Корабль Рима - Джон Стэк

Септимий задумался. Потом повернулся к трем галерам, маячившим за кормой. Одна впереди, две другие справа и слева от нее, чуть сзади. Их весла поднимались и опускались синхронно, словно это было одно судно. Но их три, подумал Септимий. Командиру авангарда не обязательно сохранять скорость трех галер одинаковой. Для победы над «Аквилой» достаточно даже двух галер. Одним кораблем можно пожертвовать.

— Нам от них не уйти, — вслух сказал Септимий. — Они пожертвуют одной галерой, чтобы загнать нас.

Аттик кивнул и отвел взгляд от преследователей. Теперь они были прямо за кормой. На расстоянии трехсот ярдов.

— Уйди с бака, Септимий. Нужно, чтобы меня видели с кормы.

Септимий колебался — у него остался еще один вопрос:

— Если нам не убежать от них, что ты задумал?

— Мы должны уравнять шансы, — ответил Аттик, вглядываясь вперед. — Поэтому я проведу «Аквилу» между Сциллой и Харибдой, между скалами и водоворотом.

— Уравнять скорость и курс, капитан, — не оборачиваясь, приказал Гиско.

Он слышал, как капитан повторил распоряжение посыльному. И уже через несколько мгновений «Элиссар», следуя в кильватере римской триремы, набрала скорость. Гиско не видел экипажа противника. Римляне соорудили защитную стену по краю кормы с помощью своих скутумов, четырехфутовых щитов легионеров, установленных в два ряда. Вероятно, для защиты рулевого.

Надолго это вас не защитит, подумал он и повернулся к капитану; лицо его выражало решимость.

— Пора начать травлю, капитан… Просигнализируйте «Сидону», чтобы поравнялся с нами.

На корму вновь был отправлен посыльный, и капитан наблюдал, как «Сидон» нарушил строй, ускорился и поравнялся с «Элиссар».

— «Сидон» занял позицию. — Капитан повернулся к Гиско, но адмирал уже направился к бортовым поручням.

— Капитан «Сидона»!

Громовой голос Гиско перекрывал расстояние в сорок ярдов, разделявшее галеры, которые теперь шли параллельным курсом с синхронно поднимавшимися и опускавшимися веслами.

На баке капитан Каралис поднял руку.

— Капитан, увеличьте скорость до атакующей. Выдерживайте в течение десяти минут, потом повышайте до таранной, — решительно скомандовал Гиско. — Прижмите римлян, капитан. Подстегивайте рабов, пока они не упадут от усталости, не жалейте людей. Я хочу, чтобы рабы на римской галере выбились из сил. Когда ваши гребцы выйдут из строя, мы займем ваше место и загоним их.

— Слушаюсь, адмирал. — Каралис отсалютовал и тут же отвернулся, отдавая команды нижней палубе, где располагались гребцы.

Гиско смотрел, как «Сидон» рванулся вперед, словно избавившись от балласта, — скорость галеры увеличилась до десяти узлов.

Затем адмирал повернулся к римской галере. В ожидании боя кровь его бурлила. Теперь это лишь вопрос времени.

Аттик полностью сосредоточился на поверхности моря впереди судна, пытаясь уловить малейшую перемену в движении волн. Его отвлекло появление посыльного.

— Капитан, докладывает помощник — один из карфагенян нарушил строй и поравнялся с головным судном.

Аттик не отрывал взгляда от моря. Поверхность его оставалась гладкой, расстояние до скал не изменилось — около двух тысяч ярдов. Время еще было. Указания Луцию нельзя доверить посыльному — необходимо поговорить с помощником лично. Еще раз проверив состояние моря впереди судна, он побежал на корму. Луций наблюдал за преследовавшими их галерами через щель между щитами.

— Докладывай, Луций.

Помощник повернулся к Аттику и выпрямился.

— Как мы и ожидали, капитан, один из карфагенян нарушил строй и ускорился — до скорости атаки. Они уже сокращают дистанцию. Две остальные галеры держатся позади, справа и слева по борту, но сохраняют боевой ход.

Аттик протиснулся мимо Луция к стене из щитов, чтобы взглянуть самому. Три корабля карфагенян выстроились клином, как и прежде, но теперь головная галера шла быстрее двух других.

— Луций, подпусти их до ста ярдов, а затем ускоряйся. Скорость атаки. Поддерживай тот же темп, что у них. Терять им нечего, и они попробуют нас загнать. Через пару минут перейдут на таранную скорость. Надеюсь, к тому времени мы успеем достичь Харибды. Тогда я подам сигнал ускориться до таранной, потом поднять весла. Нам нужно подпустить их как можно ближе и застать врасплох. У них не должно остаться времени, чтобы среагировать.

— Понятно, капитан, — кивнул Луций. — Буду следить за сигналами.

Аттик протянул руку и сжал плечо помощника, и ему передалась спокойная сила ветерана. Он верил этому человеку.

— Увидимся после Харибды.

— Или в Элизиуме, — с улыбкой ответил Луций.

Септимий молча слушал наставления капитана Луцию. Центурион не понимал, что собирается делать Аттик, хотя капитан прав относительно карфагенян. Они жертвуют одним кораблем, чтобы истощить силы «Аквилы», сделать ее беспомощной, неспособной ползти даже малым ходом. Капитан повернулся и убежал, торопясь занять свое место на баке. Луций вернулся к наблюдению за приближающейся галерой. Морские пехотинцы крепко держали скутумы, на стену из которых уже посыпались стрелы. Септимий стоял рядом с помощником капитана.

— Луций, что такое Сцилла и Харибда, скала и водоворот?

— Сцилла — это скала, а Харибда — водоворот, — ответил Луций, не отрывая взгляда от преследователей. — Древние верили, что когда-то они были прекрасными морскими нимфами, которые разгневали богов и понесли наказание. Сцилла превратилась в скалу, которая вытягивается в море, хватая проходящие мимо суда, а Харибда — в водоворот, проглатывающий того, кто пытается уклониться от Сциллы.

Луций умолк, оценивая расстояние до врага, а затем крикнул, обращаясь к гребцам на нижней палубе:

— Начальник гребцов! Скорость атаки!

Септимий слышал, как начальник гребцов повторяет приказ двум сотням истекающих потом рабов, и «Аквила» мгновенно отреагировала на команду. Луций еще раз посмотрел сквозь щель между щитами, удовлетворенно хмыкнул и невозмутимо продолжил разговор.

— Любое судно, не знакомое с проливом — а мы надеемся, что карфагеняне не знают фарватера, — может выбрать курс вдоль сицилийского побережья. С этой стороны пролива придется пройти между Сциллой и Харибдой, скалой и водоворотом.

Сначала Каралис подумал, что римская галера не отреагирует на атаку, либо примирившись с судьбой, либо предпочитая погибнуть с честью, а не спасаться бегством. Возможно, у него будет шанс обагрить свой меч кровью.

Каралис, как и большинство членов команды, был уроженцем Сардинии и, несмотря на уважение к власти финикийцев, покоривших его родину, ненавидел их высокомерие. Капитан прекрасно понял замысел адмирала, однако это не умерило его гнев: Каралис знал, что выбор «Сидона» в качестве жертвы объяснялся именно его происхождением. Губы капитана начали растягиваться в улыбке, когда он подумал, что лишит карфагенян удовольствия пролить первую кровь, но в это мгновение римская галера ускорилась до скорости атаки, отреагировав на действия преследователей. Капитан выругался. «Сидон» по-прежнему шел в ста ярдах от римского судна. Теперь их уже не догнать. Даже со своего места в хвосте авангарда Каралис видел, что римская трирема легче и быстрее его галеры. По его прикидкам, скорость у нее как минимум на два узла выше, и, чтобы не отстать, его гребцам придется работать интенсивнее. Хотя все это не имеет значения, подумал он. Даже лучшие гребцы могут поддерживать скорость атаки не больше пятнадцати минут. При таранной скорости они выдыхаются за пять. Капитан выполнит приказ. Он будет поддерживать скорость, не считаясь ни с чем. Заставит рабов грести за пределами их сил, за пределами выносливости. Они истощат силы римских рабов, и тогда оба судна, римское и сардинское, остановятся: сардинское для отдыха, а римское для того, чтобы погибнуть.