Вышел месяц из тумана - Рекс Стаут

В ответ ничего. Пять секунд молчания, затем трубку положили. Чувствуешь себя дураком, когда прижимаешь к уху умолкнувшую, как будто скончавшуюся, трубку. Так что я положил ее на рычаг, но пока что не решался повернуться лицом к посетителям. Кто знает – спустится к нам шеф или нет? Я взглянул на часы. Если он не появится в течение пяти минут, я за ним поднимусь. Наконец я повернулся и спросил Отиса:

– Вы согласитесь минут пять подождать?

Он кивнул, затем задал вопрос:

– Это случилось здесь?

– Да. Она лежала вот на этом месте, – я показал на пятно в нескольких дюймах от ступни мисс Пэйдж. Отис сидел в обтянутом желтой кожей кресле рядом с письменным столом Вульфа. – Здесь лежал ковер, – продолжал я, – но его забрали на исследование криминалисты. Они конечно… Ох, извините, мисс Пейдж, мне не следовало указывать вам место… – сказал я, увидев, что она резко отодвинула назад свое кресло и закрыла глаза.

Наконец она сделала над собой усилие и открыла глаза снова. При искусственном освещении они казались черными, но были, наверное, фиалкового оттенка.

– Вы Арчи Гудвин? – спросила девушка.

– Совершенно верно.

– Вы были… вы ее нашли…

– Именно так.

– Была ли она… Было ли это…

– Ее ударили по затылку камнем, куском нефрита, который мы кладем на бумаги, а потом задушили галстуком, который случайно оказался на письменном столе. Признаков борьбы не было. От удара она потеряла сознание, и не исключено, что… Мой голос, очевидно, заглушил шаги Ниро Вульфа, спускавшегося по лестнице. Он вошел в кабинет, остановился и поклонился, сначала даме, затем Отису, склонив голову ровно на одну восьмую дюйма. Потом он подошел к своему креслу и устремил взор на старого адвоката.

– Вы мистер Ламонт Отис?

– Да.

– Приношу вам извинения. Конечно, это не те слова, но мне сейчас трудно подбирать выражения. Под крышей моего дома насильственной смертью умерла ваша преданная помощница, которой вы полностью доверяли. Это ведь так?

– Да.

– Я очень сожалею о случившемся. Если вы пришли упрекать меня, что ж, я готов выслушать ваши упреки.

– Я пришел не за этим. – Морщины на лице нашего посетителя при ярком свете казались глубокими бороздами. – Я должен узнать, что все-таки произошло. Полицейские и окружной прокурор рассказали мне, как она была убита, но не объяснили, почему она попала в этот дом. Сдается мне, они это знают, но не хотят разглашать. Но я, по-моему, тоже имею право это знать. Берта Аарон всю жизнь полностью доверяла мне, а я ей, но я ничего не знаю о неприятностях, которые, вероятно, заставили ее прийти сюда. Зачем она к вам приходила?

Вульф потер нос кончиками пальцев и спросил старика:

– А сколько вам лет, мистер Отис?

Мисс Пэйдж пошевелилась на стуле и он скрипнул. Ветеран адвокатской корпорации, привыкший, должно быть, отводить в суде тысячи вопросов как несущественные, ответил просто.

– Мне семьдесят пять. А что?

– Я бы не хотел, чтобы в моем доме умер кто-то еще, на сей раз по моей вине. Мисс Аарон сказала мистеру Гудвину, что не поделилась с вами своими заботами только потому, что боялась за ваше здоровье. Она ведь так сказала, Арчи?

Я кивнул:

– Она объяснила, что у вас не все в порядке с сердцем, так что это история может вас прикончить.

Отис фыркнул:

– Глупости! Оно у меня лишь изредка побаливает, и я стал ходить медленнее, но думать, что какие-то неприятности могут меня убить?! В жизни ведь все время возникают проблемы, порою довольно сложные.

– Она преувеличила опасность, – заметила мисс Пейдж. – Я имею в виду мисс Аарон – она была очень предана мистеру Отису и страдала навязчивой идеей, что он тяжело болен.

– Почему вы пришли сюда с мистером Отисом? – поинтересовался Вульф.

– Не из-за его болезни. Просто я была в кабинете, мы вместе работали, а тут нам рассказали про Берту. Мистер Отис решил расспросить вас и попросил меня пойти с ним. Я ведь еще и стенографистка.

– Вы слышали, о чем мисс Аарон рассказала мистеру Гудвину? Если я сообщу мистеру Отису те сведения, которые она боялась до него довести, вы возьмете на себя ответственность за последствия?

Отис взорвался:

– Черт возьми, я, я возьму на себя ответственность! В конце концом, это мое сердце!

