Бег - Диана Арбенина

сын

залогом нашей любвистанет наш сын.цыган по крови́ как тыволчонок как я.я так тебя сильно люблючто хочется выть.не веря что тыкогда-нибудь бросишь меня.

залогом нашей любвистанет наш сын.с твоей горчицей в глазахи с шеей моей.я так тебя нежно люблючто плачу когдаты входишь в менясамым стройнымиз всех кораблей.

залогом нашей любвистанет наш сын.наш маленький принцтебе камушки прячет в карман.бредете вдоль моря:боюсь как бы вдруг не простылнаш мальчикнаш кроха небеснаянаш талисман.

залогом нашей любвистанет наш сын.

про бонни и клайда

никто не знает наших паролей.боли братаний. привкуса крови.вкуса слюны нашей под языками.никто никогда не узнает.никто не узнает как я тебе пелатак громко так сладко и вытекла меломтебе на ладоньи с тех пор отдаваясь тебевсегда раздевалась.никто не узнает как мы цепенелии после полетов друг к другу взрослелиуже понимая реальность побегав низовья французских рек.и смерти отныне я есть благодарназа этот немыслимый щедрый подарокза двадцать второе мне в сердце дыханьеза клайда и бонни. за бонни и клайда.и я знаю все: все что с нами случится –ты будешь лететь над обрывом как птица.а я ртом согрею холодное дулои я догоню тебя. милый – придумайнам в следующей жизни иные пароли –без пороха. я так устала от крови.мы счастливы будем. я чувствую это.

мы оба погибли тем летом.

эмигрантское

у всех есть могилы. мою закопали.недолго стояли. недолго рыдали.чтоб дело ускорить (замерзнуть светило)бутылку распили с трудом через силу.и юркнули разом к канистрам с бензиномкидая по ходу: дурная погодаи рафы 4 не джипы а ведраа бэхи с нуля покупать не резоннотвой синий порше был ударом сезонав голландии гаш лучше чем в казахстане.и разом рванули и разом не стали…и тут наконец ко мне белки спустилисьи пир начался. продолжался всю зиму.

а летом меня отнесли к пароходупо трапу подняли и кинули в небо.и тело мое птицей таяло в ветреи в море растаяло скоро.

drums

я сточу себя в малыйбарабан. сточу себя в малый.сердце стучит стучит стучитраной. на высоте грудимерзнет – крови не больно.я пьяный хожу без слез.без апелляции к Богу.игры со смертью настольны.

чисто – пол подмели.эхо изжогой – ау! ау!я плачу слезами назадсиротой без тебя живу.фильмы смотрю твоими глазамизатылок теплее меда.ты мое темя любила часамидетством сочился возраст.

веки – в окопы ресниц. хриплюлидокаином сугроба.я как тебя никого не любилвключая ключицы Бога.

прими меня как надобность взрывакак радость в присутствии горя.я чист я чист я чист как младенецтраншеи висками рою.

сточи меня в малый.барабаном стучит сердце –влюблен в тебя заново.можно я поцелую тебяв сердца открытую рану?!

в низовьях французских рек

в низовьях французских рекмы скоро с тобой заживем.ты будешь кровли латать.мы будем растить коров.и я забуду что я на песни меняла любовь.мы будем вдвоем с тобой.мы будем вдвоем с тобой.

мы стонами будем дразнитьаукать и тешить леса.мы кроху сына родими назовем как отца.со мной ты забудешь всехкто был с тобой до меня.мы не возвратимся домой.мы не возвратимся в моря.

в низовьях французских рекмы сладостно заживем.прошу никогда мне не лги!из прошлого вырастет лен.

когда нам случится землямы вместе вернемся домой.и кровью сплетаясь в корняхпогибнем ты – я за тобой.и мальчик две капли как тывлюбленный в индейцев и в снегтебя и меня отнесетв низовья французских рек.

киты

киты обнимают друг друга боками.их мясо невкусно. их тело брутально.мне дали на пробу. я долго жевала.а после в сугробы блевала.наверное в сердце кита спят олени.стремятся в леса и противятся леникитовой. и тычутся нежнорогами в солнечное сплетение.и кит сердцем дышит. и кит грациозен.немного неловок (спасибо природе).и я доверяю ему свое телои мы с ним танцуем несмело.…и я поняла что кита полюбила.гарпун поломала ружье утопила.и в мае нырнула ему на колени.и он подарил мне оленейчто жили в нем сердцемкак верные стражи.но я отказала ему – стало страшночто всюду вода без намека на сушу.расстались без слов – так честнее и лучше.и быстро остыла. а летом узнала –убили его. свежевали на скалах.и не было слез: сердце заиндевело.но каждую ночь он приходит. несмеломеня обнимает и мы до рассветатанцуем. он нежно мне гладит колено.но сны исчезают как тени.мне так не хватает оленя.

я не знаю чем пахнет кинои чем пахнет экран.я не знаю чем пахнет твой ротхоть его целовал.я лишился всех запаховбудто орех скорлупы.я не чувствую насморка знаячто точно простыл.

я не знаю чем пахнет печальтех кто спит в сапогах.я не знаю чем пахнет траваумирая в стогах.я не знаю чем пахнет гортаньзахлебнувшись в любви.я не знаю чем пахнет менискбез колена брони.

но когда мы хотим и ты льнешьпластилином к плечуаромат пеленает меняи вползает змеей.я не знаю чем пахнет весь мир.и я знать не хочу.есть единственный запах. он плен.и ты знаешь – он твой.

сохраняя сознание

сохраняя сознаниедумаю рвано и ранено.до тебя два часане принять больше лопастейчем по заданию.некрополь строили зановоуспев забыться корнями.и ты спросил меня когда-то верю ли я в группу n.я подавилась словамиответила нет нет нет нет.так вот держи как я думаю:из вас из всехты – единственныйи самый тонкий.плюс еще не придумалипесню про походы налево.и не жди. про нас никогдаее не придумают.

p. s.

смотри ситуация – я приезжаю в одессу.ручку прошу стесняясь просить чернила.пасмурно. львы без ушей. без имени церковь.нарциссы остовов домов игнорируют крышу.

мне дарят лосьон. он мужской. занозы жжет хвоя.моя сексуальность – загадка. без права на верность.я баб ненавижу. как смог. вдыхаю суть женщин.мечтаю о платье аскета нежнейшего кроя.

стремителен омут друзей.(что за дурь – лимузины!)мы бьемся взаправду:тебе люб есенин. мне – гете.коверкают рот мемуары.шаланды красивы.в бойницах платановулитками спят пулеметы.

и вот ситуация – я приезжаю в одессумы с другом из разных племенно мы ровня по сердцу.мой друг уже здесь. и готовится стать оголенным.ему 35. он смеется. и пахнет младенцем.

поэту мусора и брамса

он нищ. он клошар. невысокого роста.пьет виски и трахает баб в 90.и сперма сметаной протухла в ширинке.чернил маникюр от печатной машинки.охотно блюя трассу стелет плевками.о сальные стены буксует руками.коррозией пасти мнет тело фарфора.чуть легче – клянется что бросит и скоро.и метит очко пивом с привкусом гадким.ползет и потеет и льнет к новой банке.и в кресло вползает как мальчик в пижаму.и вечер как в детстве – в постели кинжалы.он классику любит. смолит пахитоски.да да я о нем. его имя – буковски.

он всем хвалил брамса. навязывал прозу.а таял в стихах и любил берлиоза.

в камин

на закате насквозь отлученное от государстваярко-желтое солнце особенно жжет сетчатку.безусловный защитный рефлекс диктатурой по векам.повинуюсь. порукой мороз и сугробов лекарство.

все случилось когда был октябрь.мне решительно сложнонаписать изложением суть нашей горестной брани.задыхаюсь фильтруя калибр тонких дамских цигароки язык клейкой липы листом прилипает к гортани.

и мы хуже врагов. чувства вздулись и лопнули мылом.и стреляя друг в друга мы корчились но не жалели.и я знаю что смерть – это кровь когда сердце остыло.лучше руку – в каминчем заплакать уткнувшись в колени.

запах юга печален как мы на плацдармах перрона.запах юга отмечен крылатыми без провожатых.я тебя привезла как невесту знакомиться в городзная ты уже любишь его: ты жила в нем когда-то.

в этом городе сушат белье во дворах парусами.флагом реют пижамы и ветхость рубах не зазорна.ты ходила и гладила все. обнималась часамис этим городом. колокола вам кивали влюбленно.

я тебя не ревную. компас стрелкой гнется на север.и от инея сердце печет и седеет затылок.в этом городе как виноград воронье на платанах.мои руки. балкон. красота в объективе застыла.

запах юга бездомен как море где мы были порознь.запах юга острее иглы. в уши намертво имя.я тебя привезла в этот город таинственно-нежныйкак невесту. без права на то что будут другие.

бредбери