Рюрик - Галина Петреченко

— Сколько? — с радостной надеждой выкрикнул Рюрик, быстро вскочил с места и чуть не опрокинул скамью. Юббе тоже встал и жадно ждал ответа слуги. В это мгновенье в гридню вбежал юноша, раскрасневшийся, большеголовый, светловолосый, в простой рубахе, поверх которой была надета кожаная сустуга, на которой выделялся особый знак — силуэт сокола, пришитый суровыми красными нитками.

— Рюрик, они вернулись! — возбужденно и звонко воскликнул юноша, бросившись князю в объятия.

— Знаю, Олег, знаю! — радостно ответил Рюрик и крепко прижал к себе юношу. — Все целы? — обеспокоенно спросил он Руги.

Олег обиделся, что вопрос пришелся не ему, но сдержался и дал высказаться старому, любимому слуге.

— Наши целы все, а волохи дали… всего десять ладей с людьми. Предводителями у них — Аскольд и Дир, — проговорил Руги, и торжества не слышалось уже в его голосе.

— Десять ладей? — упавшим голосом переспросил Рюрик. — Это всего четыреста человек? Что я смогу сделать с такой горсткой людей?!

Радость у присутствующих как рукой сняло.

— Можа, завтра прибудут еще? — схитрил Руги.

— Ты спрашивал об этом на пристани? — оживился на мгновение Рюрик.

Юббе сдержанно молчал. Руги развел руками:

— Спрашивал, но…

— Зачем же тогда… — вскипел Рюрик, но Руги его перебил:

— Все бывахоть!

— Руальд и Эбон на пристани? — все так же гневно обратился князь к слуге.

— Да. Им постовые донесли за час до прибытия солбы, — пробубнил опечаленный Руги и виновато опустил голову.

— А почему меня не позвали?! — запальчиво выкрикнул Рюрик. Руги молчал.

— Я кого спрашиваю?! — оттолкнув Олега, князь метнулся к старому кельту. Тот спокойно ждал своей участи.

— Боялись тебя огорчить! — вступился за Руги Олег. — Прибыло всего десять ладей, а ты ждал сотню! — Он подбежал к побледневшему старику, забавно расставил ноги, поднял руки и приготовился защищать его от князя.

Рюрик сник. Не хватало только при всех избить своего старого Руги. Ну и ну!

Он взял верного кельта за плечи, молча сжал их и, кивнув, тихо сказал:

— Иди отдыхай. Небось нога вся изнылась… Кельт, не смея прикоснуться губами к руке князя, покорно пошел к выходу.

— Там… твои жены… ждут, когда ты с гостем придешь к ним на вечерю… — неуместно обронил он на ходу и, заметив досаду на лице князя, быстро открыл тяжелую дверь.

— Я иду на пристань! — воскликнул Рюрик, как только старик скрылся за дверью. — Юббе, если ты желаешь взглянуть на жалкие остатки прежде смелых и гордых венетов и романов, следуй за нами, — с натянутой улыбкой обратился он к князю фризов и слегка склонил голову.

Юббе понял все. Он выждал паузу и тихо, но веско сказал:

— Князь рарогов-русичей должен быть всегда стоек!

Рюрик вспыхнул, но, сдержав гнев, почти выбежал из гридни.

А возле крыльца княжеского дома стояли слуги и приближенные к князю дружинники и возбужденно обсуждали только что полученное известие о прибытии волохов. Они не скрывали своего разочарования, громко говорили, не заботясь о том, что князь ненароком может услышать их бранную речь. В это время из женской половины дома выбежали одна за другой наложницы князя. Дружинники замолчали, а женщины, снуя по двору, как разноцветная стайка канареек, бросались то к одному, то к другому из них и громко кричали:

— Что случилось, куда вы, почему оставили нас?

Дружинники недоуменно взирали на пеструю и крикливую стайку молодых, дерзких женщин и, пораженные их откровенным заигрыванием, вдруг почувствовали что-то неладное… Словно вихревой клубок поднялся и пробежал по двору княжеского дома, проскользнул к крыльцу и свернулся на нем спокойной змейкой.

Тут распахнулась тяжелая дверь, и на пороге стремительно появился князь. Наложницы ахнули и затихли.

Князь, казалось, никого не замечал.

Факелы! На пристань! — резко, почти грубо скомандовал он, сбежав с крутых ступеней крыльца, и первым пересек княжеский двор, огороженный высоким дубовым частоколом. Факельщики не мешкая бросились за ним. Дружинники, спохватившись, метнулись сопровождать князя. Женщины затихли и сиротливо удалились на свою половину. Княжеский двор сразу опустел.

Пристань венето-рарожского поселения на полуострове Пёль, та самая пристань, которая полдня назад звенела шутками и заливистым смехом, своим задорным духом участвуя в состязательном заплыве стругов, находилась в удобной песчаной бухте совсем рядом, локтях в семистах от дома Рюрика. Князь почти бежал. Слуги с факелами за ним едва поспевали. Остальная процессия двигалась значительно медленнее. Все понимали, что Рюрику просто необходимо выбить злость быстрой ходьбой, и не мешали ему в этом.

На деревянных мостках, что были настланы для укрепления песчаного берега, Рюрик увидел группу людей. Руальд и Эбон были здесь же и исполняли свои обязанности: гостям выделялись провожатые, которые должны были довести их до ночлега.

Рюрик подошел вплотную к послам и тихо окликнул!

— Руальд!

— Рюрик?! — удивился высокий смуглолицый солбник, устало улыбнувшись. Умное морщинистое лицо его не выдавало разочарования.

— Да, это я. Неужели их только десять ладей? — сокрушенно спросил князь.

— К сожалению, да. — Руальд указал Рюрику на двух воинов, стоящих с ним рядом. — Говорят, это все, что волохи смогли выделить нам.

Князь посмотрел на воинов и молча наклонил голову. Волохи подняли секиры, вонзили их в землю у ног предводителя рарогов и тоже склонили головы.

— Славим князя венетов-рарогов! — торжественно в один голос произнесли они.

— Славлю храбрых волохов! — приветствовал их Рюрик, невольно задержав взгляд на секирах, задиристо торчавших возле его ног.

Один из гостей был едва ли старше Рюрика. Высокий, черноволосый и широкогрудый, одетый, как и все волохи, в кожаную сустугу поверх красной рубахи и в коричневые самотканые шерстяные штаны, заправленные в кожаные сапоги, он безотрывно смотрел жестким, испытующим взглядом на рарожского князя, но Рюрик не был смущен его взглядом. Князь знал силу данной ему власти и был слишком своеволен, чтобы его волновало, какое впечатление он производит на окружающих.

— Аскольд? — в упор спросил князь и с легкой завистью отметил про себя красоту его лица. В свете факела засверкала низка из бляшек, украшавшая открытую шею волоха, и прикрывавшую подвеску-амулет из астрагала бобра, а драгоценная колта из изящных серебряных проволочек в форме полумесяца тускло мерцала в левом ухе воина.

— Аскольд, — подтвердил тот и, пожав руку Рюрику, хмуро добавил: — Мы с Диром, — он указал на стоявшего рядом рыжеволосого крепыша, — решили помочь тебе в борьбе с германцами.

Князь рарогов ответил на рукопожатие. Волох подумал: «Что ж, рука у него крепкая… Но ежели исполнять его волю, то надо знать, умен ли он». Вглядываясь в лицо Рюрика, освещенное факелом, волох отметил высокий лоб венета-рарога и привычку хмурить брови при обдумывании неожиданных вопросов. «Такое молодое лицо, а лоб весь в морщинах… Несладкая у тебя жизнь, рарог, хоть ты и князь…» — то ли с ехидством, то ли с сочувствием подумал Аскольд о Рюрике. Князь нахмурился — уж слишком явна к нему приглядывается черный пришелец — и неожиданно почуял тревогу.

— Почему вас так мало? — только молодой предводитель дружины рарогов мог позволить себе такой бесцеремонный вопрос.

— Мы решили, что больше вам не прокормить, — дерзко пошутил Аскольд. «Пусть меня в открытую прощупывает», — тщеславно решил он и слегка запрокинул голову, показывая свою удаль.

Рюрик не принял вызов и промолчал.

Аскольд подождал немного, и улыбка исчезла с его самодовольного лица.

Руальд и Эбон переглянулись, довольные сдержанностью своего князя, но их насторожил вызывающий тон черноволосого волоха.

— Значит, вы стали так же малочисленны, как и все другие венетские племена, — словно рассуждая вслух, медленно проговорил Рюрик и, обратившись к рыжему волоху, быстро и четко, не давая Аскольду сказать что-либо в ответ на свои слова, спросил его:

— Каков был путь сюда, Дир?

— Как в любой новый край — тяжел и интересен, — ответил Днр и слегка развел руками. Ему было около тридцати: глубокая складка между бровями яркое свидетельство пытливого ума и беспокойной жизни — сразу бросалась в глаза. Ростом он был заметно ниже Аскольда и Рюрика, но шире их в кости.

«Этот должен быть более добродушным», — отметил про себя Рюрик и протянул руку Диру, задержав взгляд на его массивной серебряной гривне, скрывавшей такую же задористо-острозубую, как и у его предводителя, привеску — амулет из астрагала бобра.

Дир с благодарностью принял руку князя и тепло ее пожал. Рюрик остался доволен рукопожатием. «Жаль, что ты с Аскольдом, — подумал князь. — Тот силен и подомнет тебя под себя… А мне не перетянуть тебя — уж слишком открыто ты верен своему хозяину». Мысль эта промелькнула, как вспышка молнии, и больно ранила чувствительного Рюрика.