– Я вот пытаюсь понять, – проговорила девушка, – что хуже на него подействует: если вы все расскажете или, наоборот, если не скажете ничего. Ответственность я на себя не возьму, но можете считать меня свидетельницей: он настаивал на том, что ему необходимо знать всю правду.

– Я не только настаиваю, – возгласил Отис. – но я заявляю о своем неотъемлемом праве узнать то, что касается меня лично!

– Прекрасно, – отозвался Вульф. – Мисс Аарон появилась здесь сегодня днем, в двадцать минут шестого, вернее даже вчера – сейчас ведь уже за полночь. Она пришла без приглашения, не договорившись заранее о встрече. Минут двадцать она беседовала с мистером Гудвином. Затем он пошел наверх, чтобы посоветоваться со мной. Он отсутствовал полчаса. Все это время она была на этаже одна. Вы знаете, что увидел мистер Гудвин когда вернулся. Он передал полиции заявление, в котором воспроизвел свою беседу с покойной. – Вульф повернул голову: – Арчи, дай мистеру Отису копию заявления.

Я достал из ящика стола бумагу и вручил ее посетителю. Было у меня намерение встать рядом с ним – вдруг Берта Аарон была права и неприятное известие действительно окажет на него такой эффект, которого она боялась? Но потом я подумал, что мне и со своего места будет видно его лицо, так что я сел в кресло у своего письменного стола. Однако за полвека адвокатской практики этот человек научился владеть своим лицом. Все что я заметил, – это то, что челюсть его чуть выдвинулась вперед, а мышцы шеи напряглись. Он дважды внимательно перечитал мое заявление – первый раз быстро, второй – очень медленно. Дочитав, он тщательно сложил бумагу – при этом слегка ее смял – и стал засовывать ее во внутренний карман пиджака.

– Э-э, нет, – веско сказал Вульф, – я на свой страх и риск поделился с вами сведениями, но это копия заявления, сданного в полицию. Вам нельзя ее забирать.

Отис пропустил эти слова мимо ушей. Он взглянул на свою помощницу, и мышцы на его шее снова напряглись.

– Не следовало мне брать вас с собою, Энн, – сказал он. – Вынужден просить вас уйти.

Девушка взглянула на него.

– Поверьте, мистер Отис, вы можете полностью мне довериться. Во всем. Не сомневайтесь во мне. Если вы узнали плохую новость, лучше вам не переживать ее одному.

– Что делать! Такое я доверять вам не могу. Придется вам оставить нас.

Я встал и сказал девушке:

– Вы можете подождать в соседней комнате, мисс Пэйдж. Стена и дверь звуконепроницаемы.

Она с крайне недовольным видом встала. Я открыл дверь в соседнюю комнату, включил там свет, затем подошел к двери в холл, запер ее и положил ключ в карман. Вернувшись в кабинет, я направился к своему столу. Отис спросил:

– А звукоизоляция надежная?

– Слышны только громкие крики, – заверил я его.

Он перевел взгляд на Вульфа:

– Неудивительно, что мисс Аарон думала: это меня убьет. Странно, что это действительно меня не убило. Вы говорите, в полиции есть такая же бумага?

– Да. Однако наша с вами беседа не окончится, пока вы не вернете заявление. У мистера Гудвина нет иного документа, подтверждающего, что он сообщил эти сведения полиции. Ему опасно было даже его подписывать – он сделал это лишь под давлением полицейских.

– Но мне надо…

– Арчи, возьми бумагу.

Я встал. Ну, думаю, еще одно испытание для его сердца. Но чуть только я сделал шаг к нашему посетителю, как рука его скрылась в кармане. Когда же я подошел к нему, он вынул заявление и протянул его мне.

– Так-то лучше, – прокомментировал этот его жест Вульф. – Я уже выразил вам свое сожаление по поводу случившегося и принес извинения; всю информацию по этому делу вы от нас получили. Могу добавить лишь вот что: во-первых, без вашего согласия мы никому не расскажем о том, что вы сейчас узнали; во-вторых, мое самолюбие жестоко уязвлено, так что поимка убийцы доставит мне огромное удовольствие. Кроме того, что это дело относится к компетенции полицейских, это еще и мое личное дело. Я буду благодарен вам за помощь не в качестве моего клиента – хочу сразу же предупредить вас, что не приму от вас никакого гонорара. Понимаю, что вы недавно перенесли нечто вроде шока, что вас гнетут мысли о катастрофе, грозящей в будущем вашему агентству. Однако, когда эмоции схлынут, вас может прельстить перспектива уменьшить урон, самому сговорившись с работающим в вашей фирмой предателем, и помочь этому негодяю уйти от правосудия. Если вы проделаете это изобретательно и не жалея средств, то не исключено, что вы проведете полицию, но знайте: меня вы не проведете все равно.