Крепость Сол (сборник) - Норман Спинрад

В этот момент сразу три лазерных луча скрестились на группе Стражников, находившихся на платформе у эстрады. Двое из них тотчас рухнули, а остальные открыли огонь, уже не выбирая жертв. Душераздирающие крики и ропот возмущения поднялись в ответ: несчастные поняли, что Стражники отказались от попыток обнаружить истинных виновников, чтобы просто излить свою садистскую ярость.

«Все идет, как предусмотрено, — подумал Джонсон с чувством удовлетворения. — Скоро и личная охрана Кустова потеряет всякую выдержку, звериные инстинкты овладеют всеми, и тогда один из них заметит, что Солковный…»

Только теперь!

— Рассыпайтесь, — крикнул он. — На улицу!

Его призыв был подхвачен другими агентами в толпе, и через несколько секунд вся масса Опекаемых хором скандировала то же самое.

— Туда!

Он указал, куда, подтолкнув какого-то мужчину, оказавшегося рядом.

— Смотрите, вот брешь в их рядах! Надо прорваться!

Неожиданно поднялась мощная волна: обезумевшие Опекаемые, которым больше нечего было терять, бросились прямо на цепь Стражников, которая отделяла их от улицы, от спасения. Под влиянием страха апатичная и безразличная толпа превратилась в разнузданную чернь.

Однако это стихийное выступление еще больше разожгло кровожадную ярость Стражников, которые до сих пор еще сдерживали в какой-то мере свои инстинкты. Все это напоминало схватку диких зверей одной породы со стадом таких же зверей другой породы, но одни были вооружены… Стражники открыли по толпе огонь в упор. Залпы их лазеров встали огненной стеной перед первыми рядами осаждавших. Десятки Опекаемых издавали душераздирающие крики и падали, сожженные живьем.

Становилось ясно, что попытка прорыва не удалась, и дикая паника овладела толпой, повернув на сто восемьдесят градусов, в ослеплении бросилась к лестнице Министерства, где ее ждала личная охрана Кустова, также горевшая желанием утолить свою животную ярость.

«Это надо было предполагать!» — подумал Джонсон.

И эти Стражники открыли огонь по толпе. Глаза у них казались в этот момент застывшими, невидящими, как будто они находились во власти гипноза. Кустов по-прежнему предусмотрительно прятался за их спинами, уверенный, видимо, в том, что безоружным Опекаемым никогда не удастся прорваться через живую стену, которая его окружала.

Семеро Стражников вели прицельный огонь по толпе, и Опекаемые останавливались в нерешительности, падали, превращенные в пепел ураганом огня лазеров.

Вдруг восьмой Стражник повернулся и направил ствол своего автолазера прямо в голову Кустова. Другие были слишком увлечены, чтобы обратить внимание на происходившее сзади.

План удался! Через несколько секунд…

Именно в этот момент на глазах изумленного до глубины души Джонсона, не верившего своим глазам, пять ослепительных лазерных лучей вонзились в тело Солковного, прежде чем он успел нажать на спуск. Он только взглянул вверх, а в следующую секунду все было кончено. Черная статуя какой-то момент стояла на месте, затем рассыпалась, и на эстраде осталась только кучка пепла.

«Что же это такое?» — подумал растерянный Джонсон, все еще слишком ошеломленный, чтобы понять, что их постигла неудача. Какое невезение…

Потом он посмотрел вверх: там, по улице верхнего яруса шестеро мужчин бежали к переходу на другой уровень на виду у остолбеневшей группы телевидения.

Кустов вскрикнул, и обернувшиеся Стражники, разинув рты, рассматривали кучу пепла, который остался от их коллеги.

— Быстрей отсюда, идиоты! — крикнул Кустов.

Лицо его было бледно от страха и ярости.

Окруженный пришедшими в себя Стражниками Главный Координатор Гегемонии взбежал по лестнице, чтобы укрыться в безопасном месте.

Шестеро беглецов уже достигли другого уровня как раз в тот момент, когда Кустов был у входа в здание. Прежде чем перескочить на внешний движущийся тротуар последний из таинственных незнакомцев бросил в воздух какой-то круглый и отливавший серебром предмет.

— Бомба? — спросил сам себя остолбеневший Кустов.

В тот же момент он заметил завихрения воздуха от миниатюрных моторчиков, которые уносили предмет вверх. Бомба-анонс!

Но ведь только Лига использовала такие средства! Да, Лига и…

— Жизнь Координатора Кустова, — провозгласил глуховатый голос, усиленный динамиком бомбы, — была спасена благодаря стараниям Братства убийц!

Глава II

В обществе, лишенном прошлого, невозможно скрыть будущее от взглядов настоящего.

Борис Джонсон зашвырнул свой пистолазер в толпу. Сделал он это отчасти из чувства бессильной ярости, отчасти движимый инстинктом самосохранения: Кустов был цел и невредим, и оружие могло только указать на Бориса как на одного из участников неудавшегося заговора. Видимо, другие агенты Лиги сделали то же самое, так как стрелять продолжали только Стражники. Но скоро они заметили, что все кончено, и тоже прекратили огонь. Продолжая удерживать уцелевших Опекаемых под прицелом своих автоматов, они прижали их к подножию лестницы Министерства. Казалось, они ждали кого-то или чего-то.

Братство убийц!

Роясь в карманах, чтобы достать свои фальшивые документы, Джонсон с горечью повторил про себя это название. Ну почему так: что могло заставить Братство спасти Кустова?

Но кто бы мог сказать что-нибудь определенное об этой организации: считали, что она зародилась примерно лет триста назад, в эпоху Слияния Атлантического Пакта во главе с американцами с Самой Великой Объединенной Россией, что и положило начало Гегемонии Земли.

В самом начале Братство выступало как сила сопротивления. Именно оно осуществило убийство троих из семи Первых Координаторов гегемонии. Ей также принадлежали авторские права на убийство двух десятков членов Совета и на термоядерный взрыв, разрушивший Порт Гагарин.

Но по истечении двух десятков лет деятельность Братства приняла абсолютно непредсказуемый характер. Например, «Убийцы» спасли колонию Умориэля, застигнутую врасплох метеоритным дождем, который повредил купол.

Затем, повернувшись на сто восемьдесят градусов, она взорвали купол на Сереве, что обрекло на смерть все население этого единственного обитаемого астероида. Затем они вроде бы ополчились на Опекаемых, потом на функционеров гегемонии и на Стражников. Их акции не поддавались никакой логике — как будто речь шла о приверженцах какого-то культа древности, следовавшего своим собственным догмам, абсолютно непонятным непосвященным.