова. Он служил Ёши — это хозяин замка Мо — уже тридцать шесть лет, и был старый как Хакас, но с длинной косой седых волос и бородатый. Борода была совсем белая.

— Плохие вести из-за моря, — сразу сказал он. — Ярл просит помощи.

Годзю помрачнел и быстро поскакал в замок следом за Матагавой. А мы с Кодзуми и двое самураев остались на берегу моря, смотреть корабль.

Я такого корабля пока не видела. Мало того, что он был чёрный, так ещё и вдоль бортов крепились много круглых щитов, довольно неряшливо сделанных к тому же. Несколько больших бородатых людей в доспехах заметили на берегу нас и стали громко кричать, указывая на меня пальцами.