Интересное завтра - Джордж Локхард

На таком пациенте можно защищать диссертации.

-Константин Владимирович, но как же вы оказались в прошлом? У нас? спросил я вкрадчиво.

Редько вздрогнул.

-А вы как думаете? - неожиданно огрызнулся он. - По-вашему, я хотел умирать? Это сейчас я знаю, что после перезаписи разума, настоящих носителей умерщвляют, оставляя лишь копии. А тогда я понимал одно - меня обманули! Об инкубаторах в сетях не говорят, знаете ли, доктор! Откуда мне было знать, что после записи тебя убивают?! Это как у вас секс - все о нем знают, но открыто не обсуждают!

Я невольно улыбнулся, и тут до меня дошло, что Редько произнес фразу, которую НЕ МОГ произнести больной. Такое сравнение называется непрямой аналогией Бериньи, и ни один пациент, ни в одной клинике мира, не сказал бы таких слов. Собственно, чаще всего психиатры отличают симулянтов от подлинно больных именно с помощью непрямых аналогий. Скажем, человек симулирует водобоязнь, в панике отбрасывает чашки с кофе и чаем. Ему дают мороженное. Симулянт преспокойно его сьест, в то время как настоящий больной, ощутив на языке влагу, впадает в панику.

-Константин Владимирович, поясните насчет секса... - я осторожно взглянул на зеркало, за которым стоял профессор Капштейн и весь персонал нашей лаборатории. Заметили они или нет? Браслет тут же кольнул меня в запястье: заметили, продолжай. Я обернулся к Редько.

-Что происходит? - нервно спросил тот. - Почему вы смотрите в зеркало?

-Не волнуйтесь, я просто размышляю над вашими словами, - откинувшись в кресле, я демонстративно потер лоб. - Константин Владимирович, а как вы... Точнее, каким образом личность сенатора Фанга оказалась в вашем теле?

-Я бежал, - буркнул Редько. - Бежал от смерти. В соседнем с инкубатором здании находился физический институт, я сумел добраться до машины времени и не глядя рванул рычаги. Вы должны понять, что мое тело находилось при смерти. Болезнь-то никуда не делась!

-Вот вы и попались, - "торжествующе" заявил я. - Итак, вы утверждаете, что похитили машину времени?

Редько неожиданно усмехнулся.

-Сейчас вы спросите, "Где же в таком случае машина". Нет, доктор, я ее не похищал. Машина времени не двигается с места, она лишь забрасывает рабочее тело в другую точку континуума. Другую не только в пространстве.

-Ошибаетесь, - я улыбнулся. - У меня и в мыслях не было требовать у вас машину времени. Я спрашиваю о другом. Если, как вы утверждаете, похитив машину... Простите, воспользовавшись машиной, вы оказались у нас, то как же произошла запись разума сенатора Фанга в тело пожилого мастера Константина Редько? Неужели вы захватили с собой аппаратуру для перезаписи личности?

Реакция больного меня поразила. Редько задрожал - я никогда не видел, чтобы человек так дрожал, это была подлинная вибрация, словно волнами прокатившаяся по его телу.

-Не я... - прохрипел он неожиданно севшим голосом. - Не я, доктор.

-В каком смысле?

-Не я сотворил... то, что вы видите.

-Позвольте, - я сдвинул очки на кончик носа. - Но вы ведь сказали, что сами выбрали это тело. Сказали, что у вас было мало времени и пришлось хватать первого попавшегося человека. Разве нет?

-Я так сказал?! - в ужасе переспросил Редько.

-Конечно.

-Вы лжете!

-Ну. ну, успокойтесь, - я улыбнулся. - Быть может, я спутал слова...

-Вы лжете, - с нажимом повторил Редько. - Я ничего не говорил о выборе. Я не выбирал это тело! Меня заставили! Они гонятся за мной. Они ищут меня. Я дважды улизнул от смерти, но теперь они все ближе и ближе. Я чувствую, как они приближаются. С каждым мгновением!

-Да кто же?

Редько опасливо оглянулся.

-Духи, - прошептал он едва слышно. - Духи драконов, замучанных в инкубаторах.

Помолчав, я встал и направился к двери. Редько молча смотрел мне вслед, ссутулившись, изогнув спину горбом. Он, похоже, и впрямь верил, что там у него растут крылья.

***

Капштейн и Женя суетились вокруг распечатки энцефаллограммы. Я лишь мельком взглянул на графики - мой профиль был несколько иным. Но даже такой неспециалист, как я, мог заметить три совершенно разные группы сигналов. Причем один из них, как сказал Капштейн, вовсе не принадлежал человеческому существу.

-Это невероятно, - бормотал профессор, помогая Жене и Вите снимать копии с графика. - Изумительно! Емеля, сегодня ты вытащил из него впятеро больше, чем за прошлые десять дней.

-Он меня пугает, - сказал я внезапно. Капштейн оглянулся.

-Это нормальная реакция, ты знаешь, - он улыбнулся. - Не мне учить тебя психологии.

-Вы очень многому научили меня, профессор.

-Но ты вскоре меня превзойдешь... - Капштейн вздохнул. - И это тоже, совершенно нормально. Емеля, ты сегодня поработал за пятерых, спасибо огромное. Завтра можешь отдыхать.

Я пожал плечами.

-Я вовсе не устал, профессор. Вы же видели, он сам говорил.

-Какая разница, что он говорил, - отмахнулся пожилой врач. - Главное, мы записали как работает его мозг. История медицины такого еще не знала, когда я на ближайшем консилиуме покажу...

-Извините что перебиваю, профессор, но мне можно идти? - спросил я. Там Марат Каракалов, понимаете...

Капштейн запнулся.

-Ах да, молодой человек с подростковым синдромом... Идите, идите, - он уже забыл про меня и погрузился в графики. Я послал Жене воздушный поцелуй и вышел из кабинета.

В коридоре, как обычно в такой час, было пусто. Надеясь, что Каракалов еще не уехал (впрочем, такие как он отличаются упрямством), я поспешил к проходной. Там, у стола вахтера, стояла тонкая девушка с восточными чертами лица. Я машинально обратил внимание на ее летний загар - летний, посреди московской осени. Приезжая...

-Простите! - увидев, как я снимаю халат, она подошла к ограждению. Доктор, вы не знаете, к кому обратиться? Здесь содержится мой отец, а меня к нему не пускают.

-Юная леди, это клиника профессора Капштейна, - отозвался я, надевая пальто. - Сюда привозят только тех, кто нуждается в срочном лечении. Gосетители не допускаются.

Она угасла, будто весенний цветок под снегом.

-Но я... Я не видела его уже десять дней... Мы даже не знаем, кому звонить!

Прищурившись, я окинул гостью внимательным взглядом.

-Как фамилия вашего отца?

-Редько! - с готовностью отозвалась девушка. - Константин Редько.

Я улыбнулся.

-Вам повезло. Я его лечащий врач. Не возражаете, если мы поговорим по дороге к стоянке?

-Ой, ну что вы... - девушка вновь расцвела. - Меня зовут Настя, он ничего вам не рассказывал?

-О чем? - спросил я машинально.

Мы вышли из вестибюля и зашагали в сторону подземного перехода. Девушка удивленно подняла брови.

-То есть, как о чем? Обо мне.

-Увы, юная леди, - я вздохнул. - Ваш отец едва ли отдает себе отчет в окружающем.