Чикагский вариант - Флетчер Нибел

Несколько секунд Манчестер молчал. Лицо его медленно наливалось краской. Кандидат достал серебряный портсигар, и Арчи понял, что босс пытается выиграть время, чтобы снова взять себя в руки. Манчестер закурил тонкую сигару, выпустил колечко дыма и стал смотреть, как оно лениво тает в воздухе. Наконец он встал, оттолкнул стул и повернулся к Колби. От непринужденной дружеской улыбки, минуту назад сиявшей на лице кандидата, не осталось и следа.

- Так вот, оказывается, в чем дело, Стэн, - проговорил он. - Оборона, национальная безопасность, способность обогнать Россию - все это лишь ширма, так? В действительности же речь идет о рабочих местах, окладах и, если уж быть до конца честным, о ваших прибылях, господа! Все ясно. Знайте же, джентльмены, что для меня эти материи вторичны. Иначе и быть не может. Поймите, господа, мы все сидим на пороховой бочке, и надо предотвратить взрыв, пока еще не поздно!

У нас сорок подводных лодок, - продолжал Манчестер, - каждая из которых несет шестнадцать ракет типа "Поларис". Всего этих ракет шестьсот сорок, и боеголовки их во много раз мощнее той бомбы, что сгубила тысячи человеческих жизней в Хиросиме. Далее, мы имеем восемьсот ракет "Минитмен" в укрепленных шахтах. Каждая такая ракета по мощности равноценна "Поларису". А теперь сопоставьте всю эту силу с тем обстоятельством, что в СССР всего сто пятьдесят городов с населением, превышающим сто тысяч человек. Что получится? Как я уже говорил сегодня утром, Объединенная комиссия по атомной энергии утверждает, что у нас есть девяносто тысяч тысяч! - боеголовок мощностью от двадцати килотонн до ста мегатонн. Кроме того, мы располагаем достаточным количеством систем ракет-носителей, способных обрушить всю эту массу бомб на любую цель1. Честное слово, джентльмены, стоит задуматься над этим. То, о чем я говорил, представляет собой наиважнейшую моральную дилемму, стоящую сегодня перед человечеством и требующую немедленного разрешения!

1 Разумеется, авторы приводят данные об оснащенности США ядерным вооружением на 1962 год. (Примеч. ред.)

Колби нервным движением вскочил на ноги и поспешил нарушить гробовое молчание, воцарившееся в комнате после выступления Манчестера.

- Спасибо, Чарли, - пробормотал он. - Мы все очень благодарны вам за приход сюда и... - он умолк, подбирая слова, - восхищены вашей прямотой. То, что такой человек, как вы, стремится стать президентом страны, не может не преисполнить гордостью наши сердца. Уверен, что каждый из здесь присутствующих желает вам удачи, - торопливо закончил он свою речь.

Манчестер обменялся рукопожатием с двумя-тремя финансистами, повернулся и вышел из комнаты, сопровождаемый членами своего штаба. На полпути к лифтам они встретили неприятеля.

- Чарли! - вскричал Робертс, протягивая руку. - Как ты думаешь, не опасно ли мне, деревенскому парню с Запада, соваться в это волчье логово?

- Не съедят, - ответил Манчестер. Его совсем не маленькая ладонь полностью исчезла в огромной лапе Робертса.

- Ой ли? - усомнился калифорниец. - Они же, как-никак, твоего поля ягоды, все больше банкиры да маклеры...

Манчестер улыбнулся. Кандидаты немного постояли, оценивающе оглядывая друг друга, потом разошлись. Любезности кончились. Подойдя к лифту, министр финансов услышал аплодисменты, доносившиеся из только что покинутой им комнаты, и остановился.

- Продажные твари! - прорычал О'Коннел.

- Я сам виноват, - возразил Манчестер. - Слишком увлекся проповедями. А ведь в своем отечестве, как известно, нет пророка.

На улице вся компания уселась в ждавший у тротуара лимузин и отправилась в "Хилтон".

- Судя по их реакции, наша позиция расшатывается, - произнес кандидат. - Еще прошлой зимой все эти парни считали за честь быть моими приятелями.

- А стоило только сказать, что их доходы не самое главное, как дружба врозь, - подал голос Арчи.

- Вся штука в том, что почти каждый из них уже успел запустить когти в пирог военного бюджета, - пояснил Манчестер. - Концерн Голсуорси, например, прибрал к рукам контракты на производство магния и редких металлов. Да и банк Гаррисона по уши увяз в финансировании ракетных проектов. Все они там заодно! - в сердцах добавил он.

- Босс, у меня свидание, - спохватился Арчи, когда лимузин подкатил к "Хилтону". - Если вы не против, встретимся за завтраком.

- Ради бога, - улыбнулся Манчестер. - Дамы - прежде всего.

- Мать моей дамы - член национального женского комитета. Можно считать, что я иду по делу.

О'Коннел купил в киоске свежий номер чикагской "Сан-тайме" и принялся вместе с Манчестером изучать первую полосу. Около минуты они молча читали обведенную жирной рамкой заметку, потом изумленно переглянулись.

- Беда, Оби, - сказал наконец кандидат.

- Хуже, - ответил О'Коннел. - Это наша погибель.

Заметка гласила: "Москва, 12 августа, Ассошиэйтед Пресс. "Правда" высоко оценила позицию Манчестера в ракетном вопросе. Советская газета назвала министра финансов США "сторонником мира" и "противником милитаристской правящей верхушки Соединенных Штатов".

- Да... это мне сейчас совсем ни к чему, - проговорил Манчестер.

- Как только заметку увидит Карл Флейшер, ты сразу же превратишься в кандидата от коммунистов, - мрачно предрек О'Коннел.

- Пять минут опоздания, - заметила Кей, спускаясь в вестибюль, где ждал Арчи. - А что ваш Манчестер? Уже дома?

- Наверное, спит, - ответил молодой человек. - Суровый выдался денек, да и завтра не легче будет. Куда пойдем, в "Памп-рум"?

Она покачала головой.

- Там сейчас добрая половина техасской делегации. Лучше найти местечко потише. Как насчет "Западного Амбассадора"? Там есть уютный погребок.

В "уютном погребке" было не ахти как уютно. Запоздалые посетители группами сидели за столами, несколько подвыпивших республиканцев приветственно помахали руками, завидев Арчи. Метрдотель отыскал столик у стены рядом с баром и усадил молодых людей. На этот раз они говорили и о политике. Кей высказала мнение своей матери о пресс-конференции и заявила, что Манчестер сплоховал, подняв вопрос о ракетах, а Арчи, в свою очередь, ни с того ни с сего рассказал спутнице о представлении, устроенном его боссом в клубе "Чикаго". "Проповедь" Манчестера не оставила его равнодушным, и теперь Арчи испытывал чувство гордости оттого, что работает вместе с таким человеком. Он был преисполнен решимости хоть костьми лечь, лишь бы Манчестер одержал верх.

- Прекрасная речь, - сказала Кей, выслушав пересказ Арчи. - Жаль, что ее не довелось услышать маленьким людям вроде меня. Мы ведь ровным счетом ничего не понимаем в тех общих фразах. которыми сыплет пропаганда, а вот послушать Манчестера, и все сразу станет ясно. По-моему, вы должны сделать все, чтобы привлечь делегатов на его сторону.

- Уже поздно, - вздохнул Арчи. - Голосование в четверг.

После ужина Кей отказалась идти в другой ночной клуб и предложила прогуляться. Они перешли шоссе и зашагали по набережной Мичигана. Волны озера монотонно бились в бетонные пирсы, звезды чуть потускнели и сместились к востоку, горизонт закрыла гряда темных облаков. Молодые люди рассказывали друг другу о своих родителях, делились мечтами, вспоминали детство. Наконец Кей остановилась и повернулась к Арчи.

- По-моему, вам пора уже меня поцеловать, - сказала она.

Он робко коснулся ее плеч, обнял и поцеловал в теплые губы. Послышался тихий металлический щелчок, и Кей, прижав ладонь к щеке, отстранила Арчи.

- Моя сережка, - пробормотала она. - Помоги найти.

Смеясь и сталкиваясь в темноте плечами, они принялись шарить по асфальту. Наконец Арчи почувствовал под коленкой что-то твердое. Он радостно подхватил сережку и выпрямился.

Вскоре они пошли, взявшись за руки, назад, к городу. Когда Арчи довел Кей до подъезда "Восточного Амбассадора", было три часа утра.

- Завтра вечером? - спросил он.

- Когда угодно, - согласилась она. - И не забывай за великими делами маленьких людей вроде меня, ладно?

Марк Дэвидсон оглядел себя в зеркале, поправил галстук и сел в кресло под торшером. Едва он достал из чемоданчика бумаги и пробежал их глазами, как послышался тихий стук.

- Ты, как всегда, точен, Гэс, - сказал Дэвидсон, впуская гостя. Было 3 часа 47 минут утра.

- Никаких рукопожатий, Марк, - заявил тот, видя протянутую руку. - Я человек слова.

Они были почти ровесниками, и оба занимали высокие посты. Дэвидсон, президент "Юнивесл фордж", зарабатывал сто тысяч в год, Мэгуайр получал шестьдесят тысяч в виде зарплаты от профсоюза ракетостроителей и по своему усмотрению распоряжался кассой и пенсионным фондом организации. Как-то раз ему довелось крепко повздорить с Дэвидсоном после двадцатисеминедельной забастовки сотрудников фирмы "Юнифордж", требовавших повышения зарплаты. Дэвидсон был вынужден пойти на уступки из страха потерять выгодные контракты. Однако профсоюз не устраивали размеры надбавки, которую выплатила фирма, и Мэгуайр, объявив Дэвидсона сквалыгой, поклялся не подавать ему руки до тех пор, пока не истечет срок трудового договора. Слово свое он держал.