Помолвка - Сьюзен Робинсон

Когда много лет спустя Джорджиана узнала правду, она решила взять одно из ружей тети Лавинии и пойти с ним к дяде Йейлу, чтобы покарать преступника. Тетя Ливи остановила ее, сказав, что скоро Йейл заплатит за свои грехи сполна: старый развратник болел страшной и неизлечимой болезнью. Тогда тетя Ливи отказалась сообщить подробности, но теперь Йейл представлял собой весьма омерзительное зрелище: недуг обезобразил его тело и теперь разъедал его мозг.

Она представила страдания Джоселина, и сердце ее преисполнилось острой жалостью, на глаза навернулись слезы. Сострадание было естественным свойством ее души. Иногда ей снились кошмары, где с Джоселином происходило нечто ужасное, а она стояла рядом и не могла ему помочь.

Джорджиана усилием воли заставила себя думать о более приятных вещах. Особенно довольна она была тем, что сумела договориться со своим отцом. В последние годы финансовое положение герцога сильно пошатнулось и поставило под угрозу роскошный образ жизни, который он вел и на который, как он полагал, имел полное право. В обмен на согласие герцога на их брак граф обещал оплатить его огромные долги. Она просто обожала Трешфилда.

Он был ее сообщником по заговору, хотел ей помочь уйти из ненавистной ей семьи и ничего не просил взамен. Более того, Трешфилд считал героической жертвой ее готовность жить с его алчной семьей. Воспоминание о его едких замечаниях в адрес своих близких заставило ее улыбнуться, и в этот момент грузовая повозка медленно подъехала к дому.

Кучер остановил лошадей, соскочил на землю, снял свою кепку и поклонился. Она внимательно выслушала его, когда он описывал, сколько усилий ему и его рабочим пришлось приложить, чтобы перенести гранитный саркофаг из железнодорожного вагона в повозку и при этом не повредить его. Затем обошла вокруг повозки, потянула за веревки и посмотрела, чем набит тяжелый деревянный ящик. Джорджиана дергала за веревку, которая развязалась во время езды с железнодорожной станции, когда один из рабочих издал удивленный возглас и показал в сторону дороги. Она посмотрела туда, повернув голову к дубовой аллее.

По направлению к ней, на огромной чалой лошади, скакал призрак. Должно быть, мужчина на гигантской лошади увидел ее, поскольку пустил лошадь галопом, склонился к ее шее и теперь скакал прямо на Джорджиану. Лошадь мгновенно набрала скорость и стрелой летела вперед, заставив мужчин, стоявших вокруг нее; в панике разбежаться. Разозленная столь неслыханной дерзостью, Джорджиана решительным жестом поправила очки на переносице, подняла подбородок и решила стоять до последнего. Она сразу пожалела о своем решении, когда почувствовала, что земля под ней задрожала, вибрируя под копытами лошади. Дерзкий незнакомец пытался ее напугать, и это ему удалось, что привело Джорджиану в бешенство.

Всадник и лошадь с грохотом неслись прямо на нее по извилистой дороге, посыпанной гравием. Камешки разлетались в разные стороны каждый раз, когда копыто ударяло о землю. Неожиданно в самый последний момент лошадь свернула в сторону. Всадник перекинул одну ногу через седло, на мгновение припал к продолжающей скакать легким галопом лошади и спрыгнул на землю, когда они приблизились к Джорджиане. По инерции он пробежал еще немного и остановился в нескольких ярдах от нее. Лошадь промчалась рысью мимо Джорджианы. Ее хозяин свистнул, лошадь резко остановилась, повернулась на задних ногах и медленно пошла к ним.

Когда незнакомец приблизился, Джорджиана вздернула подбородок еще выше и сузила глаза. Он был почти такой же высокий, как его гигантская лошадь, и худощав, словно много работал и мало ел. Он сорвал с себя шляпу с широкими полями и обнажил длинные каштановые волосы, кое-где выцветшие до янтарного цвета. Незнакомец откинул назад полы длинной куртки, обнажив пояс с оружием, висевший низко на его бедрах. Под его сапогами на высоких каблуках хрустел гравий. Приблизившись к ней, он сунул большой палец под пояс с оружием. Неожиданно она узнала, но не мужчину, а его одежду: Джоселин описывал ей одеяния пионеров, заселявших американский Запад.

Она открыла было рот, чтобы осведомиться, не приехал ли он от ее брата, но мужчина опередил ее. Темно-голубые глаза смерили ее проницательным взглядом. Потом ей показалось, что он узнал ее. Незнакомец прищурил глаза, но в его взгляде угадывалось раздражение.

— Ба, да это старина Джордж. Я с ног сбился тебя искать. Твой чертов папаша не сказал мне, где ты находишься. Ладно, поехали, девочка. Пора собираться и отплывать.

Джорджиана нахмурила брови, распрямила плечи и сказала:

— Простите, я не поняла.

— А ты подумай.

Губы его изогнулись в насмешливой улыбке. Джорджиана не зря была дочерью герцога. Холодно кивнув невеже, она повернулась и обратилась к дворецкому, который вышел из дома встречать гостя:

— Рандалл, попросите этого человека уйти.

— Да, миледи.

— Одну минутку.

Джорджиана, которая вновь было пошла к повозке, остановилась.

— Кажется, вы ищете кого-то по имени Джордж, сэр? В поместье Трешфилдов нет никого с таким именем.

Рука в перчатке потянулась к револьверу на бедре незнакомца. Чтобы скрыть свое беспокойство, Джорджиана попыталась сохранить на лице невозмутимое выражение. Этот мужчина растягивал слова как это делал ее брат, когда вернулся из Америки, только голос незнакомца был низким и гортанным и тон уж слишком бесцеремонным. Он разговаривал с ней так, как будто давно с ней знаком.

— Слушай, Джордж, Джоселин велел мне забрать тебя и привезти к нему, и я это сделаю, так что собирай свои манатки и поехали.

Она была уверена, что не знает его. Он был загорелый, потный, со щетиной на лице. Рубашка его была расстегнута, и она видела его грудь. Его грудь! Джентльмен не станет демонстрировать свою грудь леди. Но он снова назвал ее Джорджем, и она вспомнила, что однажды, год назад, один мужчина уже называл ее Джорджем. Это был чудовищно невоспитанный протеже ее брата, тот, чье присутствие заставляло багроветь лицо ее отца.

Джорджиана посмотрела в его голубые с сапфировым оттенком глаза, на его широкие плечи. Под каштановой щетиной она разглядела ямочку в середине его подбородка, охнула и сказала:

— Боже мой, это же мистер Росс!

— Конечно, это я.

— Мистер Росс, — растерянно повторила Джорджиана, но тут же взяла себя в руки. Он вынуждал ее обсуждать личные дела перед слугами, но она и не собиралась впускать его в дом или разговаривать с ним наедине. — Я знала, что мой брат будет беспокоиться. Я написала ему письмо, которое он, конечно, уже получил, так что вы совершенно напрасно проделали такой большой путь. Мне очень жаль, но Джоселин иногда бывает чересчур своенравным. Я никуда не поеду, тем более, что мы с вами едва знакомы. До свидания, мистер Росс.