Центральная реперная - Сергей Васильев

— Даже не думай! — грубо сказала Наталья. — Я сюда не для этого прилетала.

— Да не нужен мне ваш стриптиз! — попытался я оправдаться. — Не нужен! Мне нужно, чтобы ребята меня лжецом не считали. Поэтому скажете им всю правду. Вот, я тут на бумажке написал, только выучить. Что вы — стажер, что Широков, это директор наш, — ваш родственник и что, как только практику пройдете, сразу начальником сделаетесь.

— И где здесь правда? — ехидно спросила Наталья.

Я подумал.

— По крайней мере, это совпадает с тем, что я ребятам говорил. Ну, не хотите говорить это, скажите другое. Что-нибудь. Например, что стажер моих надежд не оправдал и вас вместо него поставили.

— А что, был стажер?

— Был, — соврал я. — Год зарплаты не получать!

Для тех, кто меня знает, такая клятва, считай, самая надежная. Но Наталья не поверила. Точно знаю — есть такие женщины, которые никаким мужским клятвам не верят. Что он ее всю жизнь любить будет — не верят. Что она для него всё, что есть на свете — не верят. Что он всегда ее на руках носить будет — и то не верят. Неверующие. Видно, Наталья как раз из таких. А мужчины всегда верят в то, чего говорят. В тот момент, когда говорят. И про любовь, и про жизнь, и про всё остальное. Не верили б, не говорили бы тогда. А что не получается, так ведь обстоятельства. Он, может, и рад ее нести, так сил нет. Желание есть, а сил не осталось. Самой же хуже будет, если уронит.

Мужчина же не знает, что любовь проходит. Он верит, что она к нему навсегда пришла. Как пришла, так и уйдет. Зато придет новая. Более юная и симпатичная.

Но я ж не из таких! Я человек основательный. Во всякие влюбленности не верю. Можно сказать, гоню их. Ну, секс, само собой, только влюбленность здесь причем? Не причем. Влюбленность только ему мешает. О другом совсем думаешь. Не об удовлетворении физической потребности организма. А о том, чтобы объекту твоей любви приятно сделать. Не себе, а ей!

Но это на Земле так можно. А здесь — станция, строительство. Работа тяжелая, выматывающая. Некогда ерундой заниматься. Поесть, поспать, отдохнуть. Тренажеры, лечебный массаж, релакс. На секс еще перед отлетом блок поставил, чтоб не хотелось. Не снимать же его.

Так что Наталья для меня — не более чем напарник. А напарнику надо ведущего монтажника слушаться. Во всем слушаться. Если ведущий говорит: "лезь в трубу", лезть. Ведущий говорит: "прыгай на одной ножке", прыгать. Ведущий объясняет, что сказать ребятам, — записать и рассказать. А не то от ведущего мокрое место останется. Потом и от напарника. Его тоже не пожалеют, когда поймают. Ребята женщины давно не видели. Их и приказ не остановит, если человек себя ведет не так, как полагается.

Вижу, задумалась Наталья. У нее, когда она думать начинает, характерная вертикальная морщинка появляется. Вроде, как хмурится она. И в глазах такое суровое выражение. Типа, "прибью, если не отстанешь".

— В чем-то ты прав, — я и не заметил, когда она на "ты" перешла, — но план твой никуда не годится. Женщина для мужчины это что? Источник вдохновения. Значит, надо всех вдохновить. Тогда они почтут за честь просто меня лицезреть.

— Угу. Как же. Чем вдохновлять-то будете? Анекдоты им рассказывать? Байки травить? Обеды готовить или по подиуму дефилировать? Или, может, действительно сразу со стриптиза начать?

— Дурак ты, Вася. И не лечишься.

Наталья надула губки и отвернулась. Обиделась, типа. Пришлось по новой всё повторять.

— Здесь же не Земля, где женщин больше, чем мужчин. Здесь люди работают. Деньги зарабатывают. И не любят, когда им это делать мешают. А на новичков смотрят только с одной точки зрения — с рабочей. Тут другое не пройдет.

— Как-то у тебя всё заумно, Василий. Скажи просто — что делать.

— Если хотите, чтоб они вас в команду приняли, нужно работать не хуже их. Нет, лучше их. Намного лучше. Тогда все и согласятся, что женщинам тоже можно серьезную работу поручить. Про мужской шовинизм слыхали?

— Ой, слыхала, Василий, ой, слыхала! — и смеется.

Чего смешного-то? Я ж серьезно говорил.

— А если слышали, так и надо действовать соответственно. Работать лучше. Причем, сразу сейчас. Уважение у ребят заслужить…

— У мужиков-то? Раз плюнуть.

— …И не забывайте, Наталья Германовна, что этих мужиков на станции двести человек. И ни одной женщины. Кроме вас, конечно. А это означает, что от женского общества они отвыкли, политесов разводить не могут и поступать будут так, как захотят. Ясно?

— Ясно. Вот только одно исключение есть.

— Какое еще исключение?

— Ты, Василий. Ты. Толерантный ты мой.

Тут она меня подловила. Задуматься заставила. По всему выходило, что права Наталья. Но чего-то мне в эту избранность не верилось. Неужели, таких и нет больше? Не уверен. Но я ж ко всем с вопросами не приставал. Да ни к кому не приставал! Может, не один я такой толерантный! Может, еще есть!

Она ж меня случайно выбрала. Какова вероятность выбора была? Одна двухсотая? Это ж пять тысячных! Немного. А я ж ничем из других особо не выделяюсь. Так, серединка на половинку, тут уж себе надо правду говорить. Так что, если мы с Натальей нормально общаемся, то и с другими у нее получится. Непременно!

— Вот что, Наталья Германовна. С вами я не согласен. А давайте-ка сначала по моему плану сделаем. Так оно надежнее. Потом — по вашему. Чтоб не обидно, и было на кого свалить, если что не так пойдет.

— Ох, и жук ты, Василий! Уговорил. Чего делать?

Пришлось опять план рассказывать. Подробно и с самого начала. Время терять, одним словом.

Основная проблема у женщин в космосе — физиология. Вернее, не во всем космосе, а у нас, на станции. Никто не был готов, что к нам женщина заявится. Поэтому все системы жизнеобеспечения на мужчин и рассчитаны. Скафандры в том числе. Хорошо хоть Наталья догадалась привезти личный орбитальный скафандр со всеми удобствами. А то монтажные полужесткие скафандры все сплошь в мужском исполнении. И без удобств. Типа, терпеть надо, если приспичит.

Наталья, конечно, не стала его надевать, когда к ребятам пошла. Облачилась в свой орбитальный и всё. Ну, ее и встретили соответственно: свистом. Одобрительным, конечно. Скафандр же облегающий, все достоинства фигуры сразу видны. Но при этом все прекрасно знают, что трогать чужой скафандр нельзя. Тем более, когда в нем человек находится. Правила безопасности такие. Поэтому все посвистели, похлопали, порадовались, глядя на женщину, и разошлись из кают-компании по своим делам.

У меня расчет на что был? Что только запретный плод сладок. А как ребята посмотрели на Наталью, так им больше ничего от нее прямо сейчас и не надо. Никаких эксцессов и выходок. Тишь и благодать, одним словом. И чего руководство боялось? Или уже фактор внезапности пропал? Слухи разошлись, приказ вышел — все уже подготовлены к явлению, уже не так интересно и неожиданно. Вот и не надо.

Оказалось, что некоторым очень даже надо.

Сизый подкатил:

— Где твоя краля-то живет?

— Тебе зачем?

— Поговорить с ней, то, сё.

— Никаких "то, сё". Она сюда не посторонних мужиков ублажать прилетела, а работать.

— Тебе-то какое дело? Я, может, ей понравлюсь? — и скрабезно так подмигивает.

Я посмотрел на Сизова и решил, что вряд ли ему что-нибудь светит. У женщин вообще, а уж тем более у Натальи. Так и сообщил ему.

Сизов прямо завелся:

— Это мы еще посмотрим! Это бабушка надвое сказала! Женщина без мужика — это пустое место!

— Ну, не факт, что тебе его занимать, — осадил я Сизова.

Сизый опять обиделся. Даже плюнуть хотел — еле удержался. А я — к Наталье. Дескать, хоть и приняли ее неплохо, но лучше место пребывания не выдавать. Идти — оглядываться, чтоб не следили. И никому не говорить, где живет. Потому что место пустынное и никем не охраняемое.

Наталья на это сказала, что сама уж как-нибудь справится, не впервой. Поставит охранно-маскировочную систему. Ну, я немного не поверил и решил проверку устроить: тайно ее навестить. И от ребят, и от нее самой.

Пошел. Сначала ничего особенного — коридоры, как коридоры: стены, окна видовые, иллюминаторы иногда, комингсы аварийных шлюзов, петли и поручни по стенам, приборы жизненного контроля и управления, картинки разноцветные разного содержания и смысла, в общем, всё обычно. Потом вдруг замечать стал, что место какое-то незнакомое. Ну, не было у нас на станции ничего подобного: мишки плюшевого, например. Или квакающей дурным голосом лягушки. Не иначе Наталья их прицепила. Ну, это ладно. Но вскоре уже и сами коридоры какие-то не те. Не туда поворачивают и как бы назад выводят. Надо в одну сторону повернуть, а коридор почему-то в противоположную.

Тут я остановился, глаза закрыл и на ощупь полетел. Недолго летел. Пока головой в стену не долбанулся. Главное, вытянутая рука ничего не чувствует, а голове, которая над ней, больно. Оказалось, камера висит. Тоже непонятно кем установленная в незаселенной зоне. И дальше прохода нет. Совсем. Тупик.