Покемоны и иконы - Виктор Ильич Коган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скажете, что вера в бога не предполагает предъявления доказательств его существования? Но если задуматься на секунду: как можно верить в то, что невозможно проверить? Это как с теоремами: всегда должны быть доказательства. Конечно, я соглашусь и с тем, что доказать отсутствие бога я также не могу. Но всё же поверить в то, что, например, в пустой комнате никого нет, трезвому рассудку легче, чем поверить в то, что пустая комната заполнена людьми. Но в целом такой спор больше похож на батл без победителей. Как тут не вспомнить знаменитый ответ Рамзана Кадырова, давно ставший мемом: «А ты докажи, что не Аллах».
В первобытном обществе наши прапрапрадеды в силу невозможности рационально объяснить наблюдаемые природные явления приписывали их кому-то более могущественному, чем человек. По прошествии не одной тысячи лет, с появлением иудаизма, христианства, буддизма, ислама и других направлений, объяснение происхождения всего непонятного не изменилось – всё от бога. Но на какую бы ступеньку человечество ни поднималось в своём развитии, людям всегда требовался кто-то, кто всё объяснит. Был нужен вожак, предводитель, вождь, мессия. Так уж у нас, у стайных тварей, устроено: кто-то должен быть главным. А главному важно, чтобы ему подчинялись. И он выдумывал законы, правила и карал за их неисполнение. А чтобы у подданных не возникло сомнений в верности таких правил, приходилось сочинять небылицы: сперва о своём сверхъестественном происхождении, потом, когда люди пообразованней стали понимать, что от рождения мы все равны, – о сверхъестественном происхождении законов. Вот так на заре развития человека объяснялись простые явления природы, а потом прививались нормы поведения, в том числе по отношению к божеству и его земному наместнику.
В том, что люди верили и верить продолжают, плохого ведь не было и нет. Напротив, вера объединяла. Учитывая, как часто люди друг друга завоёвывали, грабили и убивали, объединение по признаку веры эти связи только усиливало. Но и здесь не стоит забывать, что грабежи, разбои и победы над соседями всегда происходили тоже с «божьего» повеления или благословения. А насаждения своей веры иноверцам без пролития крови история также не знает. Зато история знает массу жесточайших убийств тех, кто не признавал общепринятое сверхъестественное начало. Еретиков безжалостно казнили и в Европе, и на Руси, и на Востоке. А сколько «ведьм» было сожжено, сколько «демонов» на кол посажено, сколько шей было перерезано «неверным»? К сожалению, мы не во всём готовы признаться и не всё желаем вспоминать. Например, признавая геноцид греков и армян Османской империей или евреев и цыган – нацистской Германией, мы в России почему-то молчим об уничтожении своих родных староверов. И уж никто точно не вспомнит, сколько было уничтожено аборигенов во времена покорения Сибири и Дальнего Востока. И таких примеров по всему свету. И что ни смерть – во имя бога!
Только вдуматься: теория эволюции Дарвином была описана ещё в середине XIX века. С того времени она получила абсолютно точные подтверждения. Она победила абсолютно везде. Но в общественном сознании битву за умы человечества она проиграла. Это горькая, но правда. Казалось бы, к двадцатому веку никаких сомнений в естественном, природном происхождении разумной жизни не должно было остаться. Так нет, мало того, и в двадцать первом веке преобладающая часть человечества продолжает верить в своё божественное происхождение! Отчего так происходит? Быть может, оттого, что теория эволюции загромождена кучей научных параметров, сложно увязанных между собой? Она пугает своей непостижимостью. Дарвинизм страдает от отсутствия краткого, наглядного материала, который можно было бы показать и рассказать за пять минут. Или, может, всё дело в том, что люди предпочитают правде о долгом и трудном развитии всего живого красивую сказку о сотворении мира за неделю? Куда проще принять за истину, что бог создал человека, чем разбираться в тонкостях и хитросплетениях происхождения видов путем естественного отбора.
Помню, как-то разговаривал со своей бабкой, что по маминой линии, на тему церкви. Она считала себя православной верующей. Но веру приняла, с её слов, уже после развала Советского Союза. Ну я её спрашиваю, значит, с чего она вдруг поверила в то, что бог есть и зачем крестик решила надеть. А она отвечает, мол, тогда многие пошли в церковь, и она пошла. Сперва часто ходила, иконки там всякие покупала, поститься пыталась. Если с иконками всё просто было – расставил их по разным углам, и всё, то вот поститься никак не получалось: сначала ограничилась отказом от мяса, а потом и вовсе только отметкой в календаре. Зато любила бабка моя креститься по поводу и без. Делала она это ответственно, трижды рассекая перед собой воздух, прикасаясь ко лбу, к животу и плечам сжатыми кончиками трех пальцев, будто подсаливая. Но молитв она не знала. Да и Библию она тоже никогда не читала. И таких нововеров, как моя бабка, у нас, знаете ли, большинство, не так ли?
4. Письма ненависти от феминисток
«…1 февраля 2016 года Соколов Р. Г. умышленно, с целью пропаганды информации, направленной на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам национальности, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, разместил в свободном доступе на своих страницах пользователя «Соколов» в социальных сетях ВКонтакте и YouTube в сети Интернет видеоизображение под названием «Письма ненависти от феминисток», которое самостоятельно изготовил, используя техническое устройство с функцией аудиовидеозаписи, то есть совершил преступление по части 1 статьи 282 УК…»
Как некстати расползлись по лицу прыщи. Торчащие тут и там клочки усов и бороды хотелось поскорей сбрить, но лезвие больно ранило тонкую кожу, отчего лицо заливали кровавые подтеки. Спасение оставалось лишь в онанизме. Она была с длинными распущенными волосами, словно пролитая на плечи чёрная краска. Никогда не мог разглядеть её лица. Она сразу опускалась на колени, из-за макушки был виден только её шикарный зад. Она нежными пальцами уверенно брала своё, а я лишь чувствовал её тяжелое, теплое дыхание, потом легкое покусывание и… вмиг, с рывками, всё становилось мокрым. А мне становилось немножечко стыдно…
Ирка не была из моих эротических фантазий. Но это не мешало мне мартовским котом прыгать вокруг неё и рассказывать разные истории, пытаясь рассмешить. Вел я себя как мальчишка. Она же смотрела на